Падение владык

Пустить бы коня прочь — вскачь. Просто по дороге. Желательно назад. Им ведь нельзя терять время?

Только равно это будет дезертирству. И отнюдь не с мидантийской службы.

Если, конечно, не сбежать, чтобы послать срочное донесение Ревинтеру. О заговоре. Так и так.

Сделать монсеньор уже не успеет ничего, но себя Эдингем обелит.

Или просто и ясно сдать всех мидантийскому императору.

Но что тогда будет с несчастной придворной красоткой? Очередной дурехой в жерновах очередных политиков? Уж точно не пощадят — хотя бы из принципа.

— Да, принцесса?

— Вас смешит взаимная любовь?

А тебе и впрямь интересна чужая любовь, змея? Или всё же возможность досадить отчиму, освободив его соперника? Что выигрываешь ты — кроме отличного шанса сделать большую гадость нынешнему императору?

Улыбается первая красавица мидантийского двора. Ей ведь так идет мужской костюм. И она так хороша верхом.

— А вы были когда-нибудь влюблены, моя принцесса?

Всё равно она его убьет. Терять уже нечего. Вот только не начала бы угрожать «языкастой подружке».

Не начала. Улыбается еще милее.

Не исключено, что разочтется со всеми, едва в Алане исчезнет необходимость. Просто и сразу — без угроз. Бросив что-нибудь, вроде: «Ну я же вас заранее предупреждала…»

Тонкая рука в изящной перчатке играет с хлыстом. За весь бег принцесса ни разу не стегнула лошадь.

Впрочем, таких кони слушаются превентивно. Во избежание.

— О да. Лет в десять или раньше. В одиннадцать — разлюбила.

Кому-то крупно повезло. Не приведи Творец — стать объектом ее страсти. Даже в детстве.

Бывают ли мидантийские принцессы вообще детьми? А принцы?

Даже такие, как Мария и Константин?

— Вы сами ответили на ваш вопрос. Вы переболели этим в детстве — почему я не мог так же?

— Потому что вы не переболели, — жестко усмехнулась она. — И вы — не мидантиец.

Лисица читает его мысли?

Впрочем, как раз мидантийцы от нее без ума. И не только потому, что принцесса.

— Имя Эйды Таррент вам о чём-нибудь говорит? А Ирэн Вегрэ?

— Ах ты…

Не улыбка, не усмешка — оскал.

— Заткнитесь, Эдингэм, прежде чем чирикнете что-то действительно лишнее. Разве вы не вращались в политике?

— Меньше вас, принцесса. Чего вы от меня хотите? Я же и так послушно пляшу под вашу дудку.

— Считайте это моей благодарностью.

— Что?

Кажется, Алан знал о Мидантии даже меньше, чем думал.

— Мой брат Роман — на редкость болтлив. Хлеще вашей мидантийской подружки. Особенно пьяным и в постели. Вы же не думаете, что шпионы в Эвитане есть у меня?

— А они есть у принца Романа?

Она что, спала с психопатом-садистом Романом?! Рисковая дрянь. И всё еще жива? И даже здорова?

— До сих пор не было, Эдингем. Потому что он такой скукой, как шпионаж, не интересовался — хоть трезвый, хоть пьяный. Роману было столько не выпить. Но вам нет нужды вникать, кто и почему решил снабжать его столь увлекательными подробностями именно вашей, вне всяких сомнений, интересной биографии. Просто будьте начеку, Алан. Я легко взяла в заложницы вашу нынешнюю подружку. Новые друзья Романа сработают не в пример лучше. И дальше.

— Зачем? — Эдингем просто не смог смолчать. — За каким змеем кому-то этот никому не нужный…

Да куда же его несет? Он-то — не принц Роман, его папа-император не прикроет.

А еще на службе у монсеньора Ревинтер! Последний пьяный гуговец — осторожнее.

И на кой змей кому-то сам Алан?! Вместе с Эйдой и Ирэн?

— Вы противоречите сами себе. Значит, кому-то всё же нужный.

— Да это же всё равно, что «дядюшку Гуго» — на трон Эвитана…

— Да у вас и нынешний король не намного отстает. Не вздрагивайте — это я выясняла сама. Невелика тайна. И да — пьяный Роман болтал не о вас и не со мной. Пока. А мой император просто из штанов выпрыгивает — так жаждет сплавить за Карла не меня, так Марию. Грех было не разузнать биографию будущего жениха. Вдруг не подойду к его вкусам?

Подойдешь, подойдешь — не сомневайся. Отличная пара.

Повезло еще и Эвитану. Мало Карла императором — до кучи бы еще такую императрицу. Вдруг не он бы ее, а она его траванула? Или прирезала. Обещала ведь.

— Моя принцесса, не хочу спорить, но в Эвитане правит Регентский Совет, а в нем — умнейшие люди. Не марионетки нашего короля.

— А жить они будут вечно? Или не вечно собрался жить ваш король?

— Сейчас они еще точно живы. А ваш кузен Роман будет самой дрянной марионеткой из возможных.

Всё равно Алан уже высказался — откровеннее некуда. А дважды не казнят. Даже в Мидантии.

Слева — бескрайняя гладь воды. Или крайняя — просто того берега в ночи не видно.

Озеро или река? Судя по сонной глади — наверное, озеро. Не море же здесь. Не в ту сторону скакали.

Если в такое нырнуть и затаиться — сумеют во тьме пристрелить?

Принцесса молчит. Ждет. Ответа или… глупостей?

— Он — намного хуже нашего Карла. А вы говорите — у нынешних друзей принца Романа полно осведомленных шпионов? Или мои скромные тайны известны любому писцу?

— Вряд ли.

— Тогда какой идиот со шпионской сетью поставит на принца Романа? Если нужен новый император — почему не принц Евгений? Или он — слишком мягкотел?

— На наш мидантийский вкус — да. Пусть и не так, как нежный возлюбленный моей сестры.

— Представляю, кем вы считаете меня.

— Могу сказать, что вашего покойного принца Ильдани я считаю нереальным рыцарем из баллад. Даже не верится, что такой дожил до сорока. А вы — наивны и обаятельны, как ягненок, Эдингем, — почти нежно улыбнулась принцесса. Сытой хищницей. Тигрицей в лисьей шкуре. Такая поумиляется… прежде чем оголодает и всё равно сожрет. — Но вернемся к моей стране. Здесь вы правы: у безмозглых заговорщиков нет умных шпионов. А для любого заговорщика с мозгами даже Константин лучше Романа. Нелогично, правда? И раз уж вы решили копать дальше… Кем тогда должны быть заговорщики, чтобы ни Константин, ни Евгений ни за что не вступили с ними в сговор?

2

И вовсе это не тюрьма. Ну, если не считать внушительной стражи у ворот и по периметру. И ограда — выше роста Алана, но тоже произведение искусства. Монсеньор бы оценил такое витое плетение. Будто и не металл.

От ворот широкая дорожка ведет, вьется — к белоснежному зданию с башенками. Через вишневый сад. А у самой ограды — небольшая компания кленов. Здесь они уместны, как… Алан в Мидантии. Только он — вообще один.

Уединенное поместье. За городом, в тишине, вдали от суеты и интриг. На свежем воздухе. Именно здесь и держат беспомощного калеку.