Парк-авеню, 79

– Ты станешь тридцатилетним миллионером.

Росс заколебался:

– Я не знаю... Но наличные бабки мне нужны именно сейчас.

Мартин перегнулся через стол и понизил голос до шепота:

– А кому они не нужны? Ты взял одну акцию, а я – десять. Думаешь, мою сотню кусков нельзя было выгодно пристроить где-нибудь поближе? Можно. Но если светит дело, которое сотню обернет в миллион, надо вкладывать именно в это дело.

Росс присвистнул:

– Сто кусков? Ты вложил сто тысяч?

Джокер кивнул.

– Да. И не жалею об этом.

– А сколько же всего выпущено акций?

– Тысяча.

Росс почтительно округлил глаза:

– Десять миллионов! Вот это размах.

– Такое предприятие надо начинать с умом. Претендентов на наши акции больше чем достаточно, но одну я все же отдал тебе. И знаешь почему? Потому что ты мне нужен.

Росс настороженно прищурил глаза.

– Зачем?

Джокер откинулся на спинку кресла, неторопливо раскурил еще одну сигару.

– Поскольку дело совершенно законное, уголовщине дорога в Лас-Вегас закрыта. Представлять нас там, на месте, должен незасвеченный парень. Ты для этого подходишь больше других. Иди к Кейну, и он введет тебя в курс нашего плана.

– Ты думаешь, из этого что-нибудь выгорит?

– Не сомневайся. Обязательно выгорит. Это говорю тебе я.

Росс поднялся со стула, почтительно взял со стола акцию:

– Знаешь, сейчас она кажется мне намного привлекательнее.

Джокер расхохотался:

– Еще бы: пахнет деньгами!

– Да, я всегда испытывал слабость к трем запахам: денег, шикарных машин и новых девочек.

Мартин ухмыльнулся:

– Да, у меня появилось известие об одной из твоих прежних красоток.

– Прежними я не интересуюсь. Девочки привлекательны только новизной.

– Не зарекайся. Думаю, что эта тебя заинтересует. Я имею в виду польку с золотыми волосами...

Росс перестал улыбаться.

– Мария?

В его голосе послышался непривычный оттенок затаенной боли.

– Угу. Я собирался этой девочкой заняться сам, но сначала решил спросить, нет ли у тебя на нее каких-нибудь видов?

Росс смотрел на свои до боли стиснутые кулаки. Этой проклятой акцией Джокер поймал его в ловушку, и теперь о Марии нечего было и думать. Росс не станет ее вытаскивать из лап Джокера Мартина. Парень поднял голову и, стараясь не закричать, медленно проговорил:

– У меня нет на нее видов. Она в твоем распоряжении.

5

Мэри сидела в своем номере и ждала звонка от Эвелины, но телефон молчал.

Была пятница. Незаметно прошли четыре дня, а вместе с ними так же незаметно истаяли деньги. Осталось ровно столько, сколько она должна была заплатить за проживание в «люксе».

Сегодня Эвелина освобождалась из заключения и сразу же по выходе обещала позвонить. Еще в колонии они договорились, что Мэри будет ее ждать в «Асторе».

Их дружба началась полгода назад. В прачечной рядом с Мэри работала стройная темноволосая девушка. Однажды она подняла голову от гладильной доски и спросила:

– Послушай, что ты собираешься делать на свободе?

Мэри догладила наволочку, аккуратно ее сложила, ненадолго задумалась.

– Найду работу... Ну, а в общем-то я еще не думала.

– Какую работу?

Мэри начала гладить простыню.

– Не знаю. Любую.

Эвелина засмеялась:

– Любую! Так и с голоду недолго подохнуть.

Мэри с любопытством посмотрела на девушку.

– А ты чем собираешься заниматься?

– О, у меня есть план. Грандиозный.

– И в чем он заключается?

Эвелина уже открыла рот, но вовремя заметила проходившую мимо них надзирательницу и, почти не двигая губами, прошептала:

– Приходи ко мне после отбоя. Когда потушат свет. Я расскажу. Думаю, что тебя это заинтересует.

Около десяти вечера погас свет, и в спальне стало тихо. Мэри прокралась к кровати Эвелины.

– Ты не спишь?

– Не сплю. Садись.

Мэри тихонько опустилась на краешек.

– Расскажи про свой план.

– Я собираюсь зарабатывать приличные деньги. В шоу-бизнесе. Мой парень обещал подыскать надежное местечко. Он передал, чтобы я подобрала партнершу и начала готовить номер. Мне кажется, что мы с тобой идеально подходим друг другу. Ты – блондинка, я – брюнетка. Публика любит контраст. Он хорошо смотрится.

– А когда ты выйдешь отсюда?

– Через три дня после тебя. Ну что, согласна?

Мэри заколебалась. В ее голове зашевелились подозрения.

– Что же мы будем делать? Я ничего не умею.

Эвелина беззвучно рассмеялась:

– Этому можно научиться за одну ночь.

Мэри равнодушно кивнула:

– А-а-а...

– Это лучше, чем рвать пупок за десять зеленых в неделю.

– Не знаю.

Из угла донесся недовольный голос:

– Заткнитесь! Если сами не спите, дайте другим отдохнуть.

Эвелина откинула одеяло.

– Залезай ко мне. А то эти, с длинными ушами, не дадут спокойно поговорить.

– Знаешь, я лучше пойду к себе.

Эвелина сверкнула в темноте белыми зубами:

– Струсила?

Мэри легла рядом с ней под одеяло. Некоторое время они молчали.

– А что ты называешь приличными деньгами?

– Двадцать-тридцать долларов в день на каждую.

Мэри задумалась. Как жить дальше? После случившегося ни один порядочный мужчина не захочет на ней жениться. Надо рассчитывать только на себя, самой добывать деньги. Деньги – единственное, что имеет значение в этом мире. Без них любой человек – задница.

Она решилась:

– Что надо делать?

Эвелина не ответила. Ее руки легко двинулись вдоль тела подруги, и от этих умелых прикосновений у Мэри перехватило дыхание.

– Что ты делаешь? Отстань!

– Но ведь ты сама просила научить?

Мэри отодвинулась.

– Мне и в голову не приходило, что ты – лесбиянка.

– Я не лесбиянка, но в этом заключается наш номер.

Мэри не ответила, и Эвелина снова положила руку на ее грудь.

– Расслабься, расслабься... Больно не будет. Тебе нужно немного развлечься. Быстрее время пройдет.