Палаццо Сольяно

– Это мне хотелось бы знать, что ты тут делаешь, да еще и в такой час.

– Мама, это же вечер субботы!

– И что? – Урсула строго посмотрела на сына, а потом обратилась к девушке:

– А твои родители знают, что ты ночуешь у Сольяно? Ведь именно этим вы и собрались заниматься.

Джанни молчал, а девушка покраснела. Они находились на первом этаже, и Урсула жестом пригласила всех в кухню.

Они зашли в огромное помещение, Урсула открыла холодильник, взяла бутылку молока и наполнила себе бокал. Джанни был самым чувствительным из ее детей, такой хрупкий внешне, он самом деле обладал способностью чаще всех влипать в неприятности. Мария Соле была все еще несовершеннолетней, и ее отец сразу бы воспользовался возможной беременностью девушки, чтобы сбагрить ее с рук и хоть как-то облегчить финансовое бремя.

– Сколько ночей вы уже провели в моем доме?

– Но я же должен был приехать за тобой завтра! – запротестовал Джанни, избегая ответа.

– А я решила сделать тебе сюрприз, и вот я здесь, и жду ответа.

– Сегодня был бы первый раз, - прошептала девушка, стараясь не расплакаться.

Урсула подумала, что материнский инстинкт помог ей и в этот раз. Сейчас ей одной предстоит заниматься детьми, она больше не может рассчитывать на Эдуардо. Если Саверио, Кристина и Паола, ее старшие, были уже взрослыми и ответственными людьми, то Джанни и Джульетта все еще нуждались в присмотре.

Урсула велела сыну отвезти Марию Соле домой и извиниться перед ее родителями за опоздание.

– Спокойной ночи, синьора. Простите меня.

Урсула улыбнулась девушке, встала из-за стола, и обняла ее.

– Ты чудесная девушка, Мария Соле. У твоих родителей достаточно поводов для беспокойства, постарайся не создавать им новых.

А потом с балкона Урсула наблюдала, как они уезжали. Она вздохнула, вернулась в кухню, допила молоко и пошла к себе. Урсула переодевалась, когда Джанни постучал в дверь спальни. Она быстро надела халат, открыла дверь и обняла сына.

– Я люблю тебя, мой безобразник.

– Ты понимаешь, что опозорила меня?

– А ты подумай, как бы ты опозорился перед ее родителями, если бы я тебя не остановила.

Урсула уселась на кушетку и жестом пригласила сына присесть рядом.

– Конечно, мои братья и сестры, как всегда, совершенны, и только я один гадкий утенок!

– Но когда гадкий утенок вырастет, от превратится в самого красивого лебедя. Помнишь, я часто читала тебе эту сказку, когда ты был маленьким…

– Бла-бла-бла! Правда в том, что я не хочу изучать бизнес, а семейное дело не вызывает у меня энтузиазма. Саверио с этими двумя ведьмами, Кристиной и Паолой, презирают меня, и я не знаю, что мне делать со своей жизнью. Когда мы хулиганили малышами, папа всегда обвинял меня. Сейчас его нет, а ты обращаешься со мной, как с младенцем.

– Из всех моих детей ты самый одаренный. Тебе осталось только воспользоваться своими талантами.

– Это все пустые слова. Каким придурком ты выставила меня перед моей девушкой!

– Мне жаль, - извинилась Урсула.

– А уж мне как жаль! – зло хлопнул дверью Джанни.

Женщина спрятала лицо в ладонях и тяжело вздохнула. Может, ей надо было принять другую стратегию с Джанни и Марией Соле. Но какую? Поздороваться и мило спросить, какие кроссворды они собираются решать? Она вспомнила свою мать, от которой ей передалась импульсивность. Урсула частенько обижалась на нее, но потом понимала, почему та поступала именно так, а не иначе. Ее сын отвергал все доводы разума, и так как его самооценка была низкой, очень беспокоил Урсулу. Урсула легла в постель, и думая об ушедшем муже, прошептала: «Как мне тебя не хватает…»

Урсула уснула, и проснулась еще более уставшей, чем легла. Именно в этот период ей нужно решить много важных проблем, и она сомневалась, удастся ли ей.

Она вспомнила слова монсиньора Бартиромо: «Если тебе нужна духовная поддержка, ты знаешь, где меня найти, если тебе нужна практическая помощь, обратись к своей семье и работникам Эдуардо». Она почувствовала, что пришло время спросить совета у старого пастора. И надо бы еще посоветоваться с Онорато, которому она доверяла почти так же, как и Эдуардо. В этот момент, будто прочитав ее мысли, ей позвонил нотариус.

– Свекровь сообщила тебе, что нам всем нужно встретиться по поводу завещания Эдуардо? Я думал было прийти к вам, чтобы избежать нашествия Сольяно в моей маленькой студии.

– Когда и во сколько?

– Давай завтра вечером в семь, когда все рабочие и служащие уйдут. Как прошел твой миланский отдых?

– Ужасно. Столько событий, столько эмоций… Я расскажу тебе, когда мы останемся одни, мне надо принять столько решений…

3

На следующий день Присцилла приехала в Казерту для чтения завещания Эдуардо. Ровно в семь вся семья собралась в конференц-зале, ожидая, когда нотариус Онорато Спинелли откроет желтый, запечатанный воском конверт. Розария подала напитки, и ушла в кухню, помогать Титине с ужином.

Молодежь нервничала. Джульетта утром попыталась отказаться и не прийти, говоря, что не хочет слышать ни о каком завещании: «Меня не волнует, что там оставил или не оставил мне папа. Он должен был оставить нам прежде всего себя».

Урсула убедила ее присутствовать, и сейчас девушка молча сидела за общим столом. Тетушка Аркетта надушилась и накрасилась, считая, что в этот важный момент она должна выглядеть наилучшим образом. Ее же сестра Присцилла присутствовала лишь по чувству долга. Она ничего и не ожидала.

«Завещание – означает деньги, а у меня все есть, хвала небесам. Когда меня не станет, салон достанется моим племянникам. В моем присуствии нет особой необходимости». Но сейчас и она ждала вместе со всеми.

За день до оглашения завещания, Джанни признался бабушке: «Если папа мне кое-что оставил, я сверну пару рубашек в узел, и уйду. Я хочу уйти и путешествовать по миру, как можно дальше от семьи, которая душит меня».

– Ты можешь объездить весь мир, но никогда не будешь свободен от кораллов. Это как наследственная болезнь, с которой ты примиришься или будешь сражаться всю жизнь, - ответила Маргарита.

– Ну это мы еще посмотрим, я просто хочу быть свободным, как дедушка-сапожник, которого я никогда не знал. Он был бедным и счастливым. А папа, со всей его собственностью, со всем богатством, всю жизнь работал как проклятый. Вот он и был рабом коралла. И в итоге его сердце не выдержало. Какой смысл во всем этом?

– Бедный мой внучек! Ты не знаешь, что такое бедность. В двадцать лет ты все еще веришь в воздушные замки, и если ты не ценишь того, что тебя окружает, этим ты предаешь память своего отца, и обижаешь не только меня, но и всех Сольяно, что существовали до нас. Коралл был их величайшим приключением, авантюрой, красотой, фантазией, искусством. Коралл это не просто вещь, это мечта, что живет в голове и в сердце. Я надеюсь, что твой отец оставил тебе денег, что ты их все потратишь, и только тогда поймешь, что значит жить без денег и без мечты.

Саверио и две сестры, Паола и Кристина, не делали никаких комментариев, они знали, что в любом случае будут уважать решения своего отца, который был их кумиром. Урсула со свекровью расположились во главе стола, по левую сторону – нотариус Онорато между двумя сестрами Эдуардо, на противоположной стороне сидели юные Сольяно. Нотариус Спинелли открыл конверт, достал несколько листов, и списанных крупным почерком, прокашлялся и начал читать.

«Мне исполнилось пятьдесят, и я не знаю, когда погаснет моя жизнь. Учитывая, что члены моей семьи живы, и чтобы поддержать свою супругу Урсулу, на чьи плечи ляжет управление семьей и предприятием, после длительных раздумий, утверждаю:»