Пари

========== Часть 23. Акела промахнулся. Впрочем, вся стая — тоже ==========

Началась зима, и Акела промахнулся. А за ним — и все мы. Причём, по-крупному.

Почему-то никто, и в особенности Роман, не подумал, что место, вполне пригодное для выступления летом, может перестать быть таковым зимой. Мы на несколько дней уехали на север. Темно. Холодно. На улице, разумеется. А в одном из городов — и в так называемом Ледовом дворце. На улице было -27. В зале — изо рта вырвался парок. Зрители, все поголовно, сидели в шубах, унтах и шапках. Поначалу я никак не мог понять, почему никто не аплодирует. И только потом до меня дошло, что едва слышный, доносящийся из зала, шорох, напоминавший скорее шелест сухих листьев на ветру, и был аплодисментами. Просто зрители хлопали, не снимая варежек.

Наше выступление не отменили. Хотя, думаю, следовало бы. Температура в зале оказалась неожиданностью для всех, в том числе и для меня. Где-то за месяц до того я зачем-то зашёл на сайт местного Ледового дворца и очень изумился, обнаружив, что концерты в этом дворце спорта прекращаются ещё в середине предыдущего месяца, и единственный концерт в следующем — наш. Мне следовало бы догадаться, чем всё закончится, и какой будет температура в напоминавшем стеклянную коробку зале, но голову я не включил, а потому мёрз как все. При дыхании изо рта вырвался парок. Вдобавок, от нас, как от лошадей, ещё и валил пар.

Почему никто не заболел, и как чудом никто в подобных условиях не получил травму, для меня так и осталось загадкой.

Но на выступлении при почти минусовой температуре наши злоключения не закончились.

То ли из-за морозов, то ли ещё из-за чего наш рейс отменили. Теоретически можно было вернуться в Питер и на поезде, но тогда пришлось бы отменить выступление в родном городе. В Москву же самолёты почему-то летали исправно. Поэтому нас перерегистрировали на другой рейс, и в Пулково мы приземлились ровно за полтора часа до начала концерта.

Потом зрители писали на фан-страничке, что мы выглядели какими-то заморенными и измученными. Посмотрел бы я на них после всех этих пересадок-перелётов!

Мозги, видимо, устали у всех, поскольку косяков на этом выступлении оказалось немеряно. Сначала меня бросили не туда. Немного не туда. Правда, меня поймали. Успешно. Но даже на непросвещённый взгляд сделали это косо-криво. Потом один из ребят вышел не в том костюме. Причём, за сценой никто из наших даже не заметил, что надел он не то. Видимо, голова у всех была занята одной лишь мыслью, что ещё чуть-чуть — и нас ждёт недельный отдых.

Думаю, из зала всё это выглядело очень странно. На сцене — четверо парней в резиново-кожаных облегающих штанах, босиком и с голыми торсами, и тут из кулис появляются ещё двое: один — такой же, второй — в рубашке, джинсах и кроссовках. Пришлось бедолаге устраивать импровизированный стриптиз, избавляясь от рубашки.

Но это было не всё. Одному из «босоногов» особо «повезло»: он попал ногой на остроугольную стразину, отлетевшую от чьего-то костюма. Моря крови не было, но со сцены парень ушёл, хромая, а потом выковыривал эту радость из ступни.

Ещё в одном номере уронили бандану. Так она и пролежала, болезная, до начала антракта.

А почти в самом конце второго отделения, в номере, где мы, шестеро, изображали кого-то вроде злых санитаров и шпыняли по сцене психа в смирительной рубашке, произошёл казус. Когда «псих» должен был выскользнуть из рубашки и благополучно сбежать от нас за сцену, липучки на рубашке почему-то не разлепились.

На репетициях мы рассматривали и такой вариант. В этом случае стоявшим с краю «санитарам» полагалось ухватиться за рубашку и хорошенько дёрнуть. В репетиционном зале всё это проходило на ура. А тут — ничего. Бежавший в сторону кулисы Игорь ожидал, что с него сорвут рубашку, но липучки не расцепились, а дёрнули его, бедолагу, за подол, в результате чего он улетел со сцены носом вперёд, да ещё с завязанными за спиной руками. В паре сантиметров от пола ему удалось как-то извернуться, но приложился он неслабо. На фанатском сайте потом даже поужасались тому, как «что-то бумкнуло» в момент падения Игоря за сценой.

Во время финального танца свет прожекторов «поплыл» совсем не в ту сторону, куда требовалось по канве танца. Я так и пробыл до поклона, на котором включили полный свет, неким привидением, передвигавшимся исключительно по неосвещённой части сцены.

Под конец выступления мысли, по крайней мере, у меня, были лишь об одном: чтобы этот кошмар закончился, и, желательно, побыстрее. Сам я, вроде, нигде не накосячил, но мне нестерпимо хотелось провалиться сквозь сцену или, что куда лучше, зажмуриться, а потом открыть глаза, перенесясь на пару часов назад, к началу сегодняшнего шоу, а то и вовсе — во вчерашний день, пусть даже в обледенелый дворец спорта.

На поклоне мы стояли как истуканы с каменными, ничего не выражающими, лицами. Правда, Игорь, едва скрывшись в кулисе, сорвался в истерический хохот. Я молча обошёл его и направился в гримёрку. Сил ни на что уже не осталось.

Когда я вышел из служебного выхода на улицу, то обнаружил, что зима закончилась, и на голову мне льёт дождь. Но мне было всё равно. Я натянул капюшон, и уже не обходя луж, покатил чемодан в сторону стоянки такси.

Приехав домой, я, не приподнимая, перекатил чемодан через порог, снял куртку, сунул её затихшей Маше в руки, разулся и, даже не зайдя в ванную, прошёл в комнату, кое-как разделся, плюхнулся на кровать, накрылся одеялом с головой и отвернулся к стене. Я скорее почувствовал, чем услышал появление на пороге недоумевающей Маши.

— Обними меня, — сам не знаю, зачем, попросил её я.

========== Часть 24. Я сама придумала тебя. Я сама тебя нарисовала ==========

POV Маши

Меня будит настырное копошение под боком. С трудом продираю глаза. В свете уличного фонаря вижу, что Димка, не просыпаясь, упорно пытается накрыться предварительно сброшенным одеялом. Вот только одну ногу он при этом засунул в вырез пододеяльника, и из-за этого ничего у него не выходит.

Со вздохом сажусь и начинаю его выпутывать. Уж очень спать хочется, а пока он под одеялом по уши не скроется, покоя мне не будет. Как только нога оказывается на свободе, и одеяло перевёрнуто нормальным образом, Димка ловко ухватывает его край и, по-прежнему не просыпаясь, натягивает на себя.

Нет, у меня нет мыслей типа «И угораздило же меня связаться с малолеткой!» Хотя мне порой кажется, что Дима ещё совсем ребёнок. И как я могла поверить в то, что ему уже двадцать два? Две одинаковых строчки подряд! Одинаковые города, одинаковые даты рождения! Как можно было не догадаться, что это опечатка на сайте?!

Теперь мне смешно. А тогда я испытала шок. Столько усилий, чтобы прийти к цели, и в метре от неё так облажаться!

Если Дима задрых носом к стенке, да ещё сам попросил обнимашек, дело не дрянь, конечно, но, в общем, очень близко к этому. Обниматься во сне он не любит. И спит под отдельным одеялом, завернувшись в него, как гусеница в кокон. Вечно жалуется ночью на холод и во сне периодически утаскивает одеяло у меня. Может, это он на сцене так замерзает и отогреться потом не может? Говорят, в театрах вечные сквозняки. Я Диме шутки ради подарила на день рождения шерстяные лохматые носки. Почти гольфы. Думала приколоться, а он, мало того, что в полный восторг пришёл, так ещё и спать в этих колючках повадился. Пришлось сменить ему одеяло на потолще.

Просыпаюсь. Прислушиваюсь. Спит. Я выспалась. Лежать просто так ужасно скучно. Нет, я в курсе, что из тура Дима всегда возвращается как выжатый лимон. Потом почти сутки спит и только после этого снова становится адекватным человеком. А вот трахается он со мной только тогда, когда выспится. Может, он асексуал, и ему это не очень надо? Или он, как Никита, спит в туре с фанатками? Хотя, нет, едва ли. Он же про Никиту мне сам рассказал. Или он так сильно устаёт, что ему уже не до секса? А если оно уже сейчас так, то что же дальше будет?