Палач
Шрифт:
«Если попытаться восстановить танка до нормального состояния, то, скорее всего, он придёт в себя. Но что делать, когда он очнётся с тремя тяжёлыми переломами? Да и семеро кабанов вместе с Вепрем всё равно добьют эльфа-подранца. Пока я сумею вылечить три тяжёлые травмы и полностью отхилить Маэглина, пройдёт слишком много времени, его просто порвут. Единственная возможность — это дать ему умереть, а потом неожиданно для тварей воскресить и отхилить по-быстрому. После поднятия из мёртвых он автоматически излечится. Правда, жизней снова станет малая толика процентов от полного значения, но это единственно верный шанс спасти Маэглина! — быстро обдумал и принял решение Аэгнол. — Ох и задаст старший побратим мне взбучку, когда потеряет из-за смерти кучу опыта!»
Перестав лечить и оставив умирать
Охотник некоторое время не слышал, с увлечением в горячке боя добивая Вепря-босса, очнулся он только тогда, когда у шести огромных секачей закончилась паника и они понеслись спасать своего босса. Пару последних движений кинжалом охотника, и босс ушёл на очередное перерождение. Звери, забыв про нешевелившегося и оглушённого на земле танка, окружили охотника и в шесть пар двадцатипятисантиметровых клыков начали добивать охотника. Похрюкивая от удовольствия, они подбрасывали убийцу своей «мамки» вверх, словно играли в пляжный волейбол тушкой малохольного эльфа.
Глава 5. Интерлюдия 3. Хилер.
Аэгнол полез на дерево, в сердцах плюнув на полоумного придурка, который посмел его ослушаться. Придётся переждать на сосне, хилер не был воином, а жизней у него кот наплакал, как и практически у всех «правильно», но однобоко прокачанных магов. Хотя он умел держать в руках лук, поэтому отсюда, с верха сосны, ему было безопаснее, даже мог немного помочь своим слабеньким уроном.
Здраво рассудив, маг-хилер не стал спасать чужака-охотника. Банки маны нельзя было пить безлимитно одну за другой, без вреда и последствий для здоровья, вплоть до магического истощения. Аэгнолу нужно было восстановиться маной полностью. Сейчас убьют охотника, после чего сразу секачи покончат с его покалеченным другом без сознания. Каст воскрешения потребует всего пула маны, скорее всего, придётся глотать банки, травясь, чтобы быстрее отхилить танка. Но уже с убитым Вепрь-боссом будет легче добить шесть трусливых секачей, боящихся навыка страха покойного Маэглина. Усмехнувшись, маг решил напоследок крикнуть охотнику обидную шуточку:
— Спасибо за всё, дебила кусок, теперь есть возможность воскресить братца Маэглина!
Неизбежные смерти проносились перед глазами у мага кадр за кадром. Если первым умер покалеченный монстр, то вот уже настало время охотника: проклиная и матеря «бесчестного хилера», он пытался добраться до сосны, но не смог. Маг особо не вслушивался в это ерунду, мол, что они все трое земляки, одной крови — эльфы. Охотник быстро умирает, разорванный клыками секачей. Очередной кадр… дружная шестёрка шустро разворачивается, как по команде, бежит к неподвижному танку Маэглину, быстро втаптывая в землю командира-побратима.
Аэгнол, дождавшись сообщения о смерти молочного брата, почти сразу начинает творить пассы руками. На его самом первом уровне воскрешения требуется куча концентрации, не менее полуминуты времени, чтобы поднять из небытия танка… но вдруг что-то ухнуло на его голову. Мага размозжило в лепёшку через мгновение. Но всегда остаётся время на попытку воскрешения союзниками, в это время «душа» выходит из тела и может осмотреться, что же творится вблизи от её бездыханного тела. Хилер ещё до конца не понял, в какой безвыходной ситуации он оказался, превозмогая боль, он думал совсем о другом: «Я не успел, каст сбили! Мой друг, мой брат Маэглин окончательно мёртв!». Лишь затем эльф увидел перед глазами текст, свой приговор:
На вас упало бревно, нанесён урон: 472. Вы умерли.
До окончательной смерти у вас осталось: 1:49 мин.
Внимание, в случае вашего воскрешения вы потеряете около 30200 единиц опыта!
Тем временем смертью танка Маэглина всё не закончилось. Он всё-таки был богатым отпрыском самого лорда, поэтому у него был ещё один довольно редкий, дорогой и фамильный навык «Последнее слово», столь любимый благородной знатью. Этот навык в случае окончательной смерти хозяина отправлял лог боя к определённому, ранее назначенному адресату. В данном случае его отцу, лорду близлежащих земель.
К вечеру неподалёку в лесу рыскало несколько дюжин рыцарей-эльфов. Им нужно было разыскать место предполагаемой трагедии, приложенная к «Последнему слову» карта низкого разрешения показывала лишь приблизительные координаты. Затем сюда же прискакала ещё одна дружина воинов и хозяина этих мест, другого лорда. Сначала они чуть не передрались, но потом всё-таки разобрались, хотя и мешали друг другу в расследовании. По всему выходило, что сын лорда умер на чужой земле, совершив преступление, убив чужого Вепря-босса. Письмо «Последнее слово» показывало только часть информации, лишь конкретный бой эльфа Маэглин, к которому был привязан сам редкий навык слова, а не всей его группы в целом.
Сводная группа следопытов и магов пытались выяснить, как такое могло случиться. Кто-то ведь должен был победить: или Вепрь, или нарушившие границу эльфы, но никак не должны были сгинуть обе группы противников вместе. Служивые обоих лордов так и не выяснили в первом приближении что-то конкретное и близкое к правде. Например, что-то про охотника или бывшего раба. Следов обуви было четыре пары: мага Аэгнола, танка Маэглина и ещё двоих неизвестных.
Информация, ушедшая к отцу-лорду, гласила, что сначала шёл обычный бой, Маэглин выигрывал, наносил кучу урона, редко получая в обратку от секачей и Вепрь-босса. Его жизнь почти всегда была в зелёной зоне, почти стопроцентная. Логи гласили, что друг и побратим Аэгнол оперативно отхиливал его молодого сына, если тот уходил за жёлтую линию повреждений. Потом случился страшный конфуз, сильнейший «урон упавшим бревном», несколько критических переломов, и танк ушёл в полную бессознанку. Как же так получилось, что пусть и молодой, но неглупый воин, стоял под прогнившим деревом? Может, Вепрь ударил по дереву, и оно упало на нерадивого младшего отпрыска?! Как бы там ни было, Маэглин падает оглуш"eнный, с многочисленными переломами, но никто не пытается его спасти! Затем секачи добили сына, втоптав в землю. К сожалению, в логе ничего интересного больше не было, даже информации о попытке мага воскресить своего командира. Почему же произошла такая напасть?! Хилер умер раньше, убежал или предал молочного брата?! Кем были ещё двое эльфов? Но всё, больше данных для размышления не было.
Учитывая, что секачи, «подведомственные» Вепрю-боссу, остались живыми, а земли принадлежали другому лорду, то официальная версия смерти была такова: отряд из четырёх эльфов забрёл на чужой участок леса, в неохраняемую, но закрытую зону, где и был перебит Вепрем-боссом и шестерыми секачами. Куда подевалась добыча, выпавшая с Вепря и эльфов, осталось незакрытым вопросом номер один. Возможно, часть отряда под командованием погибшего Маэглина скрылась с места преступления, сбежав с трофеями от ответственности.
Конечно же в логе танка не сохранилось информации о том, что хилер старался, но каст был прерван. Поэтому отец Маэглина всех собак повесил на «предателя» Аэгнола и ещё двоих неизвестных бандитов-сообщников, обманувших слишком молодого и неопытного отпрыска лорда. Впопыхах забыли про лошадей, сожранных волками, пока дружины обоих лордов мерились, у кого удаль длиннее, а бесстрашие толще. Также запамятовали про спалённое священное дерево. Про последнее вскоре вспомнили, проверили, но не связали с делом о смерти дворянина Маэглина неподалёку. Ещё одна отосланная туда пара воинов констатировала, что святое дерево срубили и сожгли, обложив сухими брёвнами из разобранного соседнего домика неподалёку в лесу. Возможно, подросток Эндис, сын хозяина растащенной на составляющие старой халупы, набедокурил с друзьями, «случайно» сжёг свой дом и близлежащее священное дерево, а теперь где-то скрывается в лесах. Теперь придётся много лет выращивать из зелёной поросли огромное дерево примерно на том же самом месте…