Пацаны. Ковенант

Демон тоже успел. Взмах руки в этот раз мне был заметен — словно материализовавшийся меч придал дополнительных сил и возможностей. Удлинившиеся когти летели мне в шею, но я успел уклониться и закрыться левой рукой, ощутив, как когти легко разрывают непробиваемую для пистолетных пуль ткань.

По всему телу от предплечья сразу же пошла распространяться мерзкая волна отвратной тянущей боли, меня словно заполняло черной скверной. Но мгновенно навстречу ей, выжигая, активировалось живое пламя — в него, как показалось, преобразилась моя вскипающая кровь.

Яркая вспышка — глаза у меня сейчас явно горят пламенем как недавно у статуи Марса, и через миг я уже сижу на коленях, с трудом удерживаясь чтобы не завалиться на пол. Нет, не буду туда падать — там кровь и черная жижа, толчками вытекающая из разрубленных частей умирающего демона. Меча в руках у меня уже нет, надо снова заставить появиться, чтобы добить.

Левая рука, кстати, в порядке — только рукав оторван, а на коже даже шрамов не осталось, только цепь божественной метки едва заметно сияет. Меч вновь призвать у меня пока не получалось, тело слушается плохо — выжигая тьму шибануло меня внутренним огненным взрывом очень прилично. Состояние, как будто я едва очнулся от наркоза и сразу пальцы в розетку засунул.

Зато мысли текут удивительно чисто. Незнакомец ждал здесь идущих на выручку ковенантов, заманивая в ловушку с помощью живой внучки диктатора. Идиотом он не выглядел, чтобы просто сидеть и хрумкать орешки в темном зале, значит он как-то смотрел по сторонам. Только не своими глазами, а, например, глазами уничтоженной нами стаи демонов. Из этого следующий, логически связанный вывод: если бы уничтожая гоблинов я показал полностью свои способности — размахивая огненным мечом, например, демон бы или скрылся, не идя на риск, или не наслаждался бы своей победой так демонстративно, давая мне возможность себя убить.

Так что — повезло, сказочно. То ли моя скрытность помогла, то ли поцелуй Алисы на удачу. В принципе, не важно, главное результат, главное, что эту тварь я убил. Да, добивать демона не пришлось — каблуки перестали скрести пол и отовсюду раздался инфернальный, идущий как будто из-за кромки реальности хриплый вопль.

С противным чавканьем раскрылся кокон на потолке, раздался глухой удар и сразу болезненный вскрик. Бесчувственный Гера влетел в пол плашмя, заметно расколошматив себе нос, отчего сразу пришел в себя, застонав и пытаясь подняться.

Демон умер, но в этот раз нет никакой эйфории от прошедшей через тело энергии. Ко мне даже координация с контролем над телом возвращались постепенно, жахнуло все же так, что по классификации дядьки, наверное, это можно назвать «жмыхнуло». Из-за этого я не сразу понял, что негромкий звенящий свист, словно ветер сквозняком задувающий, звучит не только у меня в ушах. Причем свист постепенно становился все громче и мощнее, уверенно нарастая.

Жмурясь, все еще осматриваясь по сторонам словно упавший с Луны Лунтик, я увидел причину тряски мироздания — тьма, недавно медленно вытекающая изо рта посаженной на кол жертвы, сейчас втекала обратно. Более того, в окна и в открытую дверь начали просачиваться клочья тумана, двигаясь к расположенному на полу жертвенному колесу. Сама страшная конструкция уже пришла в движение — спицы из мертвых тел понемногу, но неотвратимо раскручивались, словно на реверсе понемногу втягивая обратно в себя сумрачную мглу.

Гера в полном недоумении так и стоял на коленях, то ли размазывая кровь по разбитому об пол лицу, то ли закрывая уши. А вот мне нарастающий свист помог прийти в себя.

— Гера, валим! — заорал я, стараясь перекричать нарастающий гул, который как-то вдруг усилился так, словно здесь прямо в зале паровозный гудок орет. Еще немного и у меня кровь из ушей пойдет, настолько нестерпимо воет пусть медленно, но все более ускоряющееся колесо, раскручивающееся в обратную сторону.

Немного шатаясь, подбежал к стене, правой рукой подхватил Василису за плечо, удивившись что у нее на спине еще винтовка держится. Похоже, когда летела развернулась и ударилась в стену так же, как Гера в пол, плашмя и лбом. В левую руку подобрал с пола свой автомат — хорошо, он отлетел в ту же сторону.

Кое-как выбежал из здания, потащив девушку за собой по полу и все еще петляя, пошатываясь на ходу. В проеме двери звуковой волной аж в спину ударило — по крыльцу я скатился. Василиса только к этому моменту пришла в себя, открыла мутные глаза. Скорее всего очнулась из-за того, что во время падения я ей локтем не очень удачно прямо в середину груди приземлился. Ну или может от того, что она деревяшки на перилах крыльца головой обстучала, я не специально.

Мимо, шатаясь словно пьяный и держась за лицо, прошел Гера — согнувшись и оставляя на снегу след кровавых капель. Я закинул автомат за спину, подхватил Василису и потащил ее прочь. Крикнул Гере, не особо рассчитывая, а он взял и вернулся к крыльцу, подбирая винтовку Василисы, которая во время падения с крыльца все же сорвало у нее со спины.

Двигался в сторону дома Гера словно против сильного ветра, пригнувшись даже, а вот схватив оружие обратно пробежался бодро, как в спину подталкиваемый. Тут не только звук действует, тут в разнос сама ткань мира пошла, порвавшись и втягивая скверну обратно.

Когда Гера подбежал, я помогал ошалелой и слабо понимающей что происходит Василисе держаться на ногах. Гера немного не рассчитал и звучно шлепнул ей винтовкой по спине, возвращая оружие на магнитное крепление. Василиса едва не упала, я подхватил ее, Гера меня, и так втроем — почти домиком, опираясь друг на друга, мы побежали прочь. Ну, как побежали — со скоростью быстрого шага, потому что никто еще в себя не пришел, к тому же по высоким сугробам тропинку пробивать пришлось.

Сразу за границей снега звук практически исчез, поэтому мы приостановились и обернулись, наблюдая за происходящим. Это было что-то невероятное — сумрачная мгла закручивалась воронкой в небе над шале словно убегающая в слив ванной вода. Напор все усиливался — собравшаяся в самый настоящий смерч мгла разметала дверь и почти сразу фасад здания, чуть погодя в щепки разлетелась крыша, разложились по сторонам стены.

На фоне бушующего сумрачного смерча накрывший землю купол приобрел заметные очертания — стало понятно, что создана полусфера из множества гексагонов, равносторонних шестиугольников. Они выделялись на фоне голубого неба все явственнее, как вдруг со звоном — словно где-то далеко-далеко огромный молот в огромный колокол ударил, очертания гексагонов испарились дымкой почти мгновенно.

Исчез и смерч, просто пропал как не было. Все, чистое небо над нами. Вокруг еще стелется туманная дымка, но теперь это простой легкий туман, оставшийся после ухода сумрака. Василису поддерживать сразу тяжелее стало — вместе с разрушением купола ушла и заемная сила.

Видимость улучшилась, но радости это не принесло — кроме легкой дымки здесь остались и гоблины, их в воронку к большому сожалению не втянуло. И сейчас на улицах деревни, ниже по склону, по разным сторонам наблюдаю сразу несколько стай. Некоторые твари стоят на ногах и водят носом по сторонам, некоторые на четвереньках, мечутся совсем как собаки. Нас пока не видят. Похоже, как смерч закрутился сюда все побежали, а теперь, когда купол исчез, заметно растерялись. Ну да, лают что-то, словно переговариваются. Так, ладно, надо бы нам с открытого места…

— Oh my! Guys, what the [ш-ш-ш] is going on? — раздался совсем рядом болезненный девичий голос с хрипотцой.

Глава 14

У полуоткрытой двери покосившегося и засыпанного снегом сарайчика стояла девушка. Обхватив себя руками, стараясь унять крупную дрожь, она смотрела на нас сощурившись от яркости дневного света. Заметно помятая, кожа местами красная от обморожения. И да, несмотря на потрепанное и болезненное состояние, вот эта девушка была точь-в-точь похожа на объект поиска. Даже платье тоже самое, как на последней ее фотографии со вчерашнего вечера — до начала активной части праздника, когда по традиции все приборы фото и видеофиксации в омнифонах отключают.