Парк-авеню, 79
Шрифт:
– Надеюсь, вы любите креветки. Том готовит потрясающий креветочный салат.
– О, да! Я их просто обожаю.
– Вот и отлично. Прошу к столу.
Она сбросила халат на песок:
– Мне хочется сначала искупаться.
Гордон, уже севший за стол, встал, снял рубашку, брюки бросил их рядом с ее халатом. На нем оказались ярко-желтые плавки:
– Хорошо. Я готов.
Они побежали по прохладному песку к воде. Мэри нырнул в высокую волну и тут же выскочила, как ошпаренная. Стуча зубами, она крикнула:
– Вода ледяная!
Гордон улыбнулся:
– Я
Она засмеялась:
– Сумасшедший.
Мэри уже выходила на берег, когда налетевшая сзади волна сбила ее с ног. Гордон легко выхватил девушку из воды, осторожно поставил перед собой. Их лица оказались близко-близко, и он серьезно сказал:
– Теперь, когда я спас вашу жизнь, мисс, может быть, вы откроете мне свое имя?
У Мэри защемило сердце – в его взгляде было многое, напомнившее ей Майка: та же открытость, та же мягкость. Она встряхнула головой и лукаво улыбнулась:
– Полагаю, что этого требует вежливость.
Он кивнул, не разжимая рук:
– Да, вежливость требует.
– Флад. Мэри Флад.
– Рад с вами познакомиться, мисс Флад.
Он быстро поцеловал ее в щеку и отпустил:
– Очень рад, мисс Флад.
Мэри отодвинула тарелку:
– Никогда в жизни я столько не ела, Гордон. Салат – просто объедение.
Он улыбнулся:
– Обрадую Тома. Старик бывает счастлив, когда его стряпня кому-нибудь нравится.
– Передайте ему, что все было просто великолепно.
– Еще кофе?
Она покачала головой:
– Нет, спасибо. Больше не могу.
И тут же взглянула на часы:
– Боже! Уже начало второго. Мне надо бежать.
– Как насчет сегодняшнего вечера, Мэри? Может быть, встретимся?
– Нет-нет. К сожалению, не могу.
– Почему?
Мэри пожала плечами:
– Работа...
– А завтра вечером?
– Не получится. Вечерами я занята.
Гордон с любопытством спросил:
– Интересно, что же это за работа?
Она ответила, осторожно подбирая слова:
– Я работаю вместе с подругой. Мы подготовили номер и по вечерам показываем его в разных клубах.
– А где вы будете выступать сегодня? Я обязательно приду посмотреть.
По спине у Мэри пробежал холодок. Стараясь не выдать страха, она быстро проговорила:
– Видите ли, мы никогда не знаем заранее, где будем выступать. Если в какой-то программе внезапно образуется дыра, ну, заболел артист или что-нибудь в этом духе, нас срочно вызывают через специального агента.
– Может быть, однажды, когда будете знать заранее, вы мне сообщите?
Она кивнула, наклонилась и взяла с песка пляжную сумку:
– Непременно, Гордон. Спасибо за завтрак.
– Позвольте донести ваши вещи.
– Пожалуйста.
Они медленно направились к машине.
– Я увижу вас завтра?
Она смотрела в песок под ногами. Для нее все уже было решено: на этот пляж она никогда больше не приедет. Придется искать другое место.
– Конечно.
Машина слегка нагрелась от
солнца. Он открыл перед Мэри дверцу. Девушка села за руль, забрала из его рук сумку.– Спасибо за все, Гордон.
– Спасибо вам, Мэри.
Она протянула руку, и он, вместо рукопожатия, поднес ее к губам.
– До завтра, Мэри.
Девушка включила зажигание.
– До свидания, Гордон. Вы были очень милы. Еще раз спасибо.
Мурлыкая веселую мелодию, она вошла в квартиру. Джо и Эвелина за кухонным столом пили кофе. Джо бросил на нее хмурый взгляд.
– С чего это ты распелась?
– Просто хорошее настроение, вот и все. Один молодой человек угостил меня завтраком.
Он хрипло рассмеялся:
– Если бы он раскошелился на что-нибудь кроме завтрака, было бы много лучше. Десять минут назад звонил менеджер. Он сказал, что на две недели мы остались без работы.
Мэри непонимающе посмотрела на него:
– Что все это значит?
– А то, что фараоны пронюхали. Нам надо лечь на дно и не высовываться.
Она присела к столу и принялась внимательно разглядывать ногти. Потом спросила:
– И что же мы будем теперь делать?
Джо переглянулся с Эвелиной, вскочил и, не говоря ни слова, убежал в комнату.
Мэри посмотрела на подругу:
– Что это с ним?
Эвелина развела руками:
– Ты же знаешь Джо. Ведь он такой чувствительный... относительно некоторых вещей.
Серьезный тон и многозначительная мина на лице Эвелины делали ее слова совершенно уморительными. Мэри прыснула:
– Он чувствителен только тогда, когда речь заходит о его кошельке.
Эвелина не поняла насмешки и с готовностью подхватила:
– О кошельке и речь. Ему стыдно брать у тебя деньги на дорогу в Нью-Орлеан. Мы с ним хотим сегодня махнуть туда.
Мэри широко открыла глаза:
– А куда же делись его деньги? Он получал ровно половину нашего гонорара.
Эвелина отвела взгляд:
– Разошлись. Скачки. То да се... Я ему сказала, чтобы не волновался. С тобой нет проблем. Если у тебя остались деньги, ты обязательно отдашь.
Мэри сделала искренний взгляд:
– У меня в сумочке около двадцати двух долларов. Если они вас выручат, берите.
Эвелина разочарованно открыла рот:
– И это все? А где остальное? Уж пара сотен у тебя обязательно должна быть. Ты деньгами не сорила.
Мэри улыбнулась:
– Потратила. Тряпок накупила. Когда захожу в магазин, просто не могу остановиться.
Из спальни донесся раздраженный голос Джо:
– Я говорил тебе, Эвелина, что она не даст нам ни цента. Слишком хорошо мы с ней обходились. Ну ничего, сейчас эта дрянь поймет, кто здесь хозяин.
С угрожающим видом он двинулся к Мэри. Она быстро открыла сумочку и достала нож с выскакивающим лезвием. Мэри купила его в первый же поход по магазинам.
Девушка твердо посмотрела в глаза Джо, хладнокровно нажала кнопку. От сверкнувшей на солнце остро заточенной стали по всей комнате брызнули зайчики. Выставив перед собой оружие, Мэри спокойно спросила: