Пара для дракона, или погаси последний фонарь

И Жакрам ощутил что-то вроде обиды на судьбу. Ведь, кажется, ему могла бы понравиться эта женщина — сильная, преданная, красивая. Ему хотелось бы, чтобы его шкуры вот точно так же касались эти пальцы, чтобы на него, несмотря на всю остроту зубов и шипов, смотрели с полным доверием и безо всякого страха...

У него могло бы это быть, сложись всё иначе. Если бы над ним не довлел долг, если бы не война и клятвы, если бы не тело Дорина, порубленное на мелкие кусочки, если бы он не сделал то, что сделал...

Но решения приняты, цены уплачены, карты розданы, жребий пал. Обратно ничего не переиграешь — да и надо ли? Они оба сделали свой выбор. Между тем, эльфийка явно не похожа на тех, что раньше тащил в свою постель брат. Опять же, она — пара Жакрама, а значит, должна быть не менее упряма и решительна, чем он сам. Она не отступится от своего выбора, не простит того, что он сделал с ней... Да и смог бы Жакрам уважать её, если бы простила? Он всегда презирал всепрощение, считая его симптомом отсутствия самоуважения.

И мозгов.

И какая разница — теперь? Она обречена. И это отвратно, с какой стороны ни глянь. Потому что Жакрам ненавидел Ижеени, но... быть может, не так уж сильно. Не настолько, чтобы убивать его любимую женщину. Не настолько, чтобы сейчас получать удовольствие от очевидного горя брата.

По правде, это была ещё одна причина, по которой Жакраму было... неприятно. Когда-то он обещал Ажару... хорошо, что тот мудро не стал брать никаких клятв.

— ...так вышло, Ижэ, — шептала эльфийка. — Никто не виноват. Поверь, это всё просто стечение обстоятельств. Ты не... пожалуйста. Ты обещал. Пожалуйста!

В её голосе зазвучали слёзы.

Жакрам нервно дёрнул крылом. Ижеени как будто бы стал немного меньше, сгорбился, словно ярость сменялась горем и осознанием.

Знакомые стадии. Жакраму ли их не узнать?

— Ижеени, — сказал он серьёзно, и, дождавшись внимания брата, продолжил. — Я клянусь Смертью, что не хотел убивать её. Маскировка скрывала подлинную ауру, она отказывалась связываться с тобой. А был бой, и... умер Дорин.

Жакрам заткнулся. Зачем он вообще сказал последнюю фразу?! Или... возможно, и не зря, потому что ярость схлынула с Ижеени окончательно. Он отвернулся.

— Я понимаю, — голос его прозвучал сухо и безжизненно. — Недавно я чуть Даани не потерял.

Жакрам моргнул.

Пожалуй, если бы с неба упал какой-нибудь сияющий божок и выдал нечто вроде "Живите в мире, дети мои!", он и то удивился бы меньше.

— Кто поспособствовал — Лаари или драконы Предгорья? — уточнил он осторожно.

— Скорее первое, хотя я назвал бы это коллективным творчеством. С моим участием и посильным вмешательством приглашённых звёзд.

— Вся наша жизнь в одной фразе, — оскалился Жакрам.

— Не без того. Ладно, — брат холодно посмотрел ему в глаза. — Не думай, что я хоть что-то забыл или простил. Жрица не хочет, чтобы мы с тобой сейчас сражались — значит, этого не будет. Но и Тень Предвечной ты теперь не получишь. Ни при каких обстоятельствах.

Жакрам мысленно поморщился. Всё верно. Чересчур много между ними накопилось всего, что невозможно ни забыть, ни простить. Одним внезапным моментом понимания этого не исправить. Но от братца ему было кое-что нужно, и появившийся шанс на конструктивный диалог он не собирался упускать.

— Ни секунды не сомневаюсь. Но, видишь ли, мне больше и не нужна Тень.

— Значит, ты решил попытать мою женщину, потому что тебе было скучно? — Ижеени уже говорил спокойно и вроде бы насмешливо, но Жакрам отлично ощущал цену этому спокойствию.

— Обстоятельства изменились сегодня утром, — сказал он, тщательно подбирая слова. — Мне попался язык, утверждающий, что клятвы с нас можно снять. И что ты достаточно продвинулся на этом поприще.

— Вот даже как, — прищурился брат, явственно подбираясь. — И кто же этот внезапный язык? И... насколько он случаен?

Хороший вопрос...

— Ты можешь спросить его об этом сам, — сказал Жакрам с деланным безразличием. — Всё равно ты не сможешь тащить свою девчонку по небу в таком состоянии. По крайней мере, пока её состояние не стабилизируют. Мои лекари, если что, могут заняться этим — под твоим присмотром, естественно.

Он увидел, как в глазах Ижеени заворочались чаши весов. Жакрам шагнул вперёд. Ещё немного...

— Слушай, — проговорил он. — У тебя нет причин помогать мне и есть все резоны ненавидеть. И это взаимно, уж поверь. Но... знакомый враг лучше незнакомого, верно? Если ты всерьёз решился пойти на союз с Предгорьем, тебе нужен кто-то свой, кто прикроет спину. Или ты веришь добрым и мудрым драконам Предгорья?

Ижеени коротко оскалился, выражая своё отношение к вопросу. Верно... ещё бы он, воспитанник Лаари, видел в Предгорье надёжного союзника. Ну же, ну же...

— У меня есть Тень Предвечной на такой случай, — проговорил он в итоге. — Зачем мне ты?

— Тень может многое, — сказал Жакрам сухо. — Но — не всё. К тому же, она похожа на таран, сметающий всё на своём пути, а в некоторых ситуациях бывает нужна отмычка. В обмен на свободу я многое могу сделать, Ижеени... Даже присягнуть тебе, как Главе Клана, на верность. И — быть отмычкой.

— Свобода, — хмыкнул Ижеени. — Красивая сказочка, в которую верил придурок Ажар. Истинные пары он тоже идеализировал, между прочим. Ну не идиот ли?

Жакрам понимающе кивнул. О да, идиот. Общая проблема идеалистичных идиотов как раз и заключается в том, что в живой природе долго они не живут.

— Но так ли всё радужно, как кажется? — продолжил Ижеени. — У меня есть причины верить, но... ещё больше их на то, чтобы не верить.

— Но ты ведь не собираешься отмахнуться от самой идеи, я прав? — главное — осторожно, чтобы не передавить. — Ты слишком практичен для этого. Как бы Лаари к тебе ни относился, мы оба прекрасно знаем: он безумен. И болезнь его только набирает обороты. Рано или поздно он уничтожит всё, что ему дорого и важно, просто потому что так работает это дерьмо. Хочешь быть связанным с ним клятвами в этот момент? Не думаю. Опять же, в этой ситуации, если я верно понял, тебе нужен союзник из наших. Жоран? Он адекватнее всех, но и моложе всех. Его реакции невозможно предсказать, а уж контролировать без клятв и вовсе будет почти невозможно. У него нет ни "змей", как ты их называешь, ни кого-то вроде твоего Даани. Всё, чем он подлинно увлечён — техногенные игрушки и науки. Или скажешь, что я не прав? Про Дижи я и вовсе промолчу — этот обожает папочку и безо всяких клятв предан его идеям — раз, ненавидит общественный строй в Предгорье — это два, ненавидит тебя — это три. Не назвал бы Дижи идиотом, к слову, вот ни разу нет. Но он объективно опасен.

— А ты, конечно, зайчик и солнышко.

— А мне, конечно, есть что терять на этой войне. Как и тебе.

Ижеени раздумывал. Закономерная злость на Жакрама и недоверие к нему явно боролась в его душе со здравым смыслом. Кажется, он бы легко согласился, если бы не то, что произошло с девчонкой. Бездна!..

И тут снова встряла эльфийка. Она явно хотела что-то сказать, но закашлялась, судорожно и страшно. На глазах её собрались кровавые слёзы.

— Так что ты там говорил о своих лекарях? — уточнил Ижеени.