Парень для клана

— Самоубийство — это грех, — тишину нарушил чей-то мужской голос, когда Саша только пересекла пятый пролёт. С визгом она подпрыгнула на месте и отлетела в сторону, всё-таки поскользнувшись на мусоре, что усеивал ступеньки.

— Кто это сказал? — спросила она, вглядываясь в темноту.

— Господь Бог, владыка всех живущих, — из темноты вышел человек, протягивая

Саше руку, чтобы она могла на неё опереться и встать. Чуть помедлив, она приняла помощь.

— А вы кто?

— Я — всего лишь прохожий, — улыбнулся человек, низко кланяясь. На вид ему было лет шестьдесят с чем-то. Роста он был небольшого, сухой, жилистый, голый череп матово блестел в свете фонарей, что пробивался на лестничный пролёт сквозь пустые квадраты рам будущих окон.

— Мне всё равно, грех это или нет, — если Саша и удивилась тому, что человек знал, зачем она сюда пришла, то быстро нашла оправдание этому — любой сторож строящихся домов (а ведь это мог быть только он, кто ещё?) знает, зачем девочки идут среди ночи в ночной рубашке, трусиках и тапочках на стройки.

— Есть другой способ согрешить, — намекнул сторож.

— Не смешите меня, — разозлилась Саша. — Я такая страшная, кому я нужна? Вам что ли? — она со злости дёрнула рубашку, обнажая свою грудь и невыразительное тело. В стороны полетели пуговицы. — Да?

— Полноте, я не об этом, — запротестовал человек, смущённо опуская глаза долу.

— А о чём же? — Саша была на взводе, ей было всё равно, что станется с ней. Но этого человека она не боялась… почему-то. Она всегда стеснялась своего тела. Перед всеми. Даже перед собой. А тут стою перед ним в одних трусиках и рваной рубашке и чего-то жду… Рубашку самолично же порвала, выставила всё на обозрение… Вот ведь дура какая!

— Я о том, чтобы продать душу в обмен на, скажем,… красоту?

— Вы… вы опять шутите? — оторопела девушка.

— Нет, — незнакомец внезапно стал совершенно серьёзным. С лица слетела улыбка, а из голоса пропали нотки былой игривости и непринуждённости. — Хотите подписать договор?

— Вы… кто вы такой?

— Скажем, я очень заинтересованное лицо.

— И вы заберёте душу, а я стану просто красивой?

— Не просто и не только, — мягко поправил незнакомец. — Вы станете не просто красивой, а ослепительно красивой. Такой красивой, что вам придётся прятаться в темноте, чтобы не быть на виду у толп поклонников.

— Но… почему?

— Буду откровенен с вами. Ваша душа слишком хороша и чиста, хотя и отравлена мыслями о грехе — самоубийстве. И вы ещё девственница, к тому же.

— А… это плохо?

— Смотря как на это посмотреть. В жертву вас принести очень даже почётно…

— Не надо, — возразила Саша.

— Да я и не собираюсь, — пожал плечами старик. — Я просто пытаюсь объяснить вам, что мне с этой сделки. Плюс ко всему, это отличный способ насолить Создателю — отобрать у него такую душу, раз он не заботится о ней. Он ведь не заботится о вас?

— Н…нет, — согласилась девушка, предпринимая попытку застегнуть порванную рубашку — откуда-то дуло, ей стало холодно.

— Видите… Кстати, любопытный факт: в средние века девственностью считали не только наличие м… некоторой части тела нетронутой, но и само незнание девушкой о такой вещи, как секс. Вы знали об этом?

— Нет, — Саша помотала головой. Волосы взбились ореолом вокруг её головы. Незнакомец с неудовольствием покосился на этот импровизированный нимб, но промолчал.

— Так мне придётся прятаться от поклонников в темноте?

— Да. И ещё один момент: ввиду того, что красота ваша будет максимально приближённой к абсолютной, — всё-таки мы работаем честно, — вы не будете стареть, и, следовательно, не будете умирать, а ваша красота не будет увядать. Что значит, что вы будете бессмертны. До первого киллера, разумеется. Или кирпича на голову. Шучу. Вас отныне сможет взять лишь серебро или осиновый кол.

— Это ещё почему?

— За то бессмертие, что вы получите, вы станете несколько иной…

— Как это?

— Вы станете вампиром. Видите, я честен с вами.

— И я буду пить человеческую кровь? Как в фильмах?

— Если пожелаете.

— У кого захочу? — настало время ответить всем обидчикам и их блондинисто-грудастым подружкам!

— Конечно, — лицо незнакомца расплылось в самодовольной улыбке — он понял, что победил.

— Давайте эту вашу бумагу!

Саша стояла перед зеркалом и смотрела на своё новое отражение. Густая чёрная шевелюра ниспадала волнами на плечи. Кожа была белой, очень чистой, без единого изъяна, без родинок и волосков. Стройная фигура, высокие груди, плоский животик, упругая попка, тонкие изящные ручки и пальчики, красивые ножки. Непривычно высокая и очень красивая.

Тот старик на стройке не солгал. Она стала красивой. Значит, она теперь ещё и вампир… Саша приподняла верхнюю пухленькую губку, чуть приоткрыв прелестный овальный ротик. На свет показались клыки…

Она вернулась домой той же ночью и легла спать. Родители ушли поутру на работу. Ей в институт было позже, поэтому её не будили. Но в него она не пошла. Как только за мамой с папой закрылась входная дверь, она осторожно встала с постели и прошла к зеркалу, где и стояла уже третий час, всё ещё не веря, что это она. Родители ушли и не видели её нового обличья. А ведь это уже не Саша, — подумала она. — У меня нет даже имени теперь. Кто поверит, что я — Саша? Никто. Разве что… только тот странный старик на стройке, но вряд ли он кому-то скажет об этом.

У меня нет имени. И из дома уходить тогда надо. Пусть думают, что пропала без вести. Поделом будет. А ведь немало людей, — подумала она, озарённая внезапной догадкой, — лишь считаются пропавшими. На самом деле они просто продают свои души… Значит это правда, и души у меня теперь больше нет, — внезапно она поняла, что совершила. Осторожно коснувшись пальчиками своей обнажённой груди, она прислушалась. Сердце билось. Но ведь сердце — это не душа? Это не душа! Девушка пристально посмотрела на своё отражение в зеркале и с ненавистью ударила по нему кулаком, одним ударом разбив его вдребезги. Острые как бритва осколки разлетались вокруг, но не причиняли ей никакого вреда. Она теперь была бессмертной.

Анастасия Шестакова Плохое известие

— Вот так это и было, вот так я стала проклято красивой, — сказала Лавиния тихим голосом, почти шепотом. — Странно, наверное, почему я говорила в третьем лице? — ослепительно улыбнувшись, шептала она. — Потому что это была не я, это была Саша, другая девушка, другая жизнь. Это моё прошлое, это мой кошмар, от которого мне не избавиться никогда… — слеза потекла по её прелестной щечке. Она усмехнулась:

— Всё что осталось от прежней жизни… это… Это любовь к ней же! Звучит странно, не правда ли? У меня нет души, но у меня есть сердце. И потеряв, только теперь я поняла, что потеряла… Я смотрю на людей, смотрю на их улыбки, их детей, их счастье… Они и не ведают, чем они обладают, они не ценят это. С некоторых пор вампиром стало быть модно, молодёжь так и тянется к неизведанному, к нашей жизни… Они не понимают, чего они могут лишиться! Удивительно: я потеряла, да, но со временем я поняла что много приобрела! Не считая это проклятую красоту, я приобрела новую жизнь, в другом её виде, со своими плюсами и минусами. Тебе, наверное, кажется, что моя речь полна чувствами? Так ты не прав, разве я могу чувствовать? — строгий взгляд направился на небо, которое было как никогда звёздным…