Палочка для Рой

– Я бы поспорила, сказав, что твоё детство украли тогда, когда ты в последний раз видел своих родителей, — саркастически заметила я некоторое время спустя. — И из того, что я слышала, то, что приготовили для тебя, было не совсем тем, что ты бы выбрал сам.

– Родственников не выбирают, — вежливо сказал Дамблдор. — Равно как и обстоятельства.

– Я верю, что если вас не устраивают ваши обстоятельства, то следует попытаться их изменить, — ответила я.

Я потратила зазря больше года своей жизни в качестве обычного человека, пытаясь жить со своими обстоятельствами, и все, что мне это принесло, страдания.

– Следует установить некоторые основополагающие правила, — сказал Ремус. Он вздохнул и взъерошил руками волосы. — Большинство из них такие же, как прошлым летом, но там не было Гарри, так что я ещё раз пройдусь по ним.

– Не пырять людей ножом, — ответила я. — Правило номер один.

Я оглянулась на коридор.

– Хотя она не человек, — сказала я. — Она… меньше, чем тень.

– Я ненавидел её, — отозвался Сириус. — Но она всё ещё оставалась моей матерью. Семья важна в волшебном мире. Чужих матерей ножом не тычут.

Мои насекомые засекли замещение воздуха за моей спиной. Не было времени думать; я просто начала действовать. Отклонившись в сторону, я попыталась крутнуться, но медленно; слишком медленно. Палочка была в руке, но маленькое создание за моей спиной, с искажённым от гнева лицом, указывало на меня.

– Грязнокровка! — закричал он.

Стол, за которым мы все сидели, взорвался. Я перекатилась и снова уклонилась, доставая палочку и собираясь оглушить нападавшего на меня.

Дамблдор оказался быстрее. У него было преимущество того, что ему не нужно было поворачиваться, но я не была уверена, что даже в таком случае смогла бы победить его. Снейп также выхватил свою палочку.

Снейп, Грюм и Дамблдор практически одновременно поразили это существо заклинаниями.

Домовой эльф отлетел и врезался в стену. Упал, оглушённый.

– Ещё одна причина, по которой мы не беспокоили портрет моей матери, — мгновение спустя сказал Сириус, поднимаясь с пола, на который упал, — и она заключается в том, что наш домовой эльф необычайно привязан к ней.

– Это станет проблемой, — сказала я. — Я не могу ощущать себя в безопасности, ложась спать, когда за мной охотится эта штука.

– Это не его вина, — секунду спустя ответил Сириус. Судя по выражению его лица, он ожидал, что я опять за нож возьмусь. — Его покинули в этом доме на десять лет, и единственной компанией был портрет моей матери. Такое свело бы с ума кого угодно.

Домовые эльфы были верными, иногда до невероятности. Они держались в тени. Я попыталась поставить себя на его место; если бы я пришла домой и обнаружила, что кто-то напал на дорогого мне человека, то я знала, как бы отреагировала.

Я поднялась, указывая палочкой на эльфа.

– Не надо, — сказал Сириус. — Это… будет неправильно.

– Я только что согласилась не тыкать ни в кого ножом, — ответила я. — Я также попытаюсь никого не убивать.

Остальные пристально наблюдали за мной.

– Обливиэйт, — сказала я, направляя палочку на голову эльфа.

Он некоторое время будет в отключке, после удара трёх оглушающих.

Остальные уставились на меня в ужасе.

– Профессор Локхарт оказался достаточно добр, чтобы обучить меня заклинанию, прежде чем покинул Хогвартс, — рассеянно заметила я. — Он сказал, что отправляется в книжное турне по всему миру и, может быть, вернётся лет через десять, а то и больше.

Потребовался весь учебный год, чтобы убедить его научить меня этому заклинанию, и оно было очень сложным. Тем не менее, по крайней мере у этого домового эльфа не было никаких хороших воспоминаний за последние десять лет, о которых он бы скучал.

Я взмахнула палочкой и отлевитировала эльфа себе за спину.

Вернувшись в коридор, я встала перед картиной. Старая тётка пряталась за стулом, глядя на меня с ненавистью.

– Я так понимаю, это ваше создание, — сказала я. — Ваша правая рука в мире, ваши глаза. Есть выражение в магловской Библии, о вырывании глаз, оскорбляющих вас.

Она пристально смотрела на меня, ничего не говоря.

– Я удалила его воспоминания, — продолжила я. — Когда он очнётся, вы скажете ему, что ущерб вашей картине был нанесён крысами.

В доме имелось множество крыс; из того, что я знала о психологии домовых эльфов, пребывание дома в таком состоянии должно было являться унизительным. Может, уничтожение крыс сможет его занять.

Я знала, каково это, когда ты ощущаешь себя подавленным, и насколько важным было оставаться занятым.

– Если не скажете, то я просто сотру ему все воспоминания о вас, и затем закрашу вас. Он никогда не узнает о вашем существовании, и вы останетесь в одиночестве в темноте. Если я узнаю, что вы попытались направить его против меня, я сотру ему память. Вы поняли?

В конце концов, она кивнула.

Я вернулась на кухню.

Конечно, я блефовала; правда заключалась в том, что я и близко не овладела заклинанием настолько хорошо, чтобы стереть все воспоминания, длящиеся годами, без того, чтобы не стереть просто всю память. Хотя, пока она об этом не знала, блеф мог и сработать.

Когда я вернулась, остальные уставились на меня.

– Видите? — сказал я. — Даже не угрожала убить его.

Я подошла к ящику и достала тряпку для мытья посуды. Намочила её и вернулась к домовому эльфу, который начал приходить в себя.

Я положила его голову себе на колено и начала обтирать её.

Он моргнул, затем уставился на меня.

– Надеюсь, ты в порядке, — сказала я. — Крыса пробежала по полке, и какая-то банка брякнулась тебе на голову.

Подкрепление истории о крысах было важным. Надеюсь, он начнёт гоняться за крысами, навредившими его хозяйке, а не за мной.

Когда он ударился о стену, разные предметы попадали с полки на пол. Это помогло с убедительностью истории.

Его глаза сузились, и он отбросил мою руку. Поднялся на ноги.

– Мерзкое отродье. Кричер слышал о девчонке.

– Ну и что, что я грязнокровка? — мягко спросила я. — Это правда. Но я верю, что кто угодно может возвыситься над своим состоянием; грязнокровки, призраки, даже домовые эльфы.

На лице его проступило отвращение.

– Грязные вещи должны знать свое место.