Памела или награжденная добродетель

Госпожа Жевкесъ хотла меня звать къ обду, но я такъ слаба была, что на силу сидла въ креслахъ, пока перестилали постелю, а какъ скоро переслали, легла опять и спала всю ночь очень хорошо. Въ пятницу гораздо мн легче было, а въ субботу встала и за столомъ не много по ла, лихорадка же моя къ вечеру и со всмъ миновалась. Я просила госпожу Жевкесъ, чтобъ позволила мн итти въ кабинетъ мой, она мн сего и не запретила, для тово, что решетку при длали въ двое, при томъ же я ей врно общала что впредь уходить не буду покушатся; но прежде она меня принудила разсказать вс мои не удачные предпріятіи, что я и исполняла и расказала такъ какъ было, зная, что не наведетъ мн бды. Она смлости моей весьма дивилась, а при томъ сказала, что мн уйти ни какъ было не можно для тово, что здсь въ узд Бетфортскомъ вс судьи друзья ее господина, и всмъ сказано заранье, что гд только покажешся, то поимаютъ и приведутъ подъ карауломъ, сказавъ, что въ дом покрала и снесла пожитки.

О неизмримая глубина человческаго лукавства! Какіе приуготовленіи чинятъ погубить человка! я не думаю, что была такихъ вымысловъ гибель моя достойна, вспомня, что господинъ мой давно себя заклялъ, что во что ни станетъ лишь бы меня только достать. Не допусти меня Господи до изполненія ужасной сей ево клятвы.

Нын съ нова злая моя смотрительница увидвъ, что я выздоровла, начела мною ругатся, отняла всю у меня бумагу, и требовала отчоту, что я на ней писала, однако у меня есть она въ запас. Часто сія злодйка съ насмшкою называетъ меня госпожею Вилліамсъ, и другими именами, которые знаетъ что меня печалятъ.

ВОСКРЕСЕНЬЕ посл обда .

Злая Жевкесъ разсудила меня пустить прогулятся посл тово какъ я выздоровла. Но я въ такомъ несчастномъ случа не весьма своему здоровью была рада, болзиь и слабость можетъ быть привела бы на жалость моево господина, которова приздъ меня несказанно стращаетъ зная ево намреніе. Теперь услышала я, что онъ будучи на охот и перезжая рку, чуть не утонулъ, не знаю для чево и не могу ево не навидть? Со всми ево противъ меня озлобленіями, истинно я ото всхъ двокъ отмнна, ибо онъ мн довольно подалъ причины себя ненавидть, но я услыша какому великому несчастію онъ былъ подверженъ, радовалась, и не могла радостнымъ чувствіямъ супротивлятся, видя что онъ избавился; хотя знаю, что ево смерть скончалабъ бды мои. О не милосердой! естли бы ты зналъ это, то бы пересталъ меня мучить, но я должна ему добра желать за милость покойной госпожи моей, онъ бы мн Ангеломъ казался, естли бы оставилъ свое намреніе и вредные поступки.

Госпожа Жевкесъ сказала мн, что Ивана поимали въ перепискахъ съ господиномъ Вилліамсомъ, и за то выгнали изъ дому. Также и г. Лонгманъ и Іонаанъ въ гнвъ попали, за то, что обо мн говорить стали; госпожа Жервисъ также въ немилости для тово, что вс трое за меня вступились: ибо они уже знаютъ гд я заключена. Съ симъ же извстіемъ получила она письмо и отъ господина Б… но сказала, что она мн его не покажетъ, да и содержаніе онаго письма обрадовать меня не можетъ. Надобно ему быть еще тово зляе, которое мн прочесть удалося и ужасная Жевкесъ пришедъ мн за тайность сказала, что она причину иметъ думать, что господинъ мой выдумалъ средство пресчь вс мои предпріятіи, и выдать за страшнаго Кольбранта замужъ, и въ перьвой день свадьбы купить меня у него себ за деньги, и что тогда должна я буду поневол послушать своего мужа, а чтобъ наказать господина Вилліамса, заставитъ ево внчать насъ. Когда же господинъ нашъ заплатитъ Швейцару деньги, тогда онъ подетъ въ свою землю, гд у нево жена и дти, а меня уступитъ во все господину, У нихъ обычай говорила она куда ни придетъ, то женится. Кто слыхалъ сему подобное!

Знаю, что умышлено меня стращаютъ, но боюсь, что бы и въ правду что нибудь не выдумали подобное тому на мою погибель, бдной духъ мой странными безпокойствами смущается, гд слыхано, чтобъ мужья женъ продавали.

ПОНЕДЛЬНИКЪ, ВТОРНИКЪ и СЕРЕДА.

32, 33 и 34 день моей неволи.

Вс сіи три дни прошли у меня въ страх и отчаяніи. Вчерась я разсердила не милосердную Жевкесъ до чрезвычайности, когда она стала непристойными женщин словами говорить со мной великіе мерзости, сказавъ ей, что оные рчи говорить можно только той, которую выгнали прутьями изъ города профосы, а не такой, которая служитъ въ знатномъ и честномъ дом. Она услышавъ сіе, затопала ногами какъ Нагайской конь и чуть меня не убила. Вы можете дознатся, что ее слова мн показались чрезвычайно мерзки, когда уже будучи въ такомъ порабощеніи, принуждена сказать была оное, сія злодйка никакова стыда не знаетъ, и всечасно смется мыслямъ моимъ каковыя я имю о добродтели, говоря мн, что я скоро ими украшу постелю моево господина. Но тово не довольно, она говоритъ то, что и подумать безъ крайняго стыда не можно, о какъ я несчастлива, впавъ въ сіи злодйскіе руки.

Въ таковыхъ горестныхъ обстоятельствахъ, утшаюсь я единственно чтеніемъ умилительныхъ молитвъ, прелагая оные въ стихи, и нын преложила псаломъ.

ЧЕТВЕРГЪ.

Нын мн причина есть больше боятя: ибо господинъ нашъ скоро сюда будетъ. Все въ дом чистятъ и прибираютъ, конюшню и сарай готовятъ, которые уже давно не отворялисъ, я спросила госпожу Жевкесъ скороль господинъ нашъ будетъ? Но она мн на то ни чево неотвчала, я думаю, что она умышленно такъ со мною поступаетъ, чтобъ принудить желать тово, чево я больше всево на свт боюсь. Какъ любезные родители, врить сему вероломному господину? Онъ писалъ ко мн, что не хочетъ меня любить, и безъ моево согласія ко мн не здить, гд ево общаніе? А посл онъ же писалъ, что не долженъ больше слово свое содержать, для тово только, что я добродтелъ сохраняю, онъ мн говорилъ, что меня возненавидлъ, вижу, и очень вижу, что то великая правда: ибо безъ товобъ онъ меня неподвергнулъ такой опасности и всечасному страху.

ПЯТНИЦА

Вчерась въ вечеру видя, что двери отворены, осмлилась я въ садъ вытти, и ходя по оному размышляла о моемъ несчастіи, и задумавшись зашла въ густую куртину, гд и сла на трав, имя въ ум всечастную причину бдъ моихъ. Вдругъ увидла, что бгутъ ко мн изо всей силы мущины и женщины въ превеликомъ страх, я сперва не знала тому причины, но какъ подбжали то и сказали, что они меня ищутъ, думая, что не опять ли я вздумала бжать. Всхъ прежде прибжалъ ужасной Кольбрантъ, у котораго ноги были почти въ косую сажень за нимъ конюхъ, что ограбилъ господина Вилліамса, по томъ Нанонъ и кухарка, а за ними злая Жевкесъ, которая идучи не сказанно меня ругала. Господинъ Кольбрантъ говорилъ мн, опять вы насъ двица Памела очень испужали, и сталъ позади меня боясь, чтобъ я не побжала.

Я сидла смирно, чтобъ показать имъ, что не намрена была бжать, послдняя въ томъ не удача отняла у меня со всмъ охоту боле къ тому покушатся. Когда госпожа Жевкесъ такъ близко подходить стала, что ей можно меня было слышать, то я ей и сказала вы не имете причины такъ на меня сердится, я сюда зашла въ задумчивости своей ни какова намренія уйти не имя, и ниже итти дале, но она ни чему не вря, бить меня стала, и естлибъ Кольбрантъ не отнялъ, она бы меня задавила, хотя онъ ей и сказывалъ, что нашелъ меня тихо на трав сидящую, но она тмъ не была довольна, а велла двкамъ подъ руки тащить меня въ палаты, снявъ напередъ съ ногъ моихъ башмаки, а въ вечеру сказала, что бы я спала между ею и Нанонъ въ средин. Вижу, что она все сіе длаетъ себ во оправданье, естли спросятъ для чево такъ слабо меня содержала, она до того меня довела своими поступками, что я и вправду возненавидла жизнь свою.

Въ сей часъ пришедъ отдала мн башмаки, и повелителнымъ голосомъ приказала вынувъ изъ чемодана платье одтся, сказывая, что въ четвертомъ часу будутъ дочери господина Данфорта меня нарочно видть, отдавъ отдавъ и ключь отъ моего ларца. Я ей сказала, что не слушаю на показъ не однусь, и не хочу ихъ видть.

Въ пятомъ часу въ вечеру.

Об двицы не бывали, думаю… постой слышу стукъ, посмотрю только въ окно а къ нимъ не выду.

О Боже, что я вижу! господинъ мой въ богатой детъ карет! онъ, конечно онъ: что мн длать! гд скрытся, и куда бжать! о Боже! теперь мн помощи потщися.

Въ семь часовъ въ вечеру.

Хотя боюсь ево видть, но удивляюсь, какъ еще до сихъ поръ ево не видала, конечно какіе нибудь противъ меня чинятъ приуготовленія? И злая Жевкесъ видно что все ему разсказываетъ. Теперь не могу пера въ рукахъ держать, видите, какъ кривы строки, сердце и рука трепещутъ отъ страха, но для чево т трепещутъ и боятся кои неповинны, а виновные спокойны бываютъ.

СУББОТА.

Скажу вамъ, что вчерась въ вечеру было, до сихъ поръ ни силы, ни времени, не было писать.

Не достойное сіе твореніе, то есть злая Жевкесъ продержала моево господина до семи часовъ съ половиной, а онъ прихалъ ровно въ пять часовъ.

Я слышала, какъ онъ идучи на крыльцо, приказалъ себ ужинать готовить.

По томъ вошолъ въ мою спальню съ видомъ свирпымъ, и подступя ко мн говорилъ, упрямая Памела и не благодарная бглянка, перьвый ево комплементъ былъ, пристойноль теб такъ много приключать мн труда и печали? Я отъ страха не могла ни чево отвчать, какъ стояла, такъ и упала на землю, лицо свое закрывъ передникомъ. Правильно онъ говорилъ, дерская, лицо свое скрываешъ; а я только слезами и рыданіемъ отвчала. Подыми, говорилъ онъ госпож Жевкесъ сего Ангела непорочнаго, (такъ подлинно прежде онъ и думалъ:) ибо я не могу глядть на сіе явленіе. Лицемрка, для чево такъ валяешся? Вижу, что хочешь возпользавтся слабостію моею, которую я противу тебя имю, и хочешь, что бы я тебя поднялъ, на ум не бывало, пусть господинъ Вилліамсъ теб вритъ, а я знаю, что ты готова всякому бросится на шею, которой бы только теб махнулъ рукою.