Память мёртвых на Весах Истины

И вот он видел самую настоящую пирамиду – здесь, недалеко от Уасет!

– Меня глаза не подводят? – тихо спросил он у идущей рядом Шепсет, как всегда погружённой в какие-то мысли. – Это же…

Девушка проследила, куда он указывал, и её глаза распахнулись, а на лице отобразилось почти детское изумление.

– Пирамида, – шепнула она. – Но откуда здесь пирамида?

– Сходим посмотреть? – тут же предложил меджай, подмигнув ей, и понизил голос. – Нам ведь необязательно сопровождать чати повсюду, да и он пока как-то не расположен к беседе. Отстанем немного и пройдёмся сами.

Шепсет замялась, но его азарт передался и ей.

– Ну, хорошо. Только сперва давай обработаю раны.

Нахт поморщился, но она была непреклонна и добавила:

– А ещё посмотрим, куда направляется свита. Хоть будем знать, в какую дверь стучаться.

* * *

Паланкин чати вышел встречать местный староста в сопровождении нескольких людей, и они задержались поговорить о чём-то. Не то у Таа было здесь своё небольшое хозяйство – вот ведь странный выбор места! – не то староста предлагал ему временно занять один из домов получше. Нахт и Шепсет не стали прислушиваться к разговору, прошли вместе с остальными к временному жилищу вельможи. Людей на улицах было мало – то ли попрятались все, то ли покинули эти места, за исключением немногих старожилов. Некоторые дома были совсем ветхими, того и гляди развалятся. Другие – просто обшарпанными, где явно давно белили стены и перестилали крыши. Удивило Нахта и отсутствие детей и собак на узких улочках. Тишина царила какая-то неестественная. В целом городок выглядел каким-то не до конца обитаемым, и самыми живыми здесь были они, вновь прибывшие.

Вилла, отведённая Таа, была такая, наверное, одна на всё поселение. Вокруг неё раскинулся заросший сад. Нахт и Шепсет, воспользовавшись тем, что на них особо никто не обращал внимания, ушли под тень деревьев, где можно было оставить вещи и побыть в относительном уединении. После двух дней в тесноте ладьи этого уже несколько не хватало.

Жрица заприметила огромную старую акацию, дарившую щедрую тень, и предложила расположиться там. Быстро осмотревшись, привычно убеждаясь, что угрозы нет, Нахт сложил оружие и щит и сел так, чтобы ей удобно было менять повязки. Шепсет копалась в своей сумке, где хранила снадобья. Собака лениво разлеглась рядом.

Ветер шептал в ветвях что-то умиротворяющее. Птицы радовались новому дню. Меджай всё думал, что же его смущает в этом месте, потом понял. Деревья и кустарники росли густо, словно в храмовых или дворцовых владениях. Значит, воды им хватало в избытке, и были оросительные каналы, за которыми кто-то следил. Но при этом всё разрослось настолько, будто рука садовника не касалась ветвей уже очень давно. Точно так же, как давно не белились стены здешних домов.

– Надо бы узнать, где здесь местные хорошую воду берут, – пробормотала девушка. – Пока из фляги смочу. Давай.

– Я могу сам.

Жрица посмотрела на него так, словно сам он не то что повязку снять, но даже собственную схенти повязать может не слишком уверенно. Не сводя с него серьёзного взгляда, чуть качнула головой, отбрасывая мешавшие косы. Тихонько стукнули деревянные бусины на концах прядей, которые вплетала ещё Садех.

– Ладно, давай, – сдался Нахт. Тихо зашипел сквозь зубы, когда она начала снимать повязку, промывать рану и наносить снадобье.

Руки у жрицы были лёгкими, касания – едва ощутимыми. Она была полностью сосредоточена на своём занятии. Большие тёмные глаза смотрели, как всегда, серьёзно. Меж бровей залегла морщинка. Её лицо было совсем близко, и хотелось коснуться этой морщинки кончиком пальца, разгладить. Жаль, что чаще её черты хранили безучастное, даже мрачное выражение. Девушки, которых знал Нахт, его ровесницы, были легкомысленными и смешливыми, с ними просто было шутить и болтать ни о чём. Шепсет же всегда держалась замкнуто, и всё же было в ней что-то притягательное – какой-то свет, который притягивал даже детей в гарнизоне. Нахт помнил, как они бегали за жрицей, словно стайка щенков, и просили рассказывать страшные истории или научить отгонять злых духов. Жрица лишнее внимание не любила, но с ними всё же немного теплела.

В общем, она была совсем не похожа на всех, кто его окружал. А уж когда ему довелось соприкоснуться с её тайнами, которые и разумом-то не охватишь…

Вспомнился один из их разговоров на привале, когда они направлялись в Уасет по распоряжению Усерхата.

«– А что ты можешь сделать там? – веско спросил Нахт. – Ты не владеешь оружием. Не владеешь колдовством.

– Ошибаешься, – мягко возразила она, не глядя на него – так и смотрела на реку вдалеке. От последующих её слов ему стало несколько не по себе. – Я умею обращаться к мёртвым».

Он не мог не спросить. И без того они избегали обсуждать подробно то, что случилось в гробнице. Разум милосердно отодвигал детали, силясь скрыть завесой забвения то, что было не предназначено для смертных глаз. И всё же меджай отчётливо помнил врагов, с которыми ему никогда не доводилось встречаться. Изломанных чудовищ, лишь отдалённо похожих на людей.

– Ты говорила, твой бывший учитель умеет чувствовать Силу чужих Ка. И даже красть её.

«Возможно, он создавал… каким-то образом создавал вместилища для Ка… чтобы лишать своих врагов силы…»

Шепсет замерла, но тут же продолжила своё занятие – только кивнула.

– Это были они? Его творения? Или мёртвые, призванные им?

Ответила она не сразу.

– Это были ушебти, созданные им из чужих Ка. Ну а мертвы те люди или всё ещё живы, я не знаю… вряд ли жизнь без Ка может быть похожа на привычную.

Нахт почувствовал, как дрогнули её ладони. Ему и самому было не по себе от этой мысли. Каково это – остаться без части души? Или ты и вовсе превращаешься в оболочку, пока твоя сила одухотворяет чудовищную статую?

Он предпочёл перевести тему на что-то хоть и непонятное, но хотя бы не столь немыслимое.

– Ты хорошо сражалась.

Шепсет чуть склонила голову, обрабатывая вторую рану, на боку. Двигаться с повязками, сжимавшими корпус, было не так удобно, но пришлось смириться, пока заживёт.

– Это не я.

– Ну, я видел тебя, – Нахт усмехнулся. – Или это был морок?

– Это был Руджек.

– Руджек? Тот самый, которого… – он не закончил фразу. «Казнили».

– Старший телохранитель Владыки, – кивнула Шепсет. – Я не умею сражаться. Разве что ногтями и зубами вцепиться могу, если совсем нужда припрёт… Но они обещали быть рядом. И встали рядом со мной. Так мы смогли победить.

– Я не понимаю.

– Тебе и не нужно, – она печально улыбнулась. – Мёртвые хотят справедливости, для себя, для Владыки. Я должна помочь. Только вот я не…

Девушка вздохнула, стала убирать снадобья, смотала пропитавшиеся кровью и сукровицей повязки, чтобы выстирать позже.

Нахт подался вперёд, коснулся её плеча.

– Я тоже не знаю как. Но мы это сделаем.

Шепсет посмотрела на него с такой надеждой, словно он и в самом деле мог отыскать все ответы этого мира. Конечно же, не мог. Но по крайней мере то, что в его силах, он сделает.

– А теперь давай попробуем дойти до пирамиды, пока нас не хватились.

* * *

Людей им по пути по-прежнему не попадалось, а кто попадался – держались отстранённо, не пытались заговорить или хотя бы просто поприветствовать. Нахт решил, что здесь, видимо, такие порядки – или, может быть, особенности местного культа.

Узкая улочка вывела их к зарослям плодовых деревьев и каналу, отмечавшему границу возделываемых земель.

– И кто-то ведь их возделывает, – задумчиво проговорил Нахт, глядя на раскинувшиеся впереди поля.