Палач и Дрозд

– Красота! – восхищенно говорю я.

– Спасибо, – отзывается Слоан.

Она стоит ко мне спиной и не видит, что я смотрю не на паутину, а на нее.

Пока она любуется творением своих рук, я включаю на телефоне новый плейлист.

– ФБР будет в полном замешательстве. Ты заметно растешь. Вряд ли теперь, когда паутина стала цветной, они догадаются, что это карта.

– Как будто я ради них стараюсь, – фыркает Слоан.

– Но кое-что остается неизменным…

– Что же?

Она поворачивается ко мне лицом. Я киваю в сторону трупа. Удивление в ее глазах быстро перерастает в скепсис. Слоан скрещивает на груди руки, а я примирительно вскидываю перед собой ладони, хоть ни капельки не стыжусь того, что собираюсь сказать, и она прекрасно это знает.

– Ну же! – резко говорит Слоан.

Я указываю на покойника, по лицу которого засохшими струйками стекает кровь.

– Дырка на месте левой глазницы. Вечно она у тебя выходит кривой.

Слоан заливисто хохочет, но, увидев, как я пожимаю плечами, резко замолкает. Между бровей у нее вырисовывается хмурая складка.

– Неправда!

– Извини, не могу молчать.

– Прекрати!

Я подтаскиваю к трупу стремянку и широким жестом предлагаю подняться.

– Сама проверь.

Слоан поджимает губы, наливаясь румянцем от растущей обиды. Когда она взволнованно ерошит перья и выпускает когти, то становится необычайно прелестной. Я откровенно любуюсь тем, как она, сверкая глазами, решительно взбирается по лестнице, чтобы взглянуть в лицо покойнику.

– Роуэн Кейн, ты задолбал меня дурацкими шуточками про левый глаз! Я их не вырезаю, я их вытас…

Приглядевшись к кровавой дыре на месте левой глазницы, Слоан растерянно замолкает и переводит на меня взгляд. Мне удается сдержать смешок, но Слоан, разумеется, замечает ехидную гримасу.

– Это что еще такое? – спрашивает она, тыча пальцем в лицо мертвому доктору.

– Не знаю. Наверное, стоит посмотреть поближе. Если только…

– Что?

– Если ты не брезгливая.

Она смущенно смеется.

– Давно ел мороженое, Палач? Особенно сливочное?

– Ты ранила меня в самую душу!

Я пафосно прижимаю руку к сердцу. В груди ощутимо постукивает.

Слоан ухмыляется, и на щеке у нее проступает ямочка, но потом она снова смотрит на безжизненное тело с кровавым ободком на месте глаз, просовывает в левую глазницу пальцы, затянутые перчаткой, и достает оттуда маленький, обмотанный скотчем пакетик.

– Вот видишь? – Подбросив его на ладони, она спускается по ступенькам. – Так же я вытаскиваю и глаза. Раз – и все!

– Ага. Чувствуется опыт. Специалист высшего уровня!

Слоан подходит ко мне, лихорадочно приплясывая от нетерпения.

– Что там?

– Вся прелесть подарка в том, чтобы его открыть, – говорю я, ласково целуя ее в лоб.

В ответ она закатывает глаза, берет протянутую мной салфетку и промакивает на пакетике кровь.

– Вытирай аккуратнее. Внутри важные документы.

Слоан морщит нос и щурится, пытаясь соотнести мои слова со скромным размером пакетика.

– Документы?..

– Да, причем жизненно важные. Так что будь осторожнее.

Бросив на меня полный скепсиса взгляд, Слоан старательно оттирает целлофан от крови, отлепляет от него полоски скотча и откладывает их в сторону, понемногу разворачивая первый слой обертки.

Под ним сложенная бумажная салфетка. Внутри еще один заклеенный пакетик.

– Господи, Роуэн! Неужто ты ее не выкинул?.. – с недоверием спрашивает Слоан, глядя на криво написанные мною буквы под логотипом в виде тающего рожка мороженого.

Палач и Дрозд

Ежегодный августовский турнир

Срок – 7 дней

В случае ничьей победа присуждается путем розыгрыша в «камень, ножницы, бумага»

До трех побед из пяти

В качестве награды – Лесной Призрак

– Погоди-ка, – говорю я, когда она прочитывает вслух каждую строчку. – Кое-чего не хватает. Дай сюда. А ты пока разверни второй подарок.

– Чудик, ты что задумал?

– Хочу высморкаться, а платка под рукой нет. Просто дай сюда.

Она в замешательстве качает головой, но все-таки протягивает мне салфетку. Взяв со стола заранее припасенную ручку, я дописываю внизу еще одну строчку, поглядывая на Слоан, которая разворачивает второй пакетик. Сердце отчаянно колотится в груди, пытаясь проломить ребра.

Когда Слоан готова оторвать последний кусок скотча от оберточной бумаги, я беру ее за руку и вкладываю салфетку ей в пальцы. Если она и чувствует, как меня при этом потряхивает, то ничего не говорит.

– Дописал, – произношу я, указывая взглядом на записку. – Сперва прочти.

Она смотрит мне в лицо, берет салфетку и разворачивает, медленно и осторожно. Видит дописанную внизу фразу. Плотно сжимает губы. Робко, дрожащим голосом, читает вслух:

– «Если Слоан Сазерленд будет согласна, обязуюсь жениться на ней и любить до конца жизни».

Последние слова она выговаривает шепотом.

В огромных глазах встают слезы. Я забираю у нее салфетку. Слоан снимает кусок скотча с черной упаковки и разворачивает ее. Внутри лежит обручальное кольцо – синевато-серый сапфир в оправе из золотых листьев.

Я опускаюсь на одно колено.

Слоан сглатывает. Меня пробивает нервная дрожь. Я открываю рот, чтобы произнести нужные слова, но Слоан резко произносит:

– Ты решил сделать мне предложение, написав его на салфетке, с кольцом, которое запихнул в пустую глазницу покойника?

Моргнув, я не сразу нахожусь с ответом.

– Знаешь, в воображении это выглядело чертовски мило. Хотя теперь, по здравом размышлении, я понимаю, что, возможно… перестарался?..

Она качает головой.

– Не дотянул?

Слоан снова трясет головой, и по щекам катятся первые слезы.

– В самый раз?

– Идеально! – всхлипывает она.

– Слава богу! – Я прижимаю ладонь к груди и с наслаждением перевожу дыхание. Потом беру ее за руку, в которой она сжимает кольцо. – А то я испугался, что все испортил.

Слоан сдавленно пищит и вдруг начинает скакать на месте. Сперва неуверенно, но потом все активнее.

– Любовь моя, ты чем-то взволнована…

С ее губ срывается неразборчивый, приглушенный всхлип.