Para Bellum

Информационное оружие форзейлей было пущено в ход и сокрушило, как и следовало ожидать, вечного соперника. И ничего не случилось. Во всяком случае, до сих пор Антон ничего такого, катастрофического, не замечал.

Потому он смотрел на Дайану, как на восставшую из праха.

– Удивлён? – спросила аггрианка, эффектная дама, на которую приятно было посмотреть даже врагу, тем более принадлежащему к совсем другому биологическому виду. Впрочем, сейчас оба резидента были стопроцентно человекообразны. Она сидела по свою сторону межпространственного экрана, закинув ногу за ногу, покачивая носком изящной туфельки и курила сигарету фирмы «Ротманс», других она не признавала уже почти сотню лет, даже в девятнадцатый век извлекая их из нужного времени.

– Есть немного, – спокойно ответил Антон, не вполне понимая, с какой именно Дайяной он имеет сейчас дело. После всего случившегося это могла быть посланница как будущего, так и прошлого любой из подлинных, а равно и химерических реальностей.

– Странно всё это, ты не находишь? То вроде бы разошлись, как в море корабли, а сейчас вот снова… Бомба не подействовала, может, на тебя святая вода и меловой круг потребны?

Аггрианка вежливо хохотнула, как раз в меру, секунды три.

– А ничего ведь, по большому счёту, и не случилось. Подумаешь, из миллиона ячеек Гиперсети вы сумели сжечь всего одну. Те, кто в результате этого исчез, ничего не потеряли, они просто как не родились вовсе, и только. Проект наш на Главной исторической последовательности прекратился – тоже ничего страшного. Значит, так и должно было случиться, если всё предопределено на века в какую угодно сторону…

– И зачем ты в таком случае пришла? – с интересом спросил Антон, тоже закуривая. Он давно отметил, что все инопланетяне, прошедшие кондиционирование для работы на Земле, немедленно обучаются курению. И предаются ему с наслаждением, благо не ощущают никаких неприятных последствий этой, несомненно вредной, привычки.

– Я занималась изучением результатов вашей вполне бессмысленной акции. Да, вы отрезали всех нас, здесь обитающих, и самих себя, конечно, от собственного мироздания. Мы теперь Робинзоны, только выброшены не на крошечный остров, а в новую Вселенную. Вот это и есть пресловутая «Вторая волна», о которой мы оба с тобой кое-что слышали, но никогда не принимали эти теории всерьёз. Верно?

Форзейль молча кивнул.

– Я не знаю, что будет дальше, но вселенской катастрофы не произошло. Теория, как всегда, разошлась с практикой. И в данный момент мы все – и моя резидентура, и твой Замок – оказались всего-то отброшены на полвека назад и в абсолютно новую реальность, для которой на ГИП не имелось работоспособной развилки. Ты согласен?

– Похоже на то, – снова кивнул Антон.

– И что нам теперь делать?

– «Закон воды» знаешь? – спросил форзейль.

– Из Киплинга что-то?

– Именно. Когда приходит час водопоя, хищники не трогают у воды травоядных.

– Пока не напьются?

Теперь усмехнулся Антон.

– Хотя бы…

– Тогда мы обо всём договорились. Раз случилось то, что случилось, прекращаем воевать друг с другом и не мешаем происходящему здесь и сейчас. Хотя бы до тех пор, пока «зыбь» не стихнет. Есть у меня ощущение, что мячик скоро остановится…

– Какой мячик?

– Обычный, резиновый. Как сильно его ни брось об землю, второй подскок будет обязательно ниже, чем первый. И так далее, пока импульс не сойдёт на ноль…

– И как долго, по-твоему, ждать? – Цель разговора, кажется, стала Антону почти понятна.

– Да какая разница? Не всё ли нам равно? Земля ведь остаётся той же самой, и на ней масса мест, где ни о какой войне не слышали и не скоро услышат. Если хочешь, можем вдвоём поехать хоть в Мар-дель-Плата и на досуге более тщательно обсудить сложившееся положение и перспективы. Зачем воевать Робинзону и Пятнице?

– Или наоборот, – согласился Антон. Идея провести какое-то время на шикарном курорте в обществе этой дамы, которая без одежды должна быть не хуже, чем «в», ему показалась плодотворной. Действительно, мало ли куда вынесет мир и остатки его обитателей мистическая «Вторая волна».

– Тем более, коллега, – с милой улыбкой готовой уступить притязаниям назойливого Дон-Жуана Анны сказала Дайяна, – я совсем не уверена, что в этот мир за нами не последовали твои подручные: Новиков, Шульгин, как там их…

– Ну, в Мар-дель-Плата [20] они нас вряд ли достанут, а потом мы что-нибудь придумаем. Матрица у каждого есть, и реципиенты найдутся…

Из «Военного дневника» генерала Гальдера:

30.3.1941 г. … 11.00. Большое совещание у фюрера. Почти 2,5-часовая речь: обзор положения после 30.6.1940 г. Ошибка Англии, заключающаяся в отказе от возможности достижения мира. Описание дальнейших событий. Острая критика итальянского военного руководства и политики. Выигрыш Англии за счёт неудач Италии. Англия возлагает свои надежды на Америку и Россию. Максимальный уровень производства будет достигнут только через четыре года. Транспортная проблема в России. Роль и возможности. Обоснование необходимости разрешения русской проблемы. Мы будем в состоянии как материально, так и в отношении людских резервов выполнить в течение двух лет стоящие перед нами задачи в воздухе и на море только в том случае, если окончательно и полностью разрешим сухопутные проблемы. Наши задачи в России: разбить вооружённые силы, уничтожить государство…

Проблема русской территории: бескрайние просторы территории делают необходимой концентрацию сил на решающих участках. Массированное использование авиации и танков на основных направлениях. Авиация не сможет одновременно обработать этот гигантский район; в начале войны она сможет установить своё господство лишь на отдельных участках этого колоссального фронта. Поэтому её использование должно проводиться в теснейшей связи с операциями сухопутных войск. Русские не выдержат массированного удара танков и авиации.

Никаких иллюзий по отношению к союзникам: финны будут храбро сражаться, но численность их небольшая, и они ещё не оправились от поражения. От румын вообще ничего ожидать нельзя. Возможно, они окажутся в состоянии лишь обороняться под прикрытием сильной преграды (реки), да и то только там, где противник не будет атаковать. Антонеску увеличил свою сухопутную армию, вместо того чтобы уменьшить её и улучшить. Судьба крупных германских соединений не может быть поставлена в зависимость от стойкости румынских соединений.

Вопрос о Припятских болотах: охранение, оборона, минирование.

Вопрос об отходе русских войск. Маловероятен, так как иначе теряется связь с Прибалтикой и Украиной. Если русские намереваются отойти, то они должны это сделать заблаговременно, иначе не смогут уклониться от ударов, сохраняя порядок.

После разрешения задач на Востоке будет достаточно оставить 50–60 дивизий (танки). Часть сухопутных войск можно распустить для работы на производстве, для авиации и флота, часть потребуется для других задач, например для Испании.

Борьба двух идеологий… Огромная опасность коммунизма для будущего. Мы должны исходить из принципа солдатского товарищества. Коммунист никогда не был и никогда не станет нашим товарищем. Речь идёт о борьбе на уничтожение. Если мы не будем так смотреть, то, хотя мы и разобьём врага, через 30 лет снова возникнет коммунистическая опасность. Мы ведём войну не для того, чтобы законсервировать своего противника.

Будущая политическая карта России: Северная Россия принадлежит Финляндии, протектораты в Прибалтике, Украине, Белоруссии.

Борьба против России: уничтожение большевистских комиссаров и коммунистической интеллигенции. Новые государства должны быть социалистическими, но без собственной интеллигенции. Не следует допускать, чтобы образовалась новая интеллигенция. Здесь достаточно будет лишь примитивной социалистической интеллигенции. Следует вести борьбу против яда деморализации. Это далеко не военно-судебный вопрос. Командиры частей и подразделений обязаны знать цели войны. Они должны руководить в борьбе…, прочно держать войска в своих руках. Командир должен отдавать свои приказы, учитывая настроение войск.

Война будет резко отличаться от войны на Западе. На Востоке жестокость является благом на будущее. Командиры должны пойти на жертвы и преодолеть свои колебания…

20

Аристократический курорт в Аргентине, на берегу Атлантики, южнее устья Ла-Платы.

Часть вторая «Враньё враньём вранью хребет ломая» [21]

Глава 1

– Товарищ Сталин, – доложил Поскрёбышев. – Генерал Власик прибыл в Москву и приступил к исполнению своих обязанностей. Пригласить?

– Не надо, – буркнул Генеральный секретарь ЦК ВКП (б). – Сейчас нужно распорядиться, чтобы установили, где Берия.

– Лаврентий Павлович здесь.

– Где это – здесь?

– В приёмной. Просит, чтобы вы уделили ему пятнадцать минут.

21

О. Мандельштам.

– Нахал, – пробормотал Иосиф Виссарионович, нажал кнопку под столом, услышал короткий зуммер. Значит, Лихарев контролирует свою хитрую аппаратуру. Когда вчера её устанавливали, вождь подивился. Он ожидал увидеть фантастические приборы, вроде описанных в «Аэлите», сверкающие никелем и хромом, с десятками разных датчиков. А тут втаскивали какие-то старые телефонные коммутаторы, затрёпанные блоки, соединённые запылёнными шнурами. И для чего-то – штуковину, похожую на осциллограф. Валентин пояснил, что это – приёмник для передачи звука и изображения без проводов. Придумал его русский эмигрант в Америке. Помощник даже назвал фамилию, но Сталин её не запомнил. Лихарев утверждал, что лет через двадцать телевидение станет таким же распространённым, как сегодня радио. Хозяин убедился, что система охраны работает. И только потом разрешил:

– Пусть заходит.

Лаврентий Павлович вошёл быстрым деловым шагом. Сегодня он облачился в военную форму. У входа в кабинет у наркома НКВД его же подчинённые-часовые отобрали личное оружие – никелированный браунинг. Новые правила обеспечения безопасности, которые уже успел подписать Власик, вступили в силу. Несмотря на это, Берия выглядел собранным и деловитым. Но круглое лицо было бледным, щёки обвисли, пенсне сидело кривовато, из последних сил цепляясь за мясистый нос.

– Товарищ Сталин, батоно, Коба, – торопливо заговорил он на ходу, обращаясь к продолжавшему сидеть Хозяину. – Я потрясён. Я виноват – недосмотрел, упустил. Не достоин занимать высокий пост народного комиссара. Вот мое заявление об отставке. Прошу рассмотреть моё персональное дело на ЦК. Готов к любому, самому строгому наказанию.

Сидя за столом, Вождь молчал, пристально смотрел в глаза Берии. На стул, стоявший напротив, визитёру он не показал, Лаврентий стоял как провинившийся третьеклассник перед директором школы. Сталин дождался, пока нарком под тяжёлым взглядом сбился, растерянно замолк. И только потом спросил:

– Если не ты, кто?

– Я провёл расследование. Прямых доказательств, конечно, нет. Но только один человек имел возможность. По положению он имеет доступ ко всему. К материалам, разработкам. К исполнителям, наконец.