Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне: от Боба Дилана до Капитана Бифхарта
Шрифт:
После всех предшествующих кошмаров и звуковых пыток наступает время грандиозного финала. «Когда мы записывали "Sister Ray", то вывернули все на десятку, сплошные "утечки"[72], – вспоминал Лу Рид. – Нас спросили, что мы собираемся делать. Мы сказали: "Собираемся начать". Они спросили: "А кто на басу?" Мы ответили: «Никто». Нас спросили, когда номер закончится. Мы не знали. Когда закончится, тогда и закончится»[140]. Единственное условие, которое «Вельветы» поставили сами себе – второго дубля не будет.
Средний темп и запоминающийся рифф, построенный на мажорных аккордах: номер "Sister Ray", гвоздь концертной программы «Вельветов», вступает в студию торжествующим шагом с ощущением полного господства над ситуацией и в предвкушении хорошего веселья. Все хрустит перегрузом смачно и дружно – гитары Рида и Моррисона, орган Кейла. Через 6 минут после начала темп заметно ускоряется, Кейл гуляет туда-сюда по клавиатуре, все остальные инструменты дружно лязгают в ритм. В какой-то момент ритмичное лязгание прекращается, и Кейл начинает вымучивать из органа один и тот же навязчивый, повторяющийся пассаж. В
Лу Рид комментировал «сценарий» песни следующим образом: «В "Sister Ray" восемь персонажей, этого парня убивают, но всем пофиг. Ситуация следующая: компашка трансвеститов затаскивает к себе домой моряков; они ширяются «дурью» и устраивают оргию, но тут появляется полиция»[141].
К тому моменту, как органы правопорядка решают вмешаться, песня уже почти полностью развалилась на составные части. Тем не менее музыканты внезапно находят в себе силы собраться и изобразить подобие командной игры. Опережая друг друга на финальном спурте с нарастающим бряцанием и грохотанием, они не очень дружно финишируют, пересекая 17-минутную отметку. Лу Рид сообщал, что во время записи "Sister Ray" звукоинженер Келлгрен просто вышел из студии: «В какой-то момент он поворачивается к нам и говорит. "Играйте. Когда закончите, позовите". И это весьма похоже на точку зрения лейбла звукозаписи. Все, что мы делали, – выходило в свет. Наша музыка не подвергалась цензуре. Потому что ее никто не слушал»[142].
Как и композиция "Sister Ray", весь альбом "White Light / White Heat" представляет подлинную аномалию на просторах рок-музыки 1960-х – нечто ржавое, уродливое, первобытное и свирепое, вылезшее на свет эпохи цветов из каких-то немыслимо древних и диких времен. Однако здесь стоит отметить, что не самой очевидной, но важной составляющей альбома является его своеобразный юмор – что-то новое по сравнению с первым альбомом. Более того, этот юмор смог оценить и Фрэнк Заппа: он записывался по соседству и даже посоветовал «Вельветам» способ получить «достоверный» звуковой эффект в "The Gift": идея Фрэнка была в том, чтобы проткнуть дыню. Поразительно, но Заппа даже признался Лу Риду, что ему понравился альбом с Нико[143].
Вклад самого Рида в альбом трудно переоценить – он добавил пластинке перегруженного саунда своих многочисленных гитарных примочек, снабдил ее шокирующими сюжетами и черным юмором. Теперь, в отсутствии Нико, он стал «зеркалом» для Джона Кейла и его деструктивных амбиций. Более того, во многих отношениях "White Light / White Heat" – триумф и победа Кейла, решительно отвергавшего любые компромиссы. Увы, как оказалось, эта победа была последней; очень вероятно, она стоила Джону жизни в The Velvet Underground: «Мы почти сломали оборудование. И я думаю, что мы сломали группу» [144], – говорил он. Лу Рид, в свою очередь, уже видел за белым жаром "White Light / White Heat" совершенно иной свет: «Говорят, что рок – это жизнеутверждающая музыка. Тебе плохо, включаешь две минуты такой музыки – бум. В ней есть что-то скрытое. В лучшие моменты мы были настоящей штукой. Послушайте пленку из The Gymnasium или этот альбом – вот где настоящее дело. Агрессивное, да. Но агрессивное не по-плохому. Это агрессивное, идущее к Богу»[145].
Критика: «скрежет сортировочной станции»
Альбом "White Light / White Heat" вышел 30 января 1968 года. Энди Уорхол уже не имел никакого отношения к группе, однако оформил для пластинки безупречно подходящую обложку: на черном фоне, почти сливаясь с ним, серый силуэт плеча с татуировкой в виде черепа. На обложке, казалось, не хватало только надписи «Яд». Неудивительно, что вторую пластинку VU приняли еще хуже предыдущей: на радиостанциях она была запрещена, а массовые СМИ почти полностью проигнорировали ее в музыкальных обзорах. С тех пор, как «Вельветы» расстались с Exploding Plastic Inevitable, крупные американские издания утратили к ним всякий интерес – серьезные СМИ отказывались печатать даже рекламу альбома. Более того, набиравшая силу контркультурная пресса, издававшаяся хиппи-энтузиастами, тоже чаще всего игнорировала пластинку. Неудивительно поэтому, что второй альбом VU выступил в хит-парадах еще хуже первого: ненадолго мелькнул на 199 строчке чарта Billboard, прежде чем выпасть оттуда насовсем.
Лу Рид, август 2013 г.: «Никто его не слушал. Но вот он, навеки – квинтэссенция выраженного панка. Никто даже рядом не стоял» [146].
Однако были и те немногие, кто слушал внимательно. Некий автор по имени Уэйн МакГуайр выражал праведный гнев на страницах независимой газеты Crawdaddy: «Возможно, самая вопиющая несправедливость, учиняемая изданиями современной музыкальной сцены, это полное игнорирование The Velvet Underground… Рецензенты, сталкиваясь с явлением, которое не так просто классифицировать, предпочитают обращать свое внимание на синтетические группы, которые завоевали массовое признание. В результате The Velvet Underground, которые и музыкой, и сознанием опережают свое время как минимум на два года, остаются незамеченными»[147]. МакГуайр сравнивал "Sister Ray" «Вельветов» с композицией «Impressions» Джона Колтрейна как пример «продолжительного упражнения в эмоциональной выносливости». Особые слова похвалы автор находил для Джона Кейла, «самого забойного бас-гитариста в стране на сегодня… Большинство бас-гитаристов играют плоские ноты, но Джон играет трехмерные куски гранита» [148]. Сэнди Перлман, будущий менеджер и продюсер Blue Oyster Cult,
на страницах того же Crawdaddy называл пластинку «претенциозно юмористичной» и выражал мнение, что музыка альбома «достаточно механистична, для того чтобы принять ее за электронику»[149], а рецензент из Los Angeles Free Press сравнивал звучание пластинки с «сортировочной станцией, где металлические колеса, издавая скрежет, останавливаются как вкопанные»[150].Джонатан Ричман: «Группа внезапно обрывала свой номер, и в зале воцарялась тишина. Можно было досчитать до пяти. Один, два, три, четыре, пять. А затем зрители вдруг начинали дико аплодировать. Почему? Да потому что их словно загипнотизировали!» [151]
Поклонники The Velvet Underground находились не только среди доморощенных акул пера, но и среди начинающих музыкантов. Во время концертов в "Boston Tea Party" группу нередко навещал уроженец Бостона, юный автор-песенник по имени Джонатан Ричман. Он делился с «Вельветами» своими первыми опусами, а они, в свою очередь, однажды любезно предоставили ему гитару из своего арсенала и возможность выступить у них на разогреве – это былое первое серьезное выступление будущего лидера The Modern Lovers. Находились поклонники и в Кливленде, штат Огайо, – еще одном любимом городе VU. Местные ребята, Питер Лэфнер и Джейми Климек, внимательно изучали стиль «Вельветов» во время их концертов в клубе "La Cave" и общались с ними в гримерке. Лэфнер со своей любительской группой исполнял накачанную фидбэком получасовую версию "Sister Ray", а Климеку, который любил брать на концерты «Вельветов» магнитофон, в апреле 1968-го удалось увековечить на пленке нечто уникальное: медитативное, гипнотическое 40-минутное вступление к "Sister Ray", получившее название "Sweet Sister Ray". Еще один поклонник обитал в Энн-Арборе, штат Мичиган – в то время он выступал под псевдонимом Игги Студж: «Впервые, когда я услышал "The Velvet Underground & Nico"… саунд мне совсем не понравился. В том духе, как можно записать настолько дерьмово звучащую пластинку?! Это полный отстой!.. А затем, полгода спустя, меня как ударило: "Боже, да это охренительная пластинка!"… Я увидел других людей, которые делали обалденную музыку, не имея серьезных музыкальных навыков. Это дало мне надежду»[152]. В апреле 1969 года Джон Кейл уже продюсировал первый альбом The Stooges.
Увы, в 1968 году подобные отклики были скорее исключением из правила. Лу Рид, при поддержке Стива Сезника, начал думать о том, как сделать саунд группы более коммерческим. В феврале 1968-го, спустя всего лишь две недели после выхода "White Light / White Heat", The Velvet Underground вернулись в студию, чтобы воскресить ангельское звучание "Sunday Morning" с челестой и альтом Кейла на прекрасной композиции "Stephanie Says". Текст песни был слишком хорош, чтобы топить его в шквале перегруженного звука. Она была первой из серии «песенных интервью» Рида («Стефани говорит, что хотела бы знать, зачем она отдала полжизни людям, которых теперь ненавидит») и демонстрировала несомненный творческий рост автора. Во многих отношениях "Stephanie Says" – это яркий пример песенного «реализма» Лу Рида. Попадая в его песню, мы нередко оказываемся в ситуации, в которой уже что-то происходит: кто-то пришел, а кто-то уже начал рассказ. У говорящих всегда есть имена, и автор знакомит нас с ними: это Стефани, а это – Кэнди. На сторону «Б» предполагаемого сингла был запланирован трек "Temptation Inside Your Heart", легковесный и бодрый номер со смешными звуками. Однако по какой-то причине выход сингла был отменен, а пара новых песен отправлена на полку. В мае «Вельветы» снова были в студии. Они записали две версии песни "Hey Mr. Rain". Нервная и монотонная композиция, на которой снова появился альт Кейла, отсылала к временам с Уорхолом. Другой номер, "Beginning To See The Light", с бодрым настроем и неожиданно оптимистичным для Рида текстом, напротив, словно намекал на будущие перемены. Однако эти записи снова были забракованы.
Джон Кейл собирает чемоданы
The Velvet Underground будто пребывали в нерешительности, теряя уверенность в своих силах. Под вывеской Энди Уорхола, в составе шоу EPI, их музыка воспринималась как саундтрек, вещь в себе. Но теперь они были просто рок-группой, которая гастролировала по Америке и на равных правах с десятками других коллективов пыталась завоевать место под солнцем. Те, кто еще недавно играл на разогреве у «Вельветов», теперь пребывали в статусе звезд, а на фоне модного психоделического рока примитивные ритмы VU звучали особенно архаично. Временами статус аутсайдеров оказывался почти непосильным. В июле 1968 года на разогреве у «Вельветов» выступали Quicksilver Messenger Service. Стерлинг Моррисон вспоминал, что виртуозная игра QMS показалась ему восхитительной. А затем я слушаю, как мы настраиваемся, и говорю Лу: "Думаю, пора мне валить отсюда!" Я не хотел, чтобы мы звучали ужасно по сравнению с Quicksilver»[153].
По стечению обстоятельств на том же концерте оказался начинающий критик Лестер Бэнгс со своей подругой. Он вспоминал, как после концерта Лу Рид вышел из гримерки и прошел через зал, полный зрителей. Никто из них не обратил на музыканта ни малейшего внимания: «Руки в карманах, спокойная, худощавая фигура с отстраненным выражением лица». Лестер и его девушка хотели подойти к Лу, чтобы поблагодарить за музыку, которая им очень понравилась, однако, зная его нрав, заробели. «Мне кажется, все, чего им на самом деле хотелось, – чтобы кто-то просто подошел к ним и сказал, что ценит то, что они делают»[154], – сказала подруга. Несколько лет спустя в интервью с Бэнгсом Лу Рид подтвердил, что девушка была совершенно права. Бетси Джонсон, модельер и новая подруга Джона Кейла, пребывала в убеждении, что тогда The Velvet Underground так и не осознавали до конца масштаб своего таланта: «Я думаю, они постоянно ощущали неуверенность»[155].