Пассажирка с «Титаника»

Давно прошли те времена, но обретенная мною способность оказалась долговечнее бренного тела. Я вспомнила, что, еще будучи Ванни Кутс, не могла поднять глаза на собеседника, но приписывала это своей природной робости. А нелюбовь к зеркалам объясняла своей невзрачной внешностью. Должно быть, я занялась спиритизмом потому, что мне было легче беседовать с духами, чем с живыми людьми. Духи не обладают телами, которые можно повредить взглядом. Тогда-то Аменофис и воспользовалась спиритическим сеансом, чтобы взять меня с собой в последнее путешествие на «Титанике». До сих пор при одной мысли о кораблях меня бросает в дрожь.

Как Менат ни уговаривал меня преодолеть свой страх и подняться на борт прогулочной яхты, я была не в силах это сделать. Мне нравится море, но любоваться им я могу только с берега.

– Это чудо, что я нашел тебя, – заключил Менат и показал мне кольцо с круглым черным камнем, которое он носил. – Оно сделано по моему заказу. Такие перстни служили знаками отличия тех, кто умел убивать взглядом. Камень символизирует зрачок, средоточие силы. Говорят, Распутин отчасти владел искусством пригвоздить взглядом к месту любого, ослепить на миг. Но убить – нет. Этому искусству не так легко научиться.

– Ты умеешь?

Спрашивая, я заранее знала ответ. Если бы Менат умел убивать людей, не прикасаясь к ним, он бы не стал тратить время на мои поиски. Он полюбил меня, как самурай любит свой меч, как снайпер любит свою винтовку – безукоризненное оружие, которое является продолжением хозяина.

Но даже это внезапное прозрение не отрезвило и не огорчило меня. Скорее обрадовало. Я нужна Менату! В каком-то смысле я – воплощение его мечты о совершенном убийстве. Он может расстаться с женщиной, но с мечтой – никогда. Если надежда умирает последней, то мечта – бессмертна, пока не воплотится.

Итак, мой путь привел меня к бездне. Я ощутила не ужас, а упоение. Пусть все летит к черту, провалится в тартарары! Я подарю Менату то, о чем он мечтает, и это – моя плата за любовь. Каждый из нас получит то, чего хочет… и будь что будет.

– Имя Уну, которое мне дали в храме Осириса, – как ты узнал его?

– Мне подсказал маятник. Я держал его над дощечкой с буквами и получил три женских имени.

– Еще два, это Хаса и Тахме?

– Да, – кивнул Менат. – Так звали трех «александрийских Горгон» [12] . Надо быть асом биолокации, чтобы маятник указал на конкретного человека или адрес. Я таковым не являюсь. Поэтому довольствуюсь малым. Я отобрал вас троих чисто интуитивно, и в двух случаях промахнулся. Зато ты сторицей вознаградила меня за мои старания!..

12

Горгона – в древнегреческой мифологии женщина-чудовище, которая взглядом превращала все живое в камень.

Глава 31

Москва

Девушки уснули в комнате, которая раньше служила спальней хозяйке и ее покойному мужу. Санта похрапывал на диване в гостиной. А Глория и Лавров до утра глаз не сомкнули, сидели в кухне и беседовали.

– Как быть с Диной и Любой?

– Помогу им восстановить документы, и пусть катятся на все четыре стороны, – заявил сыщик.

– А до этого? Их убьют раньше, чем ты успеешь выполнить свое обещание.

– Сначала их надо найти. Никому не известно, что они здесь.

– Это не проблема для того, кто убил Плутона. Но меня больше беспокоит другое. Пойми, Рома, он охотится не за девочками, а за тобой. Тебя спасают твои разъезды… но это до поры до времени. В конце концов, он доберется до тебя.

– Кого ты имеешь в виду? – растерялся Лавров. – Кто этот «он»?

– Убийца, который расправляется со всеми, кто может пролить свет на смерть певицы, менеджера и Генриха Семирадского. У него есть причина вести себя так, и он не отступится.

– Разве это не Плутон? Он же признался. Я его за язык не тянул. Он сам…

– Балычев заблуждался на свой счет. Он не имел отношения к гибели этих троих. Никакого! Он переоценил свои возможности, решил, что… впрочем, не важно.

– Плутон ненавидел Генриха и хотел ему отомстить. У него был мотив, и он присутствовал на помолвке. Он хвастался, что…

– Забудь о Плутоне, – перебила Глория. – Он мертв, но кто-то другой жив и очень опасен. Боюсь, тебе с ним не справиться.

– Это он бродил по дому «на катакомбах», пока я сидел в шкафу?

Глория закрыла глаза, сосредоточилась и через пару минут покачала головой.

– На твое счастье, нет. Человек, шаги которого ты слышал, был связан с Плутоном… по работе. У них была назначена встреча.

– Вот как? Тогда он должен был наткнуться на трупы… и наткнулся.

– Вероятно, – улыбнулась она.

– Он мог заявить в полицию или сообщить в контору, которая прикрывала Плутона, что тот убит. Значит…

– Тебя это не касается, Рома. Тот, кто убил Плутона, теперь ищет тебя.

– Ты меня пугаешь?

– Я здраво смотрю на ситуацию. Надо придумать что-нибудь и заманить убийцу в ловушку. Иначе тебе несдобровать.

Лавров задохнулся от обиды и негодования. Глория ни во что его не ставит. Будто он не способен защитить ни себя, ни девушек, ни ее – что самое неприятное.

– Полагаешь, мы имеем дело со спецами из конторы?

– Вовсе нет. Все не так, как кажется. Это…

– Тогда расскажи мне, что происходит! – взорвался он. – Ходишь вокруг да около, намекаешь, недоговариваешь. К чему такая скрытность? Думаешь, я не способен понять? Ну да, я же тупой мент!.. Куда мне соваться в тонкие материи?..

– У меня появились некоторые догадки, – примирительно произнесла она. – Я сходила в клуб и проверила их. Вряд ли ты станешь меня слушать, но…

– Позволь мне самому решить, верить твоим словам или нет. Я разберусь! – Лавров сердито замолчал, нахмурился и после короткой паузы переспросил: – Ты была в «Фишке»?

– Тебя это удивляет?

– Уже нет. Я раньше удивлялся. Теперь принимаю твои поступки, как факт. И что тебе рассказали в клубе?

– Ничего. Я пыталась прочувствовать ту атмосферу, ту публику, которая присутствовала на помолвке Доры и Генриха… и сам момент его смерти. Мои опасения подтвердились. Жениха убил взгляд! До него по той же причине погибли двое – певица и менеджер.

– Что? – опешил сыщик. – Выходит, Балычев не лгал? Он в самом деле… убил Генриха силой своей ненависти? Напрягся и… Тьфу ты! Неужели это возможно? Чепуха…

– Балычев ни при чем. Сколько можно повторять? Видимо, он пылал гневом к Генриху, сверлил того яростным взглядом… а жених вдруг упал и скончался. Как не принять желаемое за действительное? «Просто совпало», как в песне поется.

– Допустим. Но кто-то же это сделал? Почему не Балычев?

– Это был не мужчина… я имею в виду убийцу.