Падение владык
Шрифт:
3
Принесенные Витом новости только дополнили картину. Уже и так в общих чертах нарисованную.
Веселая жизнь в славном городе Мэнде. И надо бы веселее, да уже некуда. Столько не наливают нигде. Если, конечно, город не захвачен вражеской армией.
Но здесь она, похоже, поселилась. И не одна. Их тут в количестве. Делят территорию.
Ночами по темным улицам шляются легендарные Дети Ночи. Во дворце… нет, не пьет, зато ручьями льет кровь безумный король-змеепоклонник. Днем Дети Ночи отсыпаются, зато
А народ живет, пашет и жнет, ремесленничает, торгует, детей растит. Будто и не в Бездне живут. Ко всему привыкнуть можно.
— Я вот думаю, что теперь делать? — непривычно (уже привычно!) серьезно задумалась Арабелла. — Даже, допустим, мы вытащим отсюда маму, дядю, Виктора, Элен. А остальных? Мама ведь их не оставит.
— Давай решать проблемы по мере поступления, — вздохнул Грегори. — Напоминаю: мы еще вообще никого не спасли.
— И не спасем, если они откажутся спасаться.
— Похоже, у Беллы созрел очередной безумный план, — заметил Витольд.
Честно говоря, она права. А Грегори опять не просчитал последствия. Что всех не вытащить никак. А бросить своих в Мэнде на съедение змеям — подлость.
А Арабелла Виту только улыбнулась. На него она не обижается. Да и все ее «безумные» планы он поддерживает первым.
— Я бы предложила смену династии, но у нас для этого нет связей. Не та страна.
Старая рана привычно заныла. Ледяной холод и душный жар, боль и беспамятство. Бесконечная тряска дороги. Порой вода тонкой струей льется в иссушенное лихорадкой горло, и тогда мысли обретают тень связности. Заботливо воскрешают в памяти реки крови позади. Пролитой за незадачливого претендента на трон.
— Ты — наш король, — говорили Александр Коэн и Анри Тенмар.
И многие другие. Все, кто сражались за Грегори. И умирали…
Белла просто не знает. Она еще не пробовала сменить династию лично. Или возглавить тех, кто пробует.
Да еще и Вита в неприятности впутываем. А ему еще в Эвитане Алексу спасать!
Глава 9
Глава девятая.
Эвитан, окрестности Лютены.
1
Ни до какого поместья Иден с семейством добраться еще не успела. Ирия догнала их на постоялом дворе — в двух днях пути от Лютены.
И в самом деле — не верхом же мчалась беременная сестренка. Она и в лучшие-то времена была далеко не блестящей наездницей. И если даже Стивен неожиданно окажется блестящим — при его-то комплекции, то уж его мамаша-то точно вряд ли.
Даже странно, что здесь нет паники. Столица уже на ушах не стоит, а скачет, а в деревушке — тишь, гладь да Творца благодать. Пастораль. Пастушков с овечками не хватает.
Постоялый двор «Теплый берег» пристроился на берегу неширокой реки. Но всё же реки, а не речушки. Вон — ласково плещутся теплые волны. Ветерок оттуда приятно освежает. Прямо не таверна, а летняя загородная вилла. Общественная.
А это еще что на бережку вдали? И впрямь…
овечки! Только пастух не с картинки, а обычный деревенский. Грязноватый, кудлатый и встрепанный. И матерится сквозь зубы. Для уст дам предназначены одни предлоги.А за стойкой, похоже, сам хозяин. Или уж совсем солидный управитель.
— Вам комнату?
— Да, благодарю. Скажите, не останавливались ли у вас барон и баронесса Ривен?
— Разумеется, сударь. Они и сейчас у себя. Кто желает их видеть?
— Друг детства баронессы, кавалер Констанс Лерон с братом.
Иден всегда была умницей. Вдруг и сейчас сообразит вовремя промолчать?
Ирэн Вегрэ теперь в таком же розыске, что и графиня Ирия Таррент. А на Кати мальчишеский костюм сидит куда лучше, чем на настоящей Ирэн — мужской.
До конца одолеть лестницу Ирия просто не успела. Остановило ее новое имя. Уверенно произнесенное хорошо поставленным голосом поэта и певца. Пусть и не самого лучшего.
— Констанс Лерон.
Выбрался-таки из спятившей Лютены!
Комедия в лицах прямо. И что теперь?
А вот что.
Ирия плавно обернулась и шагнула обратно. Смело и открыто. Вниз. На лестницу.
— Констанс, — улыбнулась она. Как можно таинственнее.
Ошалел он лишь в первый миг. А потом широко (и очень заговорщицки) заулыбался в ответ:
— Мой дорогой кузен!
Теперь осталось лишь обняться и похлопать друг друга по крепким мужским плечам.
Приступим.
Заодно прислушаемся к сердцу настоящего Констанса. Как оно заколотилось!
2
— Что вы здесь делаете, дорогая… Констанция?
Бордовый ковер плавно перетек в коричневый. Внутренние коридоры отделаны попроще. Как и устланы.
К счастью, к делу Констанс перешел — лишь когда лестница осталась позади. И кавалер с переодетой дамой вступили в коридор второго этажа. Опять же к счастью — отрадно пустой.
— Я вас очень прошу, Констанс, дождитесь меня в вашей комнате. Я скоро подойду и всё-всё расскажу.
— Разумеется! — горячие губы обожгли Ирии руку. В три раза горячее, чем в особняке. И раз в десять — чем на балу.
Решительно — на некоторых мужчин женские тайны притягательнее красной тряпки для быка. На арене Илладэна.
А теперь — в комнаты к Иден. Постучать в прежнюю жизнь. К наивной девочке Ирии. Той, что когда-то жила в родном замке, влюбилась в благородного князя Всеслава. И ссорилась с бедным папой. Тогда еще живым.
Защищала живую и не пропавшую Эйду. От еще живой мачехи Полины.
— Кто там?
Никогда бы не подумала, что узнает голос Стивена Алакла.
— Констанс Лерон, кузен по матери баронессы Иден Алакл, урожденной Таррент.
Очень дальний кузен, но это ведь тоже родство, верно?
Дверь распахнулась. И явила Стивена Алакла. Похудевшего раза в два. И где-то растерявшего ужасные прыщи. Где и как он прожил всё это время?
Прошло… ведь не вечность же, да?
Бокал грохнулся на пол. Не разбился чудом. Алые капли впитались в черный ковер у двери. Здесь всё еще проще.