Память льда

Послышался приветствующий зарю голос, и лагерь вдруг наполнился тихими фигурами. Раздалось тихое клацанье оружия и доспехов, залаяли собаки, затрубили и загоготали гуси. Воины стали собираться вокруг Прогалины Вызова, словно она испустили неслышимый зов.

Паран огляделся, найдя Сжигателей — они тихо собрались в одном месте, словно добыча, заслышавшая звуки охотничьего рога. Тридцать малазан — капитан знал, что они в случае дурного развития событий готовы драться, но знал и то, что битва выйдет короткой. Он обшарил взглядом светлеющий горизонт в надежде заметить темную искру — несущегося к нему Закрута на кворле. Однако ничто не пятнало серебристо — синего пространства.

Воцарившаяся среди Баргастов тишина встревожила Парана. Он обернулся и увидел Хамбралла Тавра, шествующего через толпу, чтобы занять позицию в центре прогалины. В первый раз капитан видел его так близко. Воин был огромным, звероподобным, на голову он нацепил шлем из человеческих скальпов. На утреннем солнце сверкала кольчуга из наложенных одна на другую кругляшей. Велико должно было быть число монет, некогда захваченных кланом Сенан у древних, забытых народов — каждый воин у них носил такую кольчугу. Эти клятые монеты должны были перевозить кораблями. Если иначе взглянуть, можно ими набить до потолка целый храм.

Боевой вождь не тратил времени на слова. Он поднял над головой шипастую палицу, медленно обвел ей круг. Все взоры следили за ним. Лучшие воины кланов окружили прогалину, остальные толпились позади, заняв даже склоны холмов.

Хамбралл Тавр помедлил, пока безмозглый пес не пробежал через пустое место. Метко пущенный кем-то камень заставил того поспешить, жалобно взвизгивая. Вождь что-то пробурчал и махнул оружием.

Паран увидел, как из толпы выступил Ходунок. Татуированный Баргаст одел стандартную морскую форму малазан: толстая вареная кожа с металлическими полосками на плечах и бедрах. Легкий шлем был некогда снят с убитого в Арене своими солдатами офицера. Налобник и боковые пластины были изукрашены серебряной филигранью. Шею защищал кольчужный воротник. К левому плечу был привязан круглый щит; на кулак он надел шипастый железный цестус. В правой руке был прямой, широкий, затупленный с конца меч.

Его появление вызвало среди Баргастов глухой ропот. Ходунок ответил смелой усмешкой, обнажив подпиленные, запятнанные синим зубы.

Тавр посмотрел на него, кажется, не одобряя выбор малазанского вооружения, потом повернулся в другую сторону и снова махнул палицей.

Из рядов вышел его младший сын.

Паран не знал, кого ожидать; однако вид тощего, ухмыляющегося подростка в чисто кожаных доспехах и с кривым ножом в руке не совпадал ни с одним из плодов его воображения. Что это такое? Какой-то вид изощренного оскорбления? Или Тавр желает себе поражения? Ценой жизни младшего отпрыска?

Воины начали бить ногами о твердую почву, подняв ритмичный перестук, эхом разносившийся по всей долине.

Безымянный юнец неспешно вышел в круг, напротив Ходунка. Между ними было пять шагов. Юнец оглядел Сжигателя мостов с ног до головы и широко ухмыльнулся.

— Капитан, — прошипел кто-то позади Парана.

Он повернул голову. — Капрал Лентяй? Что я могу для вас сделать? Быстро.

Тонкий, ссутуленный солдат кисло улыбнулся — обычное его выражение лица. — Мы тут удивляемся, сэр… Ну, я имею, если схватка пойдет плохо, мы с еще несколькими, мы приготовили несколько морантских подарочков. У нас и пять долбашек найдется. Мы сможем открыть вроде проход — видите тот холмик, хорошее место, мы подумали, чтобы отступить и держаться там. Эти ступенчатые склоны…

— Умерьте пыл, капрал, — прошептал в ответ Паран. — Мои приказ неизменен. Всем сидеть тихо.

— Он точно недомерок, сэр, но что если…

— Ты меня слышал, солдат.

Лентяй покивал головой. — Да, сэр. Тут давеча девять — может, десять — ну, они, в общем, бормотали насчет сделать с вами что Худу понравится, сэр, вот оно как…

Паран оторвал взор от неподвижных соперников и встретил взгляд водянистых глаз капрала. — А вы их глашатай, Лентяй?

— Нет! Не я, сэр. У меня нет своего мнения. Никогда. И никогда не будет, фактически. Нет, сэр, не я. Я просто пересказал, что бродит нынче по взводам. Вот и все.

— А они все здесь, смотрят на наш разговор. Вы их рот, капрал, нравится вам это или нет. В первый раз за всю жизнь мне хочется убить вестника, только чтобы избавиться от его глупости.

Лентяй выглядел еще более кислым. — Я бы не стал, сэр, — сказал он с расстановкой. — Последнему капитану, вытащившему на меня меч, я сломал шею.

Паран вздернул бровь. Сохрани меня Беру, я недооцениваю в этой роте даже прямых идиотов. — Попробуйте на этот раз выказать терпение, капрал, — сказал он. — Идите к своим товарищам и скажите им ждать, пока я не подам сигнал. Скажите им, что отсюда не уйти без боя, но убегать в тот момент, когда Баргасты этого ждут — значит умереть очень быстро.

— Вы хотите, чтобы я все это повторил, сэр?

— Если хотите, своими словами.

Лентяй вздохнул: — Это проще. Я пойду, капитан.

— Выполняйте.

Вернувшись к происходящему в Круге, Паран обнаружил, что Хамбралл Тавр стоит между бойцами. Если он и говорил им что-то, то очень коротко и неразборчиво. Он снова поднял палицу и отошел. Торжественный танец воинов прекратился. Ходунок поправил щит, отставил левую ногу назад, заняв защитную позицию. Юнец стоял все так же расхлябанно, опустив руку с ножом.

Хамбралл Тавр достиг края ринга. Он в третий раз поднял палицу, опустил ее.

Дуэль началась.

Ходунок отступил назад, пригнулся так, что щит находился прямо перед его лицом, открывая только глаза и лоб. Затупленный конец его меча смотрел в сторону.

Юнец развернулся ему навстречу, покачивая ножом — движения медленные, словно у змеи. Уловив незаметное движение Ходунка, он танцующе сместился влево, беспорядочно взмахивая ножом. Однако грузный Сжигатель не двинулся вперед. Сейчас между ними было десять шагов.

Каждое движение молодого бойца все больше говорило о нем Ходунку, заполняя его тактическую карту. На что реагирует противник, что заставляет его сомневаться, нервничать, отступать. Даже перемещение веса, перенос тяжести на другую ногу… а ведь Ходунок еще не сделал и шага.

Юнец подступил ближе, приближаясь со стороны щита. Еще шаг. Меч Сжигателя переместился. Парень отпрянул, но тут же снова пошел вперед, под еще большим углом к врагу.

Ходунок тяжело повернулся, словно медлительный пехотинец. Баргаст тут же атаковал.

У Парана вырвался вздох, когда неповоротливость Сжигателя исчезла. Отказываясь от преимущества в росте, Ходунок резко присел, прикрываясь щитом, и неожиданно подался вперед, проходя под высоко занесенным ножом. Кривое лезвие бессильно скользнуло по шлему Ходунка. Потом тяжелый щит ударил парня в грудь, отбрасывая назад.

Юнец опрокинулся, заскользил по земле, перекатываясь, подняв тучу пыли.

Дурак бросился бы следом, только чтобы поймать животом кривой нож, вынырнувший из пыльного облака. Ходунок же просто отступил и прикрылся щитом. Юнец поднялся. Его лицо было покрыто пылью, но улыбка не потускнела.