Папа сожрал меня, мать извела меня. Сказки на новый лад

Вспомни, любовь моя, в сказках твоего детства герой никогда на такой путь не вставал. После третьего странствия он сидел дома, покорный и послушный, и наградой ему становилась являвшаяся в последнюю минуту девица, странно знакомая, но приходившая из королевства совершенно иного. А в тот же миг и король-отец избавлялся от ужасного гнета своих желаний. Кто смог бы сказать, какое из этих чудес было большим? Да оно и не важно: все королевство уже возрадовалось.

И ты тоже, но и в самый разгар празднеств ты не можешь избавиться от подозрения, что знаешь настоящую правду. Радовалась и я: глядя на тебя спящую. Я знаю, когда ты во снах заглядывала за ту границу, то ясно видела ее, белую кошку, затерявшуюся в своем замке, в своих лесах, в своем царстве, с ее фантастическим нечеловеческим достоинством, ибо она никогда не ждала спасения. Приглядись к ней повнимательнее: это и есть твоя главная суть, сплетенная из чудодейственных нитей и трижды огражденная от человеческих взглядов, и жизнь ее раскроется, точно ладонь, в день — прошу тебя, Господи, не скорый — твоей смерти.

Белая кошка, мне открылось, кто я: его человеческая жена. Будь терпелива. Оставайся у врат, если так велит долг. Безмолвная страдалица, связанная жестоким заклятьем, жди, как ждем и мы, — но по другую сторону рубежа.

* * *

Вспоминая, как был написан этот маленький рассказ, я попыталась найти нашу книжку с картинками — изящную французскую сказку «Белая кошка», которая вдохновила меня на его сочинение. Долгое время она была самой любимой сказкой дочери из тех, что я читала ей на ночь, однако в ту неделю дочь уехала в колледж, и комната ее чудесным образом опустела впервые за восемнадцать лет. За несколько дней до отъезда она отнесла стопку своих детских книг в букинистический магазин неподалеку, — возможно, при всей любви дочери к «Белой кошке» в их число попала и она, хотя исчезновение книжки озадачило дочь не меньше, чем меня. Если книжке повезло хоть немного, она, наверное, уже нашла, пока я пишу это, дорогу, что приведет ее на колени кого-то из детей нашего города.

По-моему, правильно, что я не смогла ее отыскать. И сама эта детская книжка и мой рассказ о ней принадлежат к поре десятилетней давности — и далекой, и всегда близкой, и так же похожей на сказку.

В то время дочери было восемь лет, и мы только-только съехались с мужчиной, за которого мне предстояло выйти замуж полгода спустя. Через несколько дней после нашего соединения ему стало плохо — последовала операция: коронарное шунтирование двух артерий. Подобно герою «Белой кошки», он совершал — с отвагой и спокойным терпением — путешествия в иной мир и обратно, а я, страшно боясь потерять его, цеплялась за мысль, что он отправился в одиночное странствие, но непременно вернется к нам. Мне оставалось только ждать, и я сделала то, что все мы делаем в такие мгновения: начала писать небольшой рассказ, обратившийся, в итоге, в любовное письмо, в молитву, в мольбу, в попытку отсрочить смерть.

— М. С.

Перевод с английского Сергея Ильина

Джойс Кэрол Оутс СИНЕБРАДЫЙ ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ Франция. «Синяя борода» Шарля Перро

I

Когда мы гуляли вместе, он держал мою руку неестественно высоко, на уровне груди, как ни один мужчина прежде не делал. Так он заявлял свое право.

Когда мы стояли в ночи под огромным мигающим небом, он нежно наставлял меня в его обманчивости. Звезды, что ты видишь над собой, говорил он, исчезли тысячи миллионов лет назад; а существуют именно те звезды, которых не видишь, — они и воздействуют на твою судьбу.

Когда мы с ним лежали в высоких хладных травах, травы эти слегка смыкались над нами, словно стараясь нас укрыть.

II

Страсть мужчины — его триумф, как я узнала. А принять страсть мужчины — триумф женщины.

III

Он сделал меня своею невестой и привел меня в свой громадный дом, где пахло временем и смертью. Коридоры, двери, комнаты с огромными потолками, высокие окна вели в никуда. Ты когда-нибудь любила другого мужчину, как теперь любишь меня? — спросил мой синебрадый возлюбленный. Отдаешь ли ты мне свою жизнь?

Что есть женская жизнь, которую нельзя выбросить!

Он рассказал мне о дверях, что я могу отпирать, и комнатах, куда могу заходить свободно. Он поведал мне о седьмой двери, запретной, которую мне отпирать нельзя: за нею запретная комната, в которую я не могу войти. Почему не могу я в нее войти? — спросила я, ибо видела, что этого он от меня и ждет, и он ответил, целуя меня в лоб: Потому что я запретил.

И он вверил мне ключ от двери, поскольку отправлялся в дальнее странствие.

IV

Вот он: золотой ключик, весит не больше перышка у меня на ладони.

На нем слабо проступают пятна, словно бы крови. Он поблескивает, когда я подношу его к свету.

Не знала ль я, что прежних невест моего любимого приводили в этот дом умирать? — что все они подвели его, одна за другой, и заслужили свою судьбу?

Я сунула золотой ключик себе на грудь, носить у сердца как знак доверия любимого ко мне.

V

Вернувшись из своего долгого странствия, мой синебрадый возлюбленный убедился, что дверь в запретную комнату осталась заперта, и возрадовался; а когда осмотрел ключ, еще теплый от моей груди, увидел, что пятно на нем — старое, это старое пятно, и не я его посадила.

И с великой страстью объявил он, что теперь я поистине жена ему; и что он меня любит превыше всех прочих женщин.

VI

Сквозь открытые окна незримые звезды воздействуют своей силою.

Но если известна сила, незримы ли звезды?

В нашей роскошной постели сплю я глубоко, и снятся мне сны, которые потом я не могу вспомнить, — невероятной красоты, мне кажется, и волшебства, и полные чудес. Иногда по утрам супруг мой их мне припоминает, ибо дивность их такова, что они вторгаются в сны и к нему. Как такое возможно, что именно тебе, не кому-нибудь, снятся такие сны, говорит он, — такие причудливые произведения искусства!

И он меня целует, и, похоже, прощает меня.

А я вскоре принесу ему дитя. Первое из множества его чад.

* * *

Легенда о Синей Бороде и его жутком замке — старейшая из всех предупреждающих сказок для женщин: вот титулованный господин, который женится на молоденьких красивых девушках, использует их и потом убивает, чтобы освободить место следующей молоденькой, красивой и наивной невесте. Каждую невесту он предупреждает: у него в замке есть одна комната, в которую ей нельзя входить. Но затем Синяя Борода уезжает в странствие, ключ доверяет ей, а чрезмерно любопытная девица неизменно отпирает дверь и обнаруживает трупы своих предшественниц.

Она ослушалась своего супруга и повелителя, и за это он ее убивает.

В моей версии этой сказки «молодая, красивая и наивная невеста» не так уж и наивна. Она расчетлива, хитра. Она перехитрит Синюю Бороду, выполнив его наставленье — ведь он не ожидает, что она это сделает, — так, словно доказывает несостоятельность библейской Евы, поддавшейся искушенью. Таким образом, целиком и полностью сдавшись на милость хищного самца, молодая женщина «завоевывает» его — она первой из его невест беременеет, и принесет его дитя, продолжив род, что есть компромисс с вековым хищничеством мужчины.

Здесь нет любви, нет романтики — лишь некая холодная, циничная сексуальная манипуляция.

Но из нее вырастает возможность выживания женщины — и рождения ребенка.

Я не стремилась выставить мою женскую фигуру образцом для подражания. Она не «сестра» своим предшественницам: ей известно, что если она встанет в один с ними ряд, Синяя Борода убьет и ее — так же, как их. «Синебрадый возлюбленный» — сама по себе сказка с предостережением, маленькая трагическая притча, от которой читателю надлежит отпрянуть, содрогнувшись: «Слава богу, что я не таков. Ни за что не пойду на компромисс со злом!»