Паладин. Свет и Скверна III

Глава 19

— Вы же понимаете, Виктор Константинович, что ситуация неоднозначна… Гибель сына посла Британской Короны создаст особый политический прецедент. Уже создало, если уж на то пошло. Вильям Нагор, глава рода и отец убитого вами юноши, выставил ноту протеста министерству иностранных дел. Разумеется, с поддержкой власть имущих своей родины, а не самолично.

Представитель императорской канцелярии, который также являлся сотрудником названного министерства, говорил спокойно и доходчиво. Этот черноволосый мужчина с редкими морщинами в уголках глаз, производил впечатление профессионала, который знал своё дело от и до. Во всяком случае того же Тимошкина, что якобы курировал мой род, он отличался кардинально.

— Свой протест бриташки могут засунуть так глубоко, насколько позволит это сделать их любимая королева, — сухо бросил Кутузов, помешивая сахар в горячем травяном чае. — Действия предателя Долгоруковых зафиксированы? Зафиксированы. Взрослая часть рода Миходиных, что знали о готовящемся покушении с участием Нагора, опрошена? Опрошена и их показания задокументированы. Или я не прав, Краснов?

— Правы, генерал, — подал голос полковник, стоявший возле шкафа с книгами и рассматривающий тамошнюю литературу. То немногое, что удалось Потёмкиным сохранить и что не лежало в подвалах маленького архива. Впрочем, архивом то место назвать можно с натяжкой. — Все лица, что так или иначе, участвовали в покушении на его светлость, побывали в застенках кабинетов дознавателем отдела Службы Безопасности. Разумеется, не все их показания можно прикрепить, как неопровержимые, но по приказу её императорского величества все дознавательные процедуры происходили под действием артефакта Весы Архея.

Я откинулся в удобном кресле кабинета и приподнял бровь, услышав столь интересную информацию. Про Весы Архея я читал в интернете, как и о других артефактах, что были не засекречены и информацию о которых выставили на всеобщее обозрение. Мне же необходимы было узнать, как себя ведёт рынок артефакторики Российской Империи в частности и всего мира в общем, перед тем, как лезть в эту нишу. Что же касательно Весов Архея — то это артефакт, под действием которого невозможно солгать, а язык развязывается так, что даже давший обет молчания мудрец запоёт соловьём. Принцип его действия слабеет с силой мага, если на том применяют артефакт, но любого вплоть до ранга Магистр он расколет. И это маги, а на обычных людях эффект ещё сильнее. Хороший артефакт, я бы от такого не отказался, но он явно уступает известным мне аналогам. Как минимум тем же Цепям Покаяния, одной из утраченных реликвий Ордена Паладинов, под действием которых даже Владыки Инферно готовы были рассказать все свои секреты и покаяться в грехах, которые, казалось бы, уже забыли за тысячелетия своего существования.

— Господа, я не опровергаю результаты вашей совместной работы, — примирительно поднял ладони Антон Погребельский, один из четырёх близких подчинённых министра иностранных дел и на полставки служащий в канцелярии императора на высокой должности. Как так вышло — неизвестно, но человек этот совмещал две профессии и раз ещё не был уволен, то справлялся хорошо. — Возможно, вы неправильно поняли мои слова, а потому поясню: речь идёт сугубо не о Российской Империи, тут свой протест англичане, как выразился генерал Кутузов, могут засунуть, ну вы поняли… Речь идет именно о его светлости. Вторая поправка международного кодекса аристократии, принятая в тысяча девятисот восемьдесят шестом году. По ней международный суд имеет право провести своё расследование, выявить всех причастных и сделать…

— Ничего они не сделают, — фыркнул Кутузов, сделал глоток чая и, удовлетворительно кивнув, продолжил: — Если бриташек поддержат австрияки с поляками и кто-нибудь ещё из их европейской братии, которые этим твоим международным судом вертят, как хотят, то пусть попробуют рыпнутся. Его императорское величество мне чётко и ясно дал понять — князь Потёмкин со стороны иностранных держав персона неприкосновенная. Пусть неофициально, но если потребуется, то император скажет своё слово, а я лично приеду на острова к королеве и всё ей разъясню, после чего на виселицу отправятся особо наглые и заинтересованные аристократы её двора. Джентльмены, как обычно мутят воду и хотят побольней уколоть, выбрав целью Виктора. Нагора, конечно, жаль… Хороший он мужик, пусть сын у него и говно, но никто не позволит бриташкам давить нашу аристократию по желанию левой пятки. В особенности заслуженного героя Хабаровска, который ещё и князем является. Пусть подотрутся своим протестом и не отсвечивают.

— Соглашусь с Александром Петровичем, — Краснов нашёл какую-то интересную ему книгу, посмотрел на меня с вопросом и после моего кивка, взял её с полки. — При всём желании международный суд ничего не сможет предъявить его светлости, у них банально доказательств не найдётся. Резонанс они создадут, попытаются влиять на СМИ, как уже поступали, но большего им не добиться.

— Вы так в этом уверены, полковник? — со скепсисом спросил Погребельский и взял мятный пряник из вазочки. Десятый по счёту. Но на этом служака министерства иностранных дел и канцелярии явно останавливаться не собирался.

— Поддержу Антона, — кивнул в сторону этого сладкоежки. Меня ситуация со смертью горделивого сопляка, которая могла превратиться в кучу смердящего навоза, тоже интересовала. Как и то, как её будут решать власть держащие Российской Империи. — С международным судом и его кодексом я незнаком, не видел в этом нужды пока что, но если я правильно всех вас понял, дерьмо может забурлить конкретное.

— Ты в нём все равно не утонешь, не переживай, — отмахнулся Кутузов. — Давай, Игорь, руби глаголом.

Открыв оглавление книги с красным переплётом, что был одним из мемуаров предков Потёмкиных, другие тома которых лежали в подвале, Краснов заговорил:

— За время отсутствия его светлости Отделом Безопасности было перехвачено трое агентов Британской Короны и два агента Австро-Венгерской Империи. Первые вышли на контакт с послом, который после гибели сына и возвращения его тела из Зоны, до сих пор занят тризной. По нашим данным с представительством Британии тот не связывался, но именно от его лица и была подана нота протеста. Вторые, а именно агенты Австро-Венгрии, попытались проникнуть в архивы Московского отдела Службы Безопасности и покончили с собой артефактами самоликвидации, когда их рассекретили.

— Надеюсь, твои парни взяли за горло бриташек? — хищно оскалился Кутузов.

— Обижаете, Александр Петрович, — бросил на него взгляд полковник и вновь продолжил читать мемуары с нескрываемым интересом. — Мы рассчитывали на подобный исход, а потому заранее озаботились мерами противодействия. Какими именно, как вы понимаете, рассказать не могу.

— Да что тут рассказывать, — генерал явно был доволен услышанной информацией. — На живца решили порыбачить скорее всего, а рыба заглотила наживку и хочет ещё.

Краснов на это отмолчался, но судя по взглядам Кутузова и Погребельского, его подтверждение им не требовалось. Да и мне тоже, потому что ход логичен и понятен. Зачем ловить шпионов сразу, если можно сделать это позже и тогда, когда вся их полезность будет исчерпана. Может получится всю ячейку сразу вскрыть, а то, что такая в Москве есть, никто в этом кабинете не сомневался. Но, возможно, она и не одна, даже если о ней знают СБ-шники, а несколько. Вот и проверят, убедятся, а заодно и свою работу по текущей ситуации сделают.

— В целом мне всё понятно, но хочу уточнить, — погладил я подбородок. — Сам посол будет мстить?

— Нет, Виктор Константинович, — покачал головой Погребельский. — Как сказал Александр Петрович, Вильям Нагор хороший человек, с чувством чести и достоинства, которые, он к сожалению, не смог передать своему сыну. Мстить он вам не будет, ведь всё указывает на то, что вы пострадавшая сторона. Характер Адама Нагора известен в кругах благородной аристократии, как и его вспыльчивый, горделивый нрав. Ни у кого не возникнет сомнений, что именно он с поддержкой графа Миходина, решил избавиться от вас. И пусть причина была, скажем так, глупой, но…