Параллельные

— И ты, Брут, — буркнул себе под нос, а сам покосился на Карину и, понизив голос, упрекнул её: — Это всё твоё влияние.

— Ничего подобного, просто все, кроме вас, это понимают. Нужно больше заниматься представительскими делами.

Поморщился как от зубной боли, но всё-таки пошёл у них на поводу, предварительно выгнав Карину из кабинета.

Почти два часа ушло на звонки партнёрам и прочим важным личностям. Не то чтобы это было очень сложно, но времени занимало целую прорву.

Спас меня Костя, без стука ввалившийся в мой кабинет.

— Какими судьбами? — не особо сильно удивился я, привыкший к тому, что друг всегда был где-то рядом, даже несмотря на свою вечную ментовскую занятость.

— Следственные мероприятия неподалёку проводили — решил заскочить, проведать нашего Большого Босса.

Он любил пройтись по моему новому статусу.

— Так и скажи, что пожрать на халяву.

— А что, есть что?

Я довольно хмыкнул и, оторвав зад от кресла, направился на пару с Козыревым в местную столовую.

— Чё не позвонил-то?

— Хрен до тебя дозвонишься. Сотовый сам знаешь… а на стационарный тож хрен прорвёшься через твоего цербера.

— Карина, что ли?

— Елена Петровна. Отчего-то она меня недолюбливает.

— Тебя-то? — недоверчиво хохотнул я. — С чего бы это вдруг? Ты ж у нас весь такой положительный… В органах служишь.

— Служу в органах, а бухаю с тобой, — назидательно напомнил друг, вызвав у меня приступ хохота.

За обедом успели немного поболтать, и пока Костян уминал третью порцию халявного второго, я гипнотизировал свой телефон, размышляя о том, что надо бы позвонить Нине, но побоялся ещё больше испортить положение дел.

— Слушай, — попросил я друга. — Можешь к нам домой заехать? Там Нина. Мы с ней с утра малёк разругались…

— О как, — стеатральничал Костя. — Боюсь спросить из-за чего…

— Да так. Короче, заедь к ней, а? Просто проверь, как она, в порядке или… просто проверь. А потом мне телеграфируй. Я предупрежу Елену Петровну, чтобы она твои звонки не игнорировала.

— Всё настолько серьёзно? — насторожился друг, откинув свою язвительность. И опять мне почудилась в выражении его глаз уже знакомая печаль, разбавленная… надеждой.

— Нет, у нас всё в порядке, — тщательно выговорил я, пытаясь приструнить взявшийся неведомо откуда приступ ревности. — Но лучше будет, если ты к ней заедешь.

Козырев помедлил, но головой кивнул.

После того как он уехал, я задумался над тем, насколько правильным было моё решение. Но развить эту мысль дальше мне не позволил всё тот же станок, который на этот раз едва не оттяпал руку моему работяге. Правда, работяга оказался виноват сам, нарушив все требования безопасности. Поэтому всё оставшееся время до вечера я провёл в разборках, криках и угрозах всех уволить к чёртовой матери. Лишь к концу смены я сжалился, сказав сворачиваться и собираться в ресторан. Повторять такие вещи дважды… не приходилось.

Сам ещё какое-то время простоял в пустом цеху, разглядывая высокий металлический потолок и ощущая небывалую усталость.

— Домой, к Нине, — решил убеждённо. — Все остальные и без меня напьются.

Завод опустел быстро, лишь уборщицы и охрана ещё оставались на территории.

В административном здании тоже было тихо, хотя непогашенный свет намекал на наличие жизни. Впрочем, в моей приёмной было пусто. По крайней мере, на первый взгляд. А потом… потом я услышал тихий всхлип.

Карина сидела под своим столом, обняв колени и… сдерживая рыдания.

— Что случилось?! — переполошился я, отчего-то подумав о самом страшном. Мужчин на заводе было предостаточно, и пусть никто из них не был замечен ни в чём плохом, кроме непроходимой тупости, произойти могло всякое.

Девушка судорожно замотала головой.

— Ничего. Это так… нервное.

— Карин? — ещё больше насторожился я. — Вылезай.

Она послушалась, но мою протянутую руку проигнорировала. Размазав слёзы вместе с косметикой по лицу, неожиданно извинилась:

— Не обращай внимания. Накрыло чего-то. Я сейчас… соберусь. Не возражаешь, если корпоратив пропущу? Настроение ни к чёрту.

Она попыталась пройти мимо, но я преградил дорогу.

— Что случилось? — гневно выдавил из себя.

Павлова замерла на месте и вскинула на меня глаза, закусив губу. Внутри неё происходила какая-то борьба. Я чувствовал, ей хочется поделиться с кем-нибудь тем, что бушевало на душе, но что-то не даёт ей просто рассказать. И мне это было очень знакомо…

— Мать? — ткнул пальцем в небо и неожиданно почти попал.

— Нет, — шепнула девушка, побледнев, и сделала шаг назад. А мне захотелось сделать то, что никто и никогда не сделал для меня: дожать её до конца, чтобы уже сказала.

— Отец? Неудачливый ухажёр? Кто-то с завода? Карин, ну я всё равно всё узнаю.

— Зачем это тебе?

Я на секунду замешкался, а потом пояснил:

— Потому что человеку нужен человек.

Она всерьёз задумалась об этом, будто взвешивая каждое моё слово, даже плакать перестала. После чего в который раз мотнула головой:

— Нет. Уже ничего не изменить…

— Возможно. Но если сказать… иногда и этого достаточно.

Она заколебалась, после чего едва слышно выдохнула:

— Новиков. Они выпустили Новикова.

Сначала подумалось, что моя собеседница просто пытается отделаться от меня. Я даже нахмурился разочарованно.

— Кто?

— Новиков. Артём Новиков.

Вот тогда я понял… И это было словно удар под дых.

— Подожди, — тряхнул я головой. — Но ему же по максимуму дали — пятнадцать лет. Срок ещё не вышел.

Карина повела плечом и хрипловато пояснила:

— Как-то так…

Чем так зацепила меня эта новость, я понял не сразу.

— Ну и хрен с ним, — попытался отмахнуться, но внутри всё буквально клокотало от гнева. Несмотря на обиду на Машку и её предательство, я никогда не желал ей зла по-настоящему. Да и вообще её смерть словно подвела некую черту в моей жизни, расколов на до и после.

— Наверное, — согласилась Павлова явно в попытке прекратить дальнейший спор.

— Тогда чего ревём? — не унимался, ощущая подвох.

— Всё нормально, — буркнула девушка и опять постаралась пройти мимо меня.

Но я не пропустил, поймав её за плечо. Наши глаза схлестнулись в раздражённом противостоянии.