Палач и Черная птичка

— Я люблю тебя, Роуэн, — выпаливаю я. Мне требуется всего мгновение, чтобы заметить шок на его лице, потом я бросаюсь к нему, заключая его крепкое тело в свои объятия. Его сердце колотится у меня под ухом, когда я прижимаюсь лицом к его груди.

Его руки обвиваются вокруг меня, одна рука запускается в волосы, он целует меня в макушку.

— Я тоже люблю тебя, Слоан. Очень сильно. Но ресторан, думаю, уже сам все сказал за меня.

Я смеюсь ему в грудь и просовываю руку между нами, чтобы поймать слезинку, пока она не упала.

— Я вроде как уловила фишку. Но засомневалась. Возможно, из-за вывески у входа.

Роуэн отстраняется, теплыми руками обнимая за плечи. Когда он смотрит на меня сверху вниз, я вижу, как все мои чувства отражаются в его слабой улыбке и нежных глазах. Я испытываю облегчение, зная, что могу любить и быть любимой, после долгих лет размышлений о том, насколько я сломлена, что в моем сердце оставалось место только для мести и одиночества. И мне кажется, я вижу, как освобождение от этого бремени отражается и в глазах Роуэна.

— Пойдем, — говорит он после быстрого поцелуя в мои губы. — Мне правда нужна помощь.

Роуэн ведет меня на кухню, где под встроенными светильниками на свежевыкрашенном потолке поблескивают совершенно новые бытовые приборы и столешницы из нержавеющей стали. Сначала он направляется к ряду крючков, на которых висят фартуки, и бросает один мне, потом исчезает в холодильнике.

— Что мы делаем? — спрашиваю я, когда он возвращается с ингредиентами, сложенными на подносе, который ставит на стойку рядом со мной.

— Строим космический корабль, — он ухмыляется, когда я бросаю на него равнодушный взгляд. — Готовим, очевидно же. Я все еще подбираю обеденное меню на неделю открытия. Мне нужна твоя помощь.

— Я думала, мы уже выяснили, что готовка — не моя сильная сторона.

— Нет, мы выяснили, что ты прекрасно готовишь, нам просто нужно делать это вместе.

И мы делаем.

Мы начинаем с более простых вещей, например, готовим заправку «red wine vinaigrette» для салата и овощи для супа. Затем переходим к более сложным блюдам — свиной корейке с кольцами лука-шалота, филе лосося со сливочным соусом. И наблюдать за тем, как Роуэн делится своим искусством с такой страстью и уверенностью, все равно что вводить афродизиак прямо в мои вены. Мое желание к нему становится все сильнее с каждым проходящим мгновением, а он настолько погружен в дело, что, кажется, не замечает никаких признаков.

От этого я хочу его еще больше.

Мы пробуем блюда, которые готовим, и Роуэн прижимает золотую звезду со своей щеки к верхней части свежей страницы в испачканном блокноте с загнутыми уголками, где он записывает идеи и отзывы обо всем, что мы готовим. А потом объявляет, что пришло время для десерта, блюда, в котором он больше всего нуждается в помощи. Когда я пытаюсь возразить, что наелась, он отшучивается.

— Я знаю, ты можешь больше, — говорит он с ухмылкой, затем направляется к холодильнику.

Он возвращается с другим подносом, но на этот раз торт «Павлова», крем-брюле и шоколадный кекс уже приготовлены. Их просто нужно подать и добавить сиропы, что Роуэн делает быстро и аккуратно, затем ставит блюда передо мной на стойку. Делает шаг назад и пристально смотрит вдоль всего моего тела. Я чувствую жар в груди, как будто он до боли дергает за невидимую струну.

— Встань лицом к стойке и задери платье, Слоан.

Мои трусики мгновенно становятся влажными, еще до того, как мозг переваривает слова, как будто мое тело знает, что произойдет, раньше, чем разум. Я прерывисто втягиваю воздух, и мой рот приоткрывается, но я не знаю, что сказать.

Роуэн приподнимает брови и бросает взгляд в сторону прилавка.

— Думаешь, я не заметил, как ты одернула платье, а потом наклонилась, показывая сиськи, когда мы готовили соус из белого вина? Я всегда обращаю на тебя внимание, Слоан. А теперь делай, что тебе говорят.

Я с содроганием выдыхаю, хватаюсь за подол платья и задираю его вверх по бедрам, поворачиваясь лицом к стойке из нержавеющей стали, полированная поверхность холодит мою разгоряченную кожу. Тепло Роуэна окутывает спину, когда встает сзади, проводя мозолистой ладонью вверх по моей ноге и по округлости задницы.

Он оттягивает мои трусики в сторону и приставляет свой член, затем скользит в меня одним движением под мой вздох.

А потом просто остается там, неподвижный, по самый лобок в моей киске.

Всхлип застревает у меня в горле. Клитор пульсирует, умоляя о трении, влагалище отчаянно нуждается в движении. Я пытаюсь снова двинуться вперед и назад, но между непреклонной силой Роуэна и острым краем стойки, упирающимся в бедра, деваться некуда.

— Нет, — приказывает он, когда я пытаюсь снова. — Расслабься, Слоан.

Сдавленный стон срывается с моих губ.

— И как, черт возьми, мне это сделать?

Роуэн хихикает, не понимая, насколько меня сжигает желание, а каждая клеточка сгорает от потребности в большем

— Просто попробуй. Посмотрим, куда это заведет.

Мой пульс отбивает бешенный ритм, дыхание прерывистое и неровное. Когда я перестаю пытаться пошевелиться, Роуэн кладет подбородок мне на плечо и берет десертную ложку.

— Такая хорошая девочка, Черная птичка, — воркует он мне на ухо, погружая ложку в крем-брюле и поднося ее к моим приоткрытым губам. — А хорошие девочки получают награды.

Сливочный десерт и терпкая ягодная посыпка невероятны на вкус. Роуэн замирает, пока я смакую.

— Понравилось? — спрашивает он.

— Д-да.

— Чего-нибудь не хватает?

— Я… — черт, я не знаю. Не могу ясно мыслить, когда его толстый и твердый член в моей киске, возбуждение скользит у входа, а клитор требует облегчения. Когда я качаю головой, он, кажется, понимает, что я имею в виду «нет», хотя сама не уверена.

— Закрой глаза. Попробуй еще раз.

Я делаю, как просит Роуэн, и закрываю глаза. Ароматы сахара и свежих ягод наполняют мои ноздри, ароматы, которые я не заметила в прошлый раз. Роуэн проводит кончиком ложки по моим губам, размазывая, потом сует в рот.

— Что чувствуешь? — шепчет Роуэн на ухо.

— Сливки. Ваниль. Карамель. Клубнику и малину, — отвечаю я, мои глаза все еще закрыты. Такое чувство, что я парю, но не вне своего тела, а в таких местах внутри себя, которые я никогда раньше не видела и не ощущала. Внутри есть еще одно царство, о существовании которого я не подозревала. Как будто я оторвана от остального мира, но присутствую в нем больше, чем когда-либо. Каждое ощущение становится более четким при отсутствии постороннего шума.