Палач и Черная птичка

— Я тоже в порядке, — продолжаю я. — Хотя, возможно, мне понадобится немного антацида для желудка. Наверное, дижонская заправка была не очень. Даже не знаю, почему так.

Слоан издает смешок и немного прислоняется к моей груди. Куда бы она ни ушла, в этот момент я понимаю, что смогу вернуть ее обратно.

— Может, у Дэвида спросить. Похоже, ему понравился ужин.

— Это отвратительно, Роуэн, — говорит она мне в кофту приглушенным голосом. — Когда я пошла на кухню за миской, у него изо рта свисала длинная колбаса.

— Ну и что такого…

— Сырая.

— Хорошо, да. Это ужасно, — я проглатываю неприятные протесты своего желудка и прогоняю образы из головы, глубоко вдыхая имбирный аромат Слоан. Не хочу отпускать ее, но время всегда работает против меня, когда дело касается ее.

Время точно не на нашей с ней стороне.

Слоан напрягается в моих объятиях, и я отпускаю ее прежде, чем она успевает отстраниться.

— Наверное, нам стоит проверить, как он, — говорю я, отвлекаясь, когда она вопросительно смотрит на меня, нахмурив брови.

— Да, я тоже так думаю.

Слоан обходит меня, ее взгляд опущен под ноги, пока она выходит из столовой. Когда я предлагаю взять металлическую миску, она отказывается, утверждая, что я могу разлить ее по стенам и ей придется в два раза больше убираться, но не думаю, что это настоящая причина. Может быть, она чувствует себя виноватой за то, что не рассказала мне о Торстене раньше. Может быть, ей нужно сосредоточиться на чем-то другом. Или, просто может быть, она сказала правду. И ей не все равно.

Я обдумываю все доводы, следуя за Слоан по коридору, которая держит миску так далеко от лица, как только может, не рискуя пролить. Ее шаги замедляются, пока она не останавливается и не задерживается прямо перед порогом кухни. Когда я останавливаюсь рядом с ней, она поднимает на меня взгляд с гримасой, ее нос морщится, небольшое пятнышко крови покоится на ее щеке, втесняясь между веснушками. Моя воля, я бы вытатуировал эту капельку прямо на ее коже.

Чертовски очаровательно.

— Здесь слишком тихо, — шепчет она. — Мне это не нравится.

— Может, он пошел погулять.

— Или, может быть, он в мясной коме.

— Господи. Это слишком.

Мы наклоняемся вперед и заглядываем в дверь.

Дэвид сидит на кухонном столе, болтая ногами с отсутствующим взглядом, отправляя в рот ложкой что-то похожее на печенье и сливочное мороженое прямо из ванночки.

— Фух, — говорю я, переводя задержанный вдох.

— Он живет своей лучшей жизнью, — плечи Слоан опускаются, и она чуть наблюдает за Дэвидом, прежде чем войти в комнату осторожными шагами, словно стараясь не спугнуть его. Он отслеживает ее движение, когда она останавливается у раковины, чтобы вылить содержимое миски, а потом заливая все отбеливателем, но чувак не двигается, просто продолжает медленно есть мороженое.

Я прислоняюсь к дверному косяку и скрещиваю руки на груди, наблюдая, как Слоан копошится над раковиной.

— Когда ты выяснила, кто такой Торстен?

— Почти сразу же, — она пожимает плечами, ее внимание все еще приковано к своим рукам, когда она моет миску тщательнее, чем нужно. — Несколько лет назад я слышала об убийце-каннибале в Великобритании, который в последнее время залег на дно. Когда Лаклан сообщил нам местоположение, и я изучила случаи исчезновения поблизости, они соответствовали прошлым случаям. После этого просмотрела покупки местной недвижимости за последние несколько лет и, бинго, нашла его.

— Ты не задумывалась в какой-нибудь момент… рассказать, что каннибал пригласил нас на ужин? — спрашиваю я.

Слоан пожимает плечами, ее внимание не переключается на меня.

— Может быть. В основном тогда, когда соскребала человеческое мясо с твоего языка. До этого момента, нет, кажется не хотела. В конце концов, ты буквально напросился на этот ужин.

— Господи.

Она хихикает, явно довольная собой. Ее глаза сияют весельем, когда она поворачивается ко мне, вытирая руки бумажным полотенцем.

— Получилось довольно неплохо, не думаешь?

— Не думаю.

Слоан улыбается, направляясь к Дэвиду, чье внимание поглощено мороженым. Она бросает на меня неуверенный взгляд, останавливаясь у его болтающихся ног.

— Привет, Дэвид. Я Слоан, — говорит она. Он не обращает внимания на ее слова, просто наблюдает за ней, отправляя в рот ложку мороженого. — Может, сделаем перерыв, что скажешь?

Улыбка Слоан милая, ее движения плавные и грациозные, когда она одной рукой берет ванночку, другой — ложку, а затем осторожно вынимает их из рук Дэвида. Он не протестует и отказывается от обоих предметов по ее просьбе.

— Что ж, — говорит она, подходя ближе ко мне, на ее ямочке появляется тень сдержанного веселья, пока она не сводит глаз с баночке в своей руке. Она читает этикетку «самоделки», когда останавливается передо мной. — Я больше никогда не буду смотреть на мороженое по-прежнему.

— Я не хочу знать.

— Ингредиенты: сливки…

— Слоан…

— Сахар…

— Я умоляю тебя, — говорю я, но как только «умоляю» слетает с моих губ, улыбка Слоан разгорается. Мой желудок переворачивается самым неприятным образом.

Слоан прочищает горло.

— Сперма, добытая с десятого до тринадцатого апреля. Интересно, слушай, чем заменили соль…

Я бегу мимо нее, и меня рвет в раковину под звук ее предательского смеха. Господи, я думал, в желудке ничего не осталось, но ошибался. Требуется много времени, чтобы прийти в себя, я полоскаю рот и раковину, выравнивая дыхание.

— Ради всего святого. Настоящее чудило, — говорю я, вытирая тонкую пленку пота со лба и поворачиваясь лицом к Слоан, которая стоит рядом с Дэвидом, скрестив руки на груди, и на ее губах расплывается гадкая ухмылка.

— Да, он был странным человеком.

— Не знаю, кого я имел в виду, тебя или Торстена.

Слоан хихикает и пожимает плечами.

— А мне забавно видеть идеального симпатичного мальчика немного испорченным.

Мой мрачный взгляд, кажется, только еще больше забавляет ее.

— Я думал, ты уже достаточно насмотрелась, — отвечаю я, когда воспоминания о прошлогодней игре всплывают на поверхность. Я до сих пор помню прикосновение Слоан, когда она перевязывала мои окровавленные костяшки, до сих пор чувствую тепло ее пальцев на своей коже.