Пассаж для фортепиано

– Рита, какой вес ты можешь изъять из своего багажа?

– Мама!

– Мы возьмем этот рояль!
– отрезала Маргарет.

Рита подошла к ней.

– Но всей нашей семье разрешено взять только двести тридцать фунтов! Мы не сможем...

– Нас в группе триста восемь, - сказала Маргарет.
– Каждому взрослому выделено семьдесят пять фунтов, каждому ребенку - сорок фунтов.
– Она нашла свой кухонный блокнот и заполнила его цифрами.
– Если каждый пожертвует всего четырьмя фунтами и двенадцатью унциями, мы сможем взять этот рояль!
– Боясь передумать, Маргарет повернулась к сушилке для посуды и смела упаковку с фарфоровыми чашками и блюдцами своей матери в коробку для мусора.

– Вот! Подарок для тех, кто купит наш дом! И это три с половиной фунта!

Она заплакала.

Рита посерьезнела.

– Я оставлю свою коллекцию насекомых, - прошептала она, потом зарылась головой в платье матери и тоже принялась всхлипывать.

– Почему вы плачете?
– спросил Дэвид. Коробка с "глазом летучей мыши" была прикреплена на его плечах. Лицо было искажено страданием.

– Дэви... Дэвид, мы попытаемся взять с собой твой рояль, - вытерла слезы Маргарет.

Подбородок Дэвида вздрогнул, лицо на мгновение разгладилось, но потом снова исказилось.

– Конечно. Просто вышвырнут кое-какие папины семена и несколько инструментов и приборов ради моего...

– Есть другой путь.

– Что за другой путь?
– его голос выдавал борьбу с надеждой, что могла разбиться вдребезги.

Маргарет объяснила свой план.

– Клянчить?
– спросил Дэвид.
– Просить людей поступиться своими собственными...

– Дэвид, мир, который мы собираемся колонизировать, будет пустым и холодным - самый минимум удобств, однообразная одежда. Почти никакой утонченности или тех вещей, что служат для нас символом принадлежности к цивилизованному обществу. Тут и помогут настоящий земной высокого качества рояль и... человек, чтобы играть на нем. Это поможет нашему моральному духу и сдержит тоску по дому, которая обязательно возникнет.

Невидящие глаза Дэвида, казалось, пристально смотрели на нее, пока длилось молчание. Потом он сказал:

– Это будет для меня ужасная ответственность.

Маргарет почувствовала, что гордится своим сыном.

– Я рада, что ты так к этому относишься.

Маленькая брошюра с инструкциями и советами, розданная на первом сборе в Уайт Сэндз, содержала имена и адреса всех колонистов. Начав с верха списка, Маргарет позвонила Сельме Эткинс из Литл Рок, жене главного зоолога экспедиции.

Миссис Эткинс была смуглой миниатюрной женщиной с пламенными волосами и кипучей натурой. Она оказалась прирожденным конспиратором. Прежде, чем Маргарет закончила объяснять, в чем проблема, Сельма Эткинс уже вызвалась возглавить видеофонный комитет. Она набросала имена потенциальных участников и спросила:

– Даже если мы утрясем вес, как мы доставим эту штуку на борт?

Маргарет была озадачена.

– А что плохого в том, чтобы просто показать, что общий вес в пределах дозволенного, и передать рояль людям, упаковывающим вещи на корабле?

– Чарлсуорси никогда на это не пойдет, милочка. Он в ярости из-за того, что пришлось отказаться от большого количества оборудования. Он бросит один взгляд на тысячу четыреста восемь фунтов рояля и скажет: "Это будет резервный комплект атомного генератора!" Мой муж говорит, что ему пришлось просверлить дыры в упаковочных ящиках ради спасения нескольких унций веса!

– Но как же мы сможем тайком протащить...

Сельма щелкнула пальцами.

– Я знаю! Оззи Льюкен!

– Льюкен?

– Корабельный стюард. Вы его знаете: здоровый коняка с рыжими волосами. Он выступал на одной из встреч - ну, знаете - все о том, как сберегать вес при упаковке и как пользоваться специальными контейнерами.

– А, да. Так что там насчет него?

– Он женат на старшей дочери моей четвероюродной сестры Бетти. Ничего, кроме маленького семейного нажима. Это подействует.

– А он не предпочтет отправиться с этим прямиком к Чарлсуорси? спросила Маргарет.

– Ха!
– бросила Сельма.
– Вы не знаете нашу родню со стороны Бетти!

Утром появился доктор Линквист в сопровождении двух консультантов-психиатров. Они провели с Дэвидом час и спустились в кухню, где Маргарет и Рита заканчивали микрофильмовать папки с рецептами. Дэвид последовал за ними и встал в дверях.

– Очевидно, что мальчик выносливее, чем я думал, - сказал Линквист. Вы уверены, что ему никто не говорил, что он сможет взять с собой рояль? Надеюсь, вы не обманули его, чтобы он почувствовал себя получше.

Дэвид нахмурился.

– Доктор Чарлсуорси отказался взять рояль, когда я его попросила. Но он отправил двух специалистов на фабрику Стейнвея, чтобы они смогли сами его изготовить.

Линквист повернулся к мальчику.

– И теперь с тобой все в порядке, Дэвид?

Дэвид поколебался, потом ответил:

– Я же понимаю насчет веса.

– Что ж, я полагаю, ты взрослеешь, - сказал Линквист.

Когда психиатры ушли, Рита повернулась к Маргарет.

– Мама! Ты им солгала!

– Она не лгала, - произнес Дэвид.
– Она говорила правду.

– Но не всю, - сказала Маргарет.

– Это то же самое, что и солгать, - заявила Рита.

– Прекрати!
– отрезала Маргарет.
– Дэвид, ты уверен, что хочешь оставить свои брайлевские тексты?

– Да. Это шестнадцать фунтов. Мы приобрели брайлевский комплект для выдавливания текстов и печатную машинку. Я могу отпечатать новые копии всего, что мне понадобится, если Рита будет мне диктовать.

К трем часам они добились от главного стюарда Освальда Льюкена согласия протащить рояль на борт, если они сумеют подогнать вес с точностью до унции. Но на прощание Льюкен им сказал:

– Но чтобы старик об этом не пронюхал. Он и так в ярости из-за того снаряжения, которое нам пришлось урезать.

К семи тридцати Маргарет суммировала весомые пожертвования первого дня: шестьдесят одно обязательство на общую сумму двести семь фунтов и семь унций. "Слишком мало, - подумала она.
– Но я не могу их винить. Мы все привязаны к нашему имуществу. Разлучаться со всеми теми мелочами, что связывают нас с прошлым и Землей, это так трудно. Придется еще изыскивать возможности". Она порылась в памяти в поисках тех вещей, что можно изъять, осознавая бесполезность тех немногих фунтов, что были в ее распоряжении.