Палач и Черная птичка

— Я все равно напишу тебе справку от врача, на всякий случай. И носи повязку столько, сколько сможешь. И запишись к физиотерапевту. Никакого поднятия тяжестей, никакого спорта, — говорит он, злобно смотря на Роуэна. Когда взгляд Фиона возвращается ко мне, его лоб озабоченно хмурится. — Кто-нибудь сможет помочь тебе дома, если что?

— Да, — отвечает Роуэн прежде, чем у меня появляется шанс хотя бы упомянуть имя Ларк. — У нее есть я.

Мой взгляд мечется между Роуэном и его братом. Неверие, волнение и беспокойство переплетаются в груди, как веревки.

— Ты едешь в Роли?

Роуэн ставит кофе на стойку. Его голубые глаза не отрываются от моих, цвета глубокого моря под солнцем. Нет дразнящей улыбки, нет веселой ухмылки, когда он подходит ближе и останавливается передо мной. Он наблюдает за движением своих пальцев, которые обводят контуры моей щеки.

Остальной мир исчезает.

— Нет, Слоан, — говорит он. — Я забираю тебя домой. В Бостон.

19 ВОЗРАЖЕНИЯ

СЛОАН

— О боже мой. Это ты.

Я смотрю направо, где Ларк стоит рядом со мной, думая, что это ее фанатка. Возможно, Ларк подписала контракт с небольшим инди-лейблом звукозаписи, но у нее много поклонников, и это не первый раз, когда ее узнают.

Но когда я перевожу взгляд на Мэг, администраторшу ресторана, она смотрит на меня.

У меня краснеют щеки.

— М-м-м… привет…?

— Прости. Когда ты приходила в прошлый раз, я совсем отвлеклась и забыла предупредить Роуэна, — красивые голубые глаза Мэг расширяются, когда она качает головой. — Мне все еще неловко.

— Ну, я не заказывала столик заранее, так что не за что извиняться.

— Но у тебя есть свой столик в «3 в вагоне», — говорит Мэг с милой, понимающей улыбкой. Она поднимает со своей планшетки зажим и протягивает мне лист бумаги.

Двенадцатый столик ПОСТОЯННО ЗАРЕЗЕРВИРОВАН для:

— любой брони на имя Слоан Сазерленд

— красивой черноволосой девушки с карими глазами и веснушками, рост примерно 175, одинокая, застенчивая, выглядит так, будто хочет убежать

Немедленно сообщайте Роуэну о любых бронях на это имя или о любых гостьях, подходящих под это описание.

А затем красным текстом, как будто это дописали позже:

Сразу же . Я НЕ ШУЧУ.

Слово «сразу же» подчеркнуто шесть раз.

— Это так мило, — говорит Ларк, кладя подбородок мне на плечо и читая записку, указывая на красный текст. — Словно он готов резать людей ради тебя. Это так Киано-романтично.

Я фыркаю от смеха, возвращая листочек Мэг.

— Во — первых, слово «Киано-романтично» — не существует. Во-вторых, Киану не режет людей в романтическом ключе.

— Режет в «Джон Уике».

— Конечно. Из-за собаки. Я бы не назвала это романтикой, Ларк.

Ларк пожимает плечами, одаривая Мэг лучезарной улыбкой.

— Столик на двоих, пожалуйста, для Слоан Сазерленд, черноволосой, веснушчатой красавицы ростом метр семьдесят пять, которая выглядит так, словно хочет убежать.

Мэг берет два меню и, улыбаясь, подзывает нас вперед.

— Идите за мной. Я сообщу шеф-повару, что вы здесь, как только усядетесь.

Ларк пищит и хватает меня за запястье, когда мы следуем за Мэг к кабинке, в которой я сидела больше года назад. Она, наверное, чувствует, как мой пульс бьется у нее в руке. Я пробыла у Роуэна две недели после продления отпуска, как рекомендовал Фионн. И этих двух недель с Роуэном было недостаточно.

Мое тело все еще было в синяках и побаливало, когда я уехала в Роли, чтобы собрать свои вещи и сдать дом в аренду. Я договорилась на работе о том, чтобы полностью перейти на удаленку, и каждый вечер и выходные разбирала все в контейнере, который почти не пользовался с тех пор, как мы начали игру. Прошло три недели с тех пор, как я видела Роуэна, и мое сердце почти готово выпрыгнуть из груди, пока секунды отсчитывают время до конца нашей разлуки.

Я не знаю, смогу ли жить с ним, каждый день работать из дома, обживаться в новом городе, пытаться превратить этот фундамент в нечто большее. Но хочу попробовать.

— Ты чересчур взволнована, — говорю я Ларк, пытаясь отвлечь внимание от своего бурлящего предвкушения, пока мы пробираемся через оживленный ресторан. Обеденный ажиотаж прошел, но полных столиков по-прежнему больше, чем пустых, многие посетители покончили с основными блюдами и перешли к десертам.

— Конечно, еще бы. Моя лучшая подруга влю-би-лась, а я впервые встречусь с ее мужчиной.

Я фыркаю.

— Я ничего не говорила о любви.

— Разве не ты тайком установила камеру на кухне?

— Это слежка, а не любовь.

— Одно и то же, только разными словами. И очевидно, что он тоже тебя обожает. Он знает мою малышку, — говорит она, указывая на кабинку, пока Мэг раскладывает меню на столе. — Идеальный выбор Слоуни. Скрытая кабинка и на равном расстоянии между выходами.

О, мой гребаный бог. Она права.

Ларк скользит на мягкое сиденье, Мэг исчезает, чтобы позвать Роуэна с кухни, а я все еще стою, как тупица, глазею на стол так, словно никогда его раньше не видела.

Он навсегда забронировал специальный столик в популярном ресторане. Он выбил дерьмо из эмо-извращенца за то, что тот подглядывал, как ты мастурбируешь. Он попросил какого-то соседского мальчишку принести тебе продукты.

Кого, черт возьми, ты обманываешь? Тебе не просто «больше, чем нравится» этот парень.

Ларк наклоняет голову, и между ее бровями появляется складка, когда ее взгляд блуждает по моему лицу.

— С тобой все в порядке, Слоуни? Выглядишь растерянной.

Я собираюсь кое-что сказать. Открываю рот, заикаюсь начать фразу, которая так и не материализуется. Она замирает у меня на языке, когда я слышу тонкий ирландский акцент, возвышающийся над разговорами посетителей и звоном столовых приборов о тарелки, бокалов о столы.

— Черная птичка, — произносит он достаточно громко, чтобы его было слышно сквозь шум. Когда я оборачиваюсь, он проходит мимо столиков с посетителями, выглядя почти так же, как в прошлый раз, когда я приходила сюда, его поварской халат закатан до локтей, а белый фартук повязан вокруг талии. Но на этот раз на его лице нет выражения шока, только теплая улыбка и широко раскинутые руки. — Иди сюда.