Падший

Сначала я подумал, что шум в ушах поднялся из-за чрезмерной тяжести чьего-то уныния, попавшего внутрь. Но потом, глянув в окно, увидел, что на улице с ровного места начался ветер. Сосны, те самые, что не понять каким чудом служили забору опорой, вдруг зашумели и зашатались. Странно как-то зашатались. Никакие другие деревья, видимые из окна, ветер не трогал, а именно на эти сосны вдруг навалился будь здоров…

— Вы чего?

“Братаны” побледнели, как привидение оба увидели. Встали вдруг, растерянно заозирались по сторонам и задышали, как после спринта. Лера потянулась к руке брата и стиснула её:

— Что это?

— Сигнализация, - почти даже спокойно прогудел в ответ колдун, при этом тяжело сглотнув.
– Сосны шумят нам, что кто-то пересёк периметр. Кто-то, кто желает нам зла…

— Крис… - опавшим голосом пискнула Лера.

Я в два прыжка оказался возле окна. Точно, это был он! Чернокожий вампир просто-напросто снял с петель тяжёлую кованую дверь и отшвырнул её к гаражу, вращая выпученными остекленелыми глазами.

И он пришёл не один.

Глава 15

Она вошла на территорию усадьбы вслед за чернокожим вампиром: на тощих полусогнутых ногах, сутулая какая-то, дёрганая, как побитая шпаной, озлобленная дворовая псина. Это была женщина, несомненно. Когда-то давно. До того, как голод превратил её в длиннорукое долговязое чудовище с пальцами, способными полностью обхватить голову взрослого мужчины. Тёмные слипшиеся волосы закрывали лицо только с одной стороны, а со второй голый висок выглядел волнистым нагромождением обожжённой кожи, словно бы несчастную когда-то пытали, прижав головой к раскалённой плите. Она постоянно озиралась, и при этом не смела выйти вперёд Криса даже на полшага. Он был её вожаком.

Он был её хозяином.

Сам вампир выглядел более человечно, впрочем только издалека. Его глаза ещё вращались в своих орбитах, но он уже вообще не моргал, а постоянно раздувающиеся ноздри не оставляли сомнений в том, что Леру он чуял натурально по-звериному. На меня в окне Крис даже не глянул. Он уставился в стену, точно за которой притихла, поджав руки к груди, перепуганная ведьма.

Негр ориентировался недолго, и почти сразу двинулся в направлении стены между окном и дверьми, явно вознамерившись пройти её насквозь. Ха, да как бы не так!

— Лера! Стены!
– сам от себя не ожидая, решительно скомандовал я, чем и выдернул ведьму из ступора. Она забежала за барную стойку, коснулась несущей перегородки и, закрыв глаза, принялась шептать.

И в ту же самую секунду, как чёртов самонаводящийся снаряд, как бездумная машина какая-то, Крис сменил траекторию движения, направившись прямиком к зачарованной двери. Рудольфом командовать не пришлось. Лысый сел по-турецки прямо напротив входа, положил ладони на пол, и тоже начал работать. Понеслась…

И у него всё получалось! Их обоих будто кто в воду опустил! Движения названых гостей замедлились, а сутулая бабища в рванье вместо одежды так и вовсе с гортанным стоном опустилась на четвереньки! От действий Рудольфа я ожидал меньшего эффекта. Наверное, его заговор действительно усиливало логово. А значит, до дверей они доплетутся хорошенько вымотанными, где их и встречу я.

Имя Измаил уже пылало, готовое отразить любой удар. Следовало, наверное, взять хотя бы нож, но я не смел упускать нападавших из виду даже на одно мгновение. И не зря.

Словно додумавшись, что дело пахнет керосином, Крис остановился и медленно повернулся к своей напарнице. Я не слышал слов, а может их и не было. Вампир только указал куда-то наверх и упорно продолжил шагать к двери, в то время как скрюченная заговором колдуна уродливая баба одним рывком оторвалась от земли.

Сука, она прыгнула на крышу!

Сверху раздался звон битого стекла и грохот.

— Мансарда!
– крикнул я, но сразу понял, что командовать могу разве что сам собой - “братаны” держали концентрацию и не шевелились. Выматерившись, схватив-таки нож со стола, я бросился к винтовой лестнице, за один прыжок проскакивая по три ступени. И чем ближе был к бильярдной, тем больше казалось, что ждала меня там самая настоящая лавкрафтовская хтонь: оттуда доносились щелчки, гортанное бульканье и стоны, шелест и хруст осколков витража.

Выставив перед собою нож, я сходу пнул дверь в мансарду. Вся в мелких стёклах, как в дыбяшейся чешуе какой-то, истекая бурой смрадной кровью, оттуда на меня таращилась сгорбившаяся человекотварь, которая при приземлении опрокинула к стене бильярдный стол. Тонкие руки и ноги её, казалось, были напрочь лишены мышц и двигались повинуясь лишь каким-то потусторонним силам. Всякое движение её было отмеренным, неторопливым, будто бы тварь старалась не расходовать попусту и без того мизерные запасы энергии.

Факел мой был полон Пламени, защитное Имя горело ярко, а за впалой грудной клеткой противника едва виднелась белая пульсация - моя цель. Медлить и сомневаться незачем. Только вперёд!

И я напал.

Нож почти по рукоять вошёл в серую сухую плоть, но то была не грудь, куда я метил. Булькнув, тварь закрылась рукой, прекрасно, видимо, зная, куда я нанесу первый удар, и нож прошёл предплечье насквозь.

— Ты не Абитус!
– пронзительно взвизгнула яга и отмахнулась от меня, как от нагло пристающего незнакомца.

Нож так и остался в мумифицированной плоти. Я отлетел к стене, хорошенько прочувствовав спиной, что Имя Измаил совсем не делало меня невосприимчивым к боли. Схватил ртом воздух, вскочил, ощущая, что получившийся посредственным удар не сбил мою защиту. И бросился в атаку опять, надеясь снова завладеть своим оружием.

И у меня это даже получилось. Почти.

Схватившись за рукоять, я дёрнул нож что есть сил, да только вот он так и остался в руке яги. Тогда я, лишь по какой-то счастливой случайности увернувшись от второй размашистой подачи, поднырнул под тварь и от безысходности врезал в солнечное сплетение тупо кулаком, надеясь, что защита Измаил сработает при столкновении с рёбрами и позволит тем самым мне пробить сухую плоть. Но яга отпрянула.

И в ту же секунду вдруг ловко схватила меня за горло.

— Где… мой… Абитус?..

Без какого-либо труда она подняла меня одной рукой, ничуть не обращая внимания на то, что я молотил её кулаками. Приблизила к себе, понюхала. Я замахал ногами в воздухе, ощущая гнилостный смрад из беззубого рта бабищи. Серая кожа яги от моих ударов осыпалась легко, рваным полуистлевшим пергаментом, являя высохшие, почти чёрные канаты мышц, а глаза её, моргающие вразнобой, быстро просканировали каждый сантиметр моего тела.