Пантера-киборг

Девицы злобно шикнули. На их сигнал ответил один из мужчин постарше. Он переглянулся с ними, встал и навис со строгим видом над головой юноши. Бедняга сгорбился и покраснел. Он не смел обернуться, чтобы ответить и, похоже, собирался подчиниться и шагнуть наружу.

От его жалкого вида Ната ощутила странную тесноту в груди, где ничто не могло у неё теснить. У горла стал непривычный ком. И голова поплыла куда-то, где из-за стекла торчали холодные лица и кибер-собачка на руках у ледяной женщины. Колёса автобуса плыли от неё вдаль… туда, куда… Ната тихо наклонилась и… приложила свой кредитный обруч.

Ната сама не поняла, что услышала писк машинки оплаты. Двери захлопнулись перед носом испуганного парня и вагон стал набирать разбег. Парень схватился за поручень, еле удержавшись, и ошарашенно посмотрел на неё. Нависший над ним мужчина удивлённо покосился. Ната встретила его взгляд, грозно, исподлобья, готовая защитить беспомощного студента, если что. Остальные выглядели такими же недовольными и ей пришлось обвести взглядом весь вагон, только тогда мужчины сделали вид, что ничего не произошло, а тот, кто стоял, немного подумав, не решился связываться и молча сел на место. Лица девиц при этом перекосило так, будто они снова учуяли вонь Складов.

Унижение, пережитое бедолагой, настолько возмутило, что захотелось подойти и нависнуть над головами этих мерзких людей. Закричать в их тупые лбы: “Эй! Успокойтесь! Этот парень изо всех сил старается! Что с вами?”

Но, посчитав, что уже и так одержала свою маленькую победу, она набычилась и отвернулась к окну, сердито уставившись в одну точку.

Парень подвинулся к ней и склонился, подрагивая, как разнесчастный, которого только что спасли от бандитов. Поборов смущение, он тихо произнёс:

— Спасибо вам. Я сам не знаю, куда подевался мой последний жетон.

— Неважно, — отмахнулась она. Эта мелочь для неё ничего не значила.

— Я учусь пока что… Меня зовут Джен.

Он с волнительной приветливостью протянул руку. Ната слабо улыбнулась в ответ и не двинулась с места.

— Я нигде не училась. И знакомиться мы не будем, Джен, — она с сожалением покачала головой и добавила, не желая обидеть паренька. — Мне нельзя.

Убедившись, что он не обиделся, отвернулась окончательно. Ей не стоило с её работой болтать лишнего. Помогла — и того довольно.

Наконец, показалась, радующая глаз зелень. Вагон прибыл в загородный сектор обеспеченных граждан, где жил Альб. Ната, не оборачиваясь на остальных, гордо подняв подбородок, вышла на перрон, откуда зашагала в тени аккуратно подстриженных деревьев.

**

К дому начальника вела тихая пешеходная дорожка вдоль неширокой проезжей части, где Ната ступала по тротуарным теням стволов деревьев, слышала крики играющих на лужайках перед коттеджами детей и беззаботный щебет пернатых. Улочка терялась вдали. Она зрительно делилась на “до” и “после” внушительным выступом темнеющего впереди забора. Серая кладка скруглённых блоков сливалась в непроглядный, почти чёрный куб высотой с соседние коттеджи. Фасад забора тянулся вдоль улицы на десятки метров. Его вершину уродовали переплетённые мотки колючей проволоки и камеры наблюдения. Своими любопытными вороньими глазками они сопроводили Нату и замерли, когда она замедлила шаг у железных клёпаных ворот, рассчитанных на удар броневика.

Броневиком лёгкого типа их испытывали лет десять назад по просьбе самого хозяина. Ната нажала кнопку домофона и, слушая трель, разглядывала давнишнюю вмятину в листе на уровне пояса. Она вспомнила, как сложило в гармошку списанную в утиль несчастную машину. Вмятину заботливо замазали чёрным, но со стороны калитки она до сих пор так и выделялась широким переливчатым пятном.

Полотно калитки распахнулось, за ним показался высокий хозяин в белой наглаженной рубашке и брюках. Альб, не здороваясь, дёрнул крупной короткостриженой головой с маленькими ушами, приглашая её войти. Она робко шагнула и дождалась пока он звякнет старомодной задвижкой у неё за спиной. Он обогнул её и Ната последовала за ним по тропинке, ведущей к дому.

Её сковывала неловкость. Альб молчал. Высокий, задумчивый и мрачный, он шагал, сомкнув руки за спиной в своей любимой позе, по-армейски, и широкими плечами загораживал обзор. Когда он находился в подобном расположении духа, то часто понимал с полуслова, и Ната решилась заговорить первой. Накипевшее в ней после случая в вагоне нагнало негодование, пересилило страх и она не удержалась.

— Альб. Почему люди себя ведут так, будто им совершенно плевать друг на друга? — вопрос прозвучал ему в огромную спину.

Он резко остановился, повернул квадратную голову с горбатым орлиным носом и, удивлённо прошёлся взглядом карих глаз-пуговок сверху вниз. Макушка Наты едва ли доставала ему до шеи.

— Вас кто-то обидел?

Она не хотела жаловаться, как её бросили на произвол, рассказывать об автобусе, как ругалась в Центре. Но, после случая со студентом, людское бездушие её добило. Полагаясь на его мнение, она пожала плечами.

— Вам ведь не пятнадцать лет, Ната. Восемьдесят? Так? Вы старше меня и должны понимать… Мир странен и порой жесток. Особенно к таким миниатюрным девушкам, какой кажетесь другим. Вас ведь не отличить, — он обвёл её жестом руки. — Технологии так далеко зашли… Надеюсь, вы не натворили в ответ ничего такого, чего нельзя исправить? — он прищурился. — Вам запрещено вне задания демонстрировать всю мощь, на которую вы способны.

Возможность переломить человека пополам никогда её не радовала. Это всего лишь работа. Она помотала головой в стороны:

— Наверное, я чего-то не понимаю.

Альб поджал губы сочувственно:

— Или этот мир не для вас, — он продолжил более серьёзно. — В целом это очень сложный вопрос. Но, нас с вами ожидает непростой разговор. Давайте сосредоточимся на нём.

Альб развернулся как заправский солдат, не меняя положения заложенных рук, и зашагал дальше. Вместе с ним Ната ступала по хрустким камням щебневой тропинки и отвлекалась от безрадостных мыслей видом тихого места перед его домом. Оно прорастало повсюду ровной зелёной лужайкой с карликовыми деревьями вокруг небольшого пруда. Любовь Альба к ровно подстриженной траве и геометрически правильной расстановке растений на этом не кончалась. За порогом дома ждал идеальный порядок. Как на картинке журнала, где торговали загородной недвижимостью: слева отливала чёрным лакированная прихожая с ровно развешанными костюмами, посередине — бар с хромированной стойкой и натёртыми до блеска бокалами. Ворс ковра на полу, выглаженный в одну сторону, давно служил предметом шуток в отделе. Сотрудника с ровной причёской приветствовали, — “что это она у тебя как ковёр?” Чей ковер, при этом, умалчивали. Догадывался ли сам Альб об истоках шутки, браться проверять никто не рисковал. В правом углу прихожей на двух кожаных креслах зеленели ровные накидки без единой складки.

Ната гордилась порядком своего начальника. По привычке, она посмотрела на шахматную доску на столике между кресел, справа. С прошлого её визита белая ладья ушла от края к центру. Конь сместился, уходя из-под удара ферзя, и приблизился к королю. Эту мирную войну Альб вёл много лет. Сколько Ната его знала, при каждом её приходе расстановка сил в битве с неведомым никому противником на доске менялась. Тень на стол отбрасывали два светлых непривычных обстановке предмета. Ната всмотрелась и не сразу поняла, что около доски по разные стороны стояли две грязные чашки с остывшим тёмным напитком!

Казавшаяся невероятной для этого дома картина, вызвала желание подойти и исправить какое-то случайное глупое недоразумение. Но Ната не успела двинуться и замерла от неожиданности. В одной из чашек плавал незнакомый белый цветок с жёлтой сердцевиной. Но даже не он привлек её внимание. По ободу шла и выделялась неровная алая линия женской помады. В этом доме Ната никогда не видела женщину и прищурилась от неожиданного прилива ревности.

Злое чувство, убившее всё желание помочь, улеглось после внушения страха самой себе.