Парадокс Анны

— Чет. Вы ведь знали ее и в Москве. Мы нашли ее телефон, — Орельев явно блефовал — даже если бы они нашли ее телефон, в нем не могло быть о нем, Чете, ни слова. — Расскажите мне все, что вы знаете об Анне. Если вы хоть немного заинтересованы в успехе следствия.

— Я видел Анну в Москве. Мы учились в одном институте. И я видел ее на конкурсе талантов. Она читала плохие стихи о Дольменах. Но познакомились мы только здесь. Так что, знаю я о ней не больше, чем говорят ее странички в соцсетях, Вы же видели ее странички? Универ, археология, пятый курс. Увлечения — раскопки и исследования в области, в которой я не разбираюсь. Обожает дольмены.

— Дольмены?

— Именно. Странно, правда?

«Интересно, а кто такая эта девушка?» — думал Чет тогда, в тот пока лучший день в его жизни. Закончив с открытием, можно было подумать и о другом. Белая королева его Дольменов? Нет, Завывающая Дольменовая ведьма, вызвавшая его музу! Ведь, если задуматься, дольмены, как и пирамиды, да и другие культовые строения древних времен, изначально были созданы для захоронения. В этом смысле, каждый, воспевающий их…. Пфф.

Впрочем, то, что в кремлевской стене хоронили вождей, ведь не значит, что она была сделана именно для этого? А значит лишь, что те, кто служил ей, остались с ней вместе в веках. Что мы знаем об этом? «Ладно, Чет, просто признайся себе, что не хочешь согласиться с мыслью, что девушка, которая тебе понравилась, воспевала чьи-то там могилы», — сказал он тогда себе.

Впрочем, Чет был не силен в истории и археологии.

Утром взгляд на написанное вчера ничуть не приуменьшил кажущейся вчера значимости содеянного.

Теперь у него было несколько вариантов дальнейшего поведения: можно было просто почивать на лаврах, можно было продвигать свое открытие в люди, можно было приступать к следующему открытию. Можно было просто отдохнуть. И узнать, наконец, кто такая эта Дольменовая королева.

На страничке конкурса Чет довольно быстро нашел девушку по имени Анна Арнтес со стихами о дольменах. Зарывшись в социальные сети поглубже, выяснил и то, что на самом деле ее звали Анна Кирсова. Как ему применить практически полученные знания, Чет пока не знал. Он был специалистом в чем угодно, но только не в общении с девушками.

К тому же, Чет был слишком занят непримиримой внутренней борьбой между желанием немедленно узнать мнение научного сообщества о своем открытии с одной стороны и нежеланием потратить на это все лето с другой. Чет становился сторонником то одной, то другой стороны, нанося противоположной жесткие умственные удары. Удары были сокрушительными, но не неотразимыми.

В конце концов, устав от борьбы, между наукой и летом он все же выбрал лето.

И потому сейчас он зависал у своего приятеля Темыча-айтишника, пытаясь вырвать и его из его борьбы — с искусственным интеллектом, в которой ИИ неизменно побеждал. Начав около десяти утра, к вечеру Чет преуспел. И теперь, оккупировав мешко-кресла в парке Горького, они накачивались кофе и мороженным. Темыч не отрывался от планшета, Чет вертел в руках медную штучку, только что купленную в одной из сувенирных палаток — изделие кузнецов, селфмейд.

— Только не говори, что собираешься подарить его своей Дольменовой Анне, — сказал Артем. — Ты не осмелишься.

— Почему бы и нет? Отныне я весьма самоуверен. Вчера ночью примерно в два-пятнадцать произошел мой выход в альфа-самцы. Без пяти минут нобелевский лауреат гораздо симпатичнее в глазах девушек, чем просто какой-то чудик, постоянно талдычащий формулы.

— А если этот без пяти минут нобелевский лауреат подарит ей без пяти минут золотой кулон, она падет к его ногам.

— Да, вот именно без пяти минут, — Чет вертел в руках медную штуковинку.

— Только ни на что не надейся. У нее сейчас не та фаза цикла. Обожди с месяцок.

— В смысле?

— Не заметил? Такое ощущение, что события в жизни твоей Дольменовой Анны повторяются, с циклом в девять месяцев. И я это вовсе не в том смысле, без всяких намеков, что она что-то там за это время рожает. Просто так получается, взгляни сам, — и он протянул Чету планшет с открытыми окошками сразу несколько Анниных соцсетей.

И Чет взглянул.

В августе был страстный роман. Следующий страстный роман, с другим, правда, человеком, случился в мае.

В апреле была поездка в Таиланд. Через девять месяцев, в январе, поездка во Вьетнам.

В мае она, раскапывая древний Город, нашла, как ни странно, кость мамонта. В феврале — птеродактиля.

В июле ее чуть не засыпало на раскопках в Херсонесе. В апреле, через девять месяцев, она попадает в какой-то узкий лаз, в котором чуть не застревает, в поездке в Эмираты.

Да, пожалуй, в этом что-то было.

— И что, девять месяцев назад у нее были странные подарки от незнакомых людей? Возможно, мне стоит подгадать время? Или нет, лучше стать первым, открыть новый цикл! — они поржали.

Но дома Чет снова залез на странички Анны и проверил. Нет, никто последние девять-двенадцать месяцев ничего ей не дарил. Во всяком случае, достойного упоминания.

Чет долго вертел кулон в руках. Что-то в нем было. И в то же время чего-то в нем не хватало. Всю ночь ему снились странные сны.

Утром же, едва проснувшись, он побежал в строймагазин, где купил кусочек очень толстой медной проволоки, и нужные инструменты. Вскоре он добавил к кулону недостающую деталь.

«Ты будешь называться „Кулон Альмантара“, — сказал Чет.

Альмантар был Город, который он придумал в детстве. И придумал так хорошо, что даже сейчас ему частенько казалось, что Город существует, и он бывал там, и не раз. Теперь кулон был совершенен.

Но разве стоило рассказывать следователю все эти подробности, характеризующие Чета как весьма странную личность, возможно способную на преступление?

— Так значит, вы интересовались ее страничками в соцсетях?

— Несомненно. Она красивая девушка. Как выяснилось, еще и умная. Занимается наукой, как и я, хоть и в другой области. И замужем. На этом я прекратил свои исследования Анны, — пожал плечами Чет.

— Что вы скажете по поводу своего алиби? — спросил, наконец, Орельев. — Что вы делали в момент убийства Анны?