Память льда
Шрифт:
«Брат».
Призрачные руки подняли Тока.
— Мы уходим отсюда, брат.
«Уходим?»
Хватка с опаской поглядывала на пролом в крепостной стене. Пожалуй, она погорячилась, заявив, что сжигатели мостов пойдут за т’лан имассом в цитадель. Бравада ее сменилась осторожностью, когда малазанцы оказались рядом с крепостью. Нет, здесь надо держать ухо востро. В цитадели сейчас жарко; прежде чем лезть в потревоженное осиное гнездо, нужно все хорошенько разнюхать.
Лейтенанта удивило спешное возвращение к’чейн че’маллей. Крепость сотрясали взрывы. Опять магия. По парапетам бегали ошалевшие
От сжигателей мостов осталась лишь горстка. Трое тяжелораненых умерли. Кольчуги тех, кто еще стоял на ногах и мог сражаться, были в кровавых пятнах. Счастливчиков, не получивших ни одной царапины, среди солдат Хватки не было.
В северо-западной части Коралла шел бой. Лейтенант знала, что Дуджек старался любой ценой пробиться к крепости. Но пока, если судить по звукам, происходило обратное: паннионцы теснили его назад, к городским стенам.
Замысел Однорукого провалился. Это означало, что сжигателям мостов более неоткуда ждать помощи.
— К’чейн че’малль! — крикнул кто-то сзади. — Так и прет на нас!
— Привал окончен, — пробормотала Хватка. — Бегом к Колотунову пролому!
Сжигатели мостов стремглав понеслись по развороченной улице.
Мутная первой взобралась на руины башни. Сразу за ней высилось полуразрушенное здание: одной стены недоставало, хотя три других и половина крыши сохранились. Внутри было пыльно и царила тьма, в левой части дальней стены виднелось что-то похожее на дверь.
Хватка отстала от Мутной всего на пару шагов, она спрыгнула с развалин и приземлилась на пол комнаты, где и столкнулась с подругой, которая с громкими проклятиями отшатнулась.
Обе женщины одновременно упали.
— Худ тебя побери, Мутная!
— Тише, ты! Внутри могут быть стражники.
— Эй, лейтенант! — послышался еще один голос.
У Хватки отчаянно болело ушибленное колено. Кряхтя, она села на захламленном полу, увидев перед собой Колотуна, Сапфира и семерых арбалетчиков. Семерых из дюжины, посланной на стену стрелять по орлам. Все они вышли откуда-то из глубины темного коридора.
— Мы пробовали вернуться… пытались дать вам знать.
— Что уж теперь говорить, Колотун? — Хватка встала. — Вы с ребятами все сделали правильно.
Сапер довольно заулыбался и поднял над головой «ругань»:
— Видишь? Одну на всякий случай приберегли.
— Слушай, а тут т’лан имасс, часом, не пробегал?
— Как же! Шел напролом. Нас не заметил. И что, интересно, ему в башне понадобилось?
— К’чейн че’малль лезет сюда! — крикнули сзади.
— Ну, что рты разинули, дурачье? — крикнул в ответ Колотун. — Валите через боковую дверь. Я его здесь подожду. Вот и «ругань» пригодится.
Хватка велела всем отходить. Сапер бесшумно двинулся к пролому.
Дальнейшее Хватка помнила плохо, ибо все, что произошло потом, превратилось в ее мозгу в этакий ком слипшихся событий, где одно налезало на другое…
Мутная изо всех сил впихнула ее в дверь… Хватка привычно огрызалась, а подруга продолжала ее толкать, как мать упрямого ребенка. Лейтенант все же ухитрилась
обернуться через плечо…К’чейн че’малль не бежал, а буквально плыл в их сторону, угрожающе вскинув лезвия рук…
Колотун поднял голову. В четырех шагах от него блестела оскаленная пасть древнего монстра. Сапер вполголоса выругался и метнул в нее «ругань». Тело громадной ящерицы качнулось. Мечи опустились, а еще через мгновение со звоном упали, оторванные взрывом.
Хватка и Мутная бежали по коридору. Камни, летящие сверху, выстукивали дробь по их шлемам, царапая лицо и оставляя во рту кровавый привкус.
Оглушенная, лейтенант влетела в завесу пыли и дыма. Издали слышались голоса. Потом они стали стремительно приближаться. Сверху продолжали падать камни. Вслед за ними грохнулась пылающая просмоленная балка. Хрустнули кости.
«Неужели мои?» — отстраненно подумала Хватка, поражаясь собственному спокойствию.
Она нисколько не удивилась исчезновению Мутной.
И снова чьи-то руки подхватили лейтенанта, развернули ее и толкнули в другой коридор. От дыма здесь было нечем дышать. сжигатели мостов с разбегу налетали друг на друга. В выражениях они не стеснялись.
Впереди блеснул тусклый свет. Солдаты Хватки стояли в каком-то помещении, кашляя и сплевывая кровавую слюну. На полу валялись тела беклитов. Напротив чернел проем, уводящий в темноту. Под потолком раскачивалась лампа.
— Глядите! — хмыкнул кто-то из солдат. — У нашего лейтенанта весь подбородок жеваный. Будто в собачьей пасти побывал.
То была даже не шутка: в этих словах отражалась безумная реальность войны. Хватка мотнула головой, выплюнула кровь изо рта, затем сплюнула еще раз. Воспаленными глазами обвела оставшихся в живых. И, едва ворочая языком, спросила:
— Где Мутная?
Ей не ответили.
— Брыкун! А ну живо в коридор! Найди ее!
Сержант Двенадцатого взвода вернулся очень скоро, неся на руках окровавленную Мутную.
— Странно, что она еще дышит. Вся спина в осколках.
Хватка склонилась над подругой:
— Вечно ты как последняя дура лезешь, сама не зная куда.
— Зря мы не взяли с собой Молотка, — пробурчал Брыкун.
«Ты прав, сержант. И это далеко не единственная наша ошибка в этой идиотской игре».
— О, да вы, я смотрю, — не паннионцы! — раздался вдруг незнакомый женский голос.
Все, кто мог держать оружие, направили его на дверь.
Из темного проема вышла какая-то молодая женщина в ослепительно-белой телабе. Ее длинные черные волосы были безукоризненно чистыми и столь же безукоризненно расчесанными. Красивые глаза с поволокой разглядывали сжигателей мостов.
— Вы, случайно, не видели здесь трех воинов в масках? — спросила незнакомка. — Они искали Тронный зал и подумали, что он находится в этой стороне. Наверное, вы слышали звуки сражения.
— Нет, — отрезал Брыкун. — То есть да, мы слышали звуки драки. Они тут везде, куда морду ни поверни.
— Помолчи, — одернула его Хватка. — Нет, госпожа… не встречали мы тут никаких воинов в масках…
— А как насчет т’лан имассов?
— Ну, вообще-то, видели…
— Великолепно! — обрадовалась незнакомка. — Скажите, в ее теле еще держатся три меча? Не могу себе представить, чтобы она оставила…