Пастух для крокодилов

Богдан еще ковырял землю ножом, готовя ямку для очага, когда из окрестных кустов объявилась Кира:

– Там... вы видели?!

– Скелет, что ли? И чем он тебя так напугал?

– Ну, это же человек был! Циничный ты какой-то, прям вообще!
– в распаленном виде коллега смахивала на обиженную студентку, или школьницу даже. Выпала напрочь из прежнего образа. Кому как, но Богдану сейчас она нравилась больше чем раньше.

– Умылась бы, - посоветовал отечески, уводя беседу в другую плоскость.
– Вроде, красивая девчонка, а ни фига под краской не видать!

– На себя посмотри!

– фыркнула та, пойманная, как и все ее бесчисленные прародительницы, на извечную женскую слабость.
– Побрился бы, что ли! Смотреть страшно!

– А это один из элементов моего имиджа. Давай уже свой хворост, что ты его тискаешь! И дровишек бы надобно, ночь долгая предстоит.

– Ну, вот только бревна я и не таскала! Сам сходишь, не барин!

– Схожу, - кивнул Богуславский невозмутимо, подумав, что женские слабости - оружие разрывное и использовать их надо весьма осторожно.
– Дмитрий Константиныч, не затруднит ли вас прокопать вот тут канавку? Это будет вместо вытяжной трубы. Премного благодарен...

Заготовка дров в джунглях - дело не столько сложное, сколько хлопотное и требующее повышенного внимания. Змеи всякие там, пауки, многоножки. Так и норовят, окаянные, затаиться среди сухостоя, да за руку цапнуть! У Богдана для этих дел была своя тактика - подойдя к подходящей лесине пинал активно по стволу, ждал реакции и лишь затем пускал в ход мачете. Прислушивался попутно, принюхивался, приглядывался. Беспокойство одолевало, невесть чем порожденное.

– Ну, и какого рожна тебе надо?!
– спросил сам у себя.
– Тишина давит? По стрельбе соскучился! Или мертвяка того не можешь забыть? Так это каратель был, враг твой злейший! Радоваться надо, а ты...
– тут что-то ворохнулось, на самой окраине сознания, так и не превратившись в законченную мысль. Тревога осталась, чтоб ее!..

– Та-ак, ладненько, не будем пороть горячку, - сказал Богдан очень тихо и внятно, подумав, о Суханове. И о Кире подумав. Готовы ли они, если что? Мачете секануло очередную лесину, отбросил к общему штабелю, новую взялся высматривать. Анализировал попутно собственные органы чувств - с какого же боку этот ЗВОНОЧЕК? Зрение и слух, молчат, обоняние регистрирует стандартный набор запахов. Осязание... Стоп! Вот оно! То самое ощущение, вроде прилипшей к лицу паутины!

За ним кто-то следит!

Или нет?

Ерунда какая-то! Еще мгновение назад поклясться мог, что чувствует неотступный взгляд, а теперь, вдруг, ушло и рассеялось.

– А не попить-ли нам пивка?
– сказал Богуславский громко первое, что пришло в голову, ощущая, как ладонь потеет под перчаткой.

– Пивка попить, песни попеть! Кому охота - пускай слушают! А он у джипа лежа-ал!..
– голос сорвался, вдруг, и пришлось доставать фляжку. Глотнуть родниковой воды, прокашляться, будто певец перед выходом. Затянуть фальшиво и немелодично первое, что вспомнилось:

Он у джипа лежал, в снег откинув затылок,

Плэйер внучке в подарок упал в стороне.

Три заглавные буквы на корочке ксивы

Он обратно отдаст благодарной стране !

Эх, не к месту вспомнилось, ну да ладно. Эту бы песню в хорошей компании, да под водочку, да под гитару!

...Как отдал двадцать лет, три развода и веру,

В общем, нечего было уже отдавать!

У страны свой подход к боевым офицерам,

И, конечно, однажды пришлось выбирать...

Дальше было грустное про снегирей в Измайловском парке, но Богдан на этом закруглился. Тревога исчезла окончательно. Померещилось? Или некто, понаблюдав за Богуславским, счел его субъектом несерьезным и не достойным внимания? Еще проще вариант - испугался этот кто-то громких звуков (как любое животное) и поспешил уйти-убежать-улететь-уползти?

– Хрень какая-то, - проворчал Богдан, дорубая деревяшку и вздымая всю поленницу на плечо.
– Креститься надо, если кажется!

Первые капли дождя упали, когда Богуславский уже подходил к роднику. Кира, свежеумытая и опрятная, созерцала себя в зеркальце, Суханов просто сидел на траве, давая отдых ногам.

– Вы как хотите, но лично я от стихии скрываюсь, - заявил Богдан, разрушив хрупкую идиллию, и шалаш принял его под невысокие своды. С одной стороны, если интуиция не врет, бежать бы отсюда прямо сейчас, но с другой... куда бежать то?! Кто сказал, что в ночных джунглях, под дождем и открытым небом будет безопаснее!?

– Подождем пока, - сказал Богуславский, и Суханов кивнул:

– Разумеется! Куда ж мы денемся с подводной лодки?!

За стенами шалаша развернулось уже вовсю природное буйство, именуемое тропическим ливнем. Кто не видел, тому не понять. Сплошная стена воды при полнейшем штиле, кусты и деревья скрылись в ней, а шум вокруг ничего общего не имеет с привычным европейцу стуком дождевых капель. Банановые листья на шалаше гремят под струями не хуже барабана, но держатся пока.

– Бр-р, представляю, что сейчас снаружи!
– поежилась Кира, а Богдан лишь усмехнулся:

– Ничего особенного, коллега. Считай, то же плавание, только стоя.

– Слушай, а это надолго, вообще?
– забеспокоился Дмитрий Константинович.
– Может, сезон дождей начинается?

– Рано еще. Думаю, к утру вся лишняя вода с небес вытечет, и настанет тишь да гладь. Заодно смоет наши следы, - уложив в яму последний кусок дерева, Богдан чиркнул "охотничьей" спичкой, сунул к настеленному внизу мху. Подул малость, пока процесс не пошел полным ходом. Такой вот очаг будет, прямо в шалаше. Оно и теплее.

– Теперь давайте-ка, господа и дамы, оценим состояние нашей продовольственной базы. Прикинем, как скоро придется на подножный корм переходить.

Открыли рюкзаки, выложили снедь. Маловато ее оказалось. Шесть банок тушенки, бутылка виски ополовиненная, пачка чаю "со слоном". Сухарей пара пачек в герметичной упаковке. Всё.

– Ну что ж, с глубоким прискорбием предлагаю перейти на режим экономии. Пять тушенок оставляем в НЗ, с завтрашнего дня начинаем охотиться, рыбачить, собирать грибы и ягоды...