Паладин. Свет и Скверна III

Я от такого в недоумение приподнял бровь, остановившись на пороге магазина Долгоруковых, что находился в Екатеринбурге. Посетители лавки, а таковых было на удивление очень много, стали оборачиваться и заинтересовано наблюдать за развернувшимся представлением.

— Выпрямись, юная дева, — сухо произнёс я, отчего она вздрогнула, но прекратила кланяться. Взгляд её забегал, а щёки покраснели. — Как тебя зовут?

— Анжела, ваша светлость, — ещё сильнее покраснела она и смутилась, словно давшая обет целомудрия монахиня, по ошибке оказавшаяся в солдатской бане.

Я взял протянутый блокнот, на обложке которого были нарисованы розовые коты и расписался. Не перо и пергамент, конечно, а подпись мою каллиграфической не назовёшь при текущих-то условиях, но получилось неплохо.

— С-спасибо, ваша светлость! Спасибо! — счастливо улыбнулась она и только потом осознала, что как бы мы не одни и она на работе. — Ой, прошу прощения! Вам что-нибудь подсказать?! У нас по…

— Виктор Константинович! — обрадовался показавшийся из-за двери в конце магазина Иван. — А я как раз вас ждал!

Поняв, что меня в оборот взял княжич Долгоруков, юная дева вновь немного приуныла и уступила дорогу, а я двинулся прямо к Ивану. И по пути коснулся плеча девушки, задействовав Милосердие Света.

— Хорошего тебе дня, Анжела.

Девушка захлопала глазами и выдохнула. Цвет её лица, что ранее был бледным из-за усталости, порозовел, а душевные метания испарились. Мелочь для меня, но у этой девушки чистая душа, пусть и случилось у неё что-то плохое совсем недавно.

— Спасибо, ваша светлость… — тихо донеслось мне в спину.

Ивану бы тоже не помешало в себя прийти, но тут одним Милосердием Света не обойдёшься. Княжич был самим олицетворением усталости. Вымотанный, с кругами под глазами и немного помятый, но держался бодряком. Только вот не расставался с большой кружкой, где была надпись «Большой Босс» и от которой при моём приближении появился стойкий запах кофе.

— Здравствуй, Иван.

— Виктор Константинович, — с улыбкой кивнул он и мы пожали руки. — За седлом приехали, да?

— Именно так, — был мой ответ, но я огляделся на посетителей и спросил: — Дела торговые идут в гору?

— Как видите, — развёл он руками. — После Большой Охоты настоящий аврал. Цены на рынке упали, местные конкуренты ещё и демпингом занялись. Сырья много, но предложение покрывает спрос, вот и работа кипит. В общем, у нас тут весело…

— Кто-то решил всё же продать свою добычу не напрямую империи, а пошёл к частникам? — немного удивился я. Смысла в этом было… да мало его было. Зачем платить процент торгашам, если по условиям Большой Охоты и приказа императора все точки сбыта, что принадлежали империи, не брали этот процент и цены не ломили.

— А что вас удивляет? — не разделил моих эмоций княжич. — А, вы про эдикт по поводу сдачи частей тварей? Не всё с ним так хорошо, как вы думаете, Виктор Константинович. Да, участники Большой Охоты сдают свою добычу без процента и с плюсовой наценкой, но скажем так… там должен быть кредит доверия. Это как в банке, чтобы вам было удобнее понять. Вот если ты хороший человек, что пользуется услугами и репутация твоя чиста, то и всё честь по чести. А если эта репутация по каким-то причинам в минусе, — для словца опустил он ладонь к полу. — То никакой эдикт не даст тебя не спасёт. Сотрудники центров сбора найдут до чего докопаться, а спорить с ними бесполезно. Официально это не подтверждается, но каждый, кто занимается добычей тварей в Зоне, знает об этом. Ну и не стоит забывать про чёрных Егерей, что как падальщики успевают раздербанить оставленную добычу и тащат её к торговцам. Не всегда команды сбора успевают на обозначенное место, а если приезжать позже чёрных Егерей, то обычно застают уже никому не нужный мусор. Поймать их на горячем можно, отчего их и не так много, но если всё же обокрали, то потом это доказать почти невозможно. Как-то так, Виктор Константинович.

— Хм, — почесал я висок. — Буду знать. Что там с седлом?

— А, да, сейчас принесут! — опомнился Иван. — Тимур, Никита! Принесите со склада ящик под номером 713!

Два рослых парня, один из которых был чуть смуглым и курносым, а второй русоволосым и коренастым, кивнули и шустро растворились в двухстворчатых дверях.

— Дед просил передать, что постарался ради вас, Виктор Константинович, но наш долг это не покроет, — прошептал Иван, а взгляд его стал собранным и сосредоточенным. — Он хотел лично вам вручить получившееся седло, но был вынужден пока что остаться в Москве. Дела рода, сами понимаете. Но он сказал, что если вам что-то нужно будет, то его телефон для вас доступен всегда.

— Твоя бабушка не хочет его отпускать?

— Там всё сложно, — скривился юноша. — Сами понимаете, не каждый день предлагают спасти жизнь и исцеление, когда уже поставили крест. Мой дед, как вы знаете, тяжелый на характер человек, но по сравнению с бабушкой он сама доброта.

Михаил предупреждал меня, что перед началом лечения ему нужно будет слетать в Москву и решить все дела. Не хотел старый кузнец отвлекаться, когда узнал, что контактировать нам с ним придётся очень часто. Два раза в день минимум, чтобы я постоянно поддерживал насыщение его тела Светом, а также вёл курс исцеления. Ошибка дорого обойдётся, как и пропуск какого-то из этапов. В лучшем случае всё пойдёт насмарку и придётся начинать сначала, а в худшем — можно будет ставить крест. И если худшее всё же произойдёт, то Михаил умрёт очень быстро. Смерть не любит, когда у неё что-то отнимают, не та у неё политика, а жадность превосходит даже Владык Инферно. Счёт пойдёт не на месяцы, а на дни, если не часы.

Грузчики вытащили в торговый зал ящик и, поставив его рядом со мной, стали открывать. Красная эмблема рода Долгоруковых — чёрный одноглавый орёл с короной на голове с распростёртыми крыльями, держащий в левой лапе меч — особенно чётко виднелась на его крышке. Готовые документы с подписями и печатями были закреплены в углу и защищены от повреждения прозрачной оболочкой из полиэтилена.

— Хорошая работа, — покивал я, рассматривая седло-артефакт, который надёжно лежал посреди белоснежных мягких и мелких шариков пенопласта. — Очень хорошая.

— Да, дед постарался, — Иван тоже был доволен. — Саморегуляция под размер, тройной слой адаптивного барьера. Пассивный режим с накоплением энергии в встроенные накопители и активный, повышающий плотность барьера в три раза. Повышенная сопротивляемость физическим и энергетическим воздействиям, самовосстановление, а также возможность дальнейшего улучшения. Дед понимал, что одним седлом вы вряд ли ограничитесь, — хмыкнул княжич. — Поэтому добавил возможность в дальнейшем развить это седло до брони. И это ещё не всё…

Взмахом руки он отогнал одного из грузчиков, зарылся в боковое отделение ящика и достал две круглых пластины. Золотых и украшенных десятком сапфиров каждых. Руническая вязь на них была столь плотной, что от энергии рябило в глазах.

— Переделанные «Громовержцы», Виктор Константинович, — с улыбкой, наблюдая за моим лицом, Иван вручил мне эти пластины. — Военная разработка Амерской Конфедерации для их наездников на грозовых вивернах.

Я покрутил пластины, нахмурившись и напрочь игнорируя людей, что бросали на нас с Иваном внимательные взгляды.