Пастух Земли

Она бросила на него быстрый взгляд — словно вспорхнули две ярко-васильковые бабочки — но тут же вновь его потупила. Кожа её была очень белой, но не бледной, и чистой. Прямой нос, яркие губы, густые брови вразлёт — такие лица считались у ариев признаком особого благородства.

Он взял невесту под руку, чтобы подвести к отцу, который, по обычаю же, должен был сопровождать её, пока не передаст мужу. И тут Бхулак уловил нечто беспокоящее: одновременно тоскливый и полный ярости взгляд, который бросил на них молодой воин из свиты невесты. Это следовало запомнить, так как могло означать некое преткновение в будущем. И Бхулак запомнил.

Свадьбу сыграли на следующий день. Невеста шествовала между отцом и наречённым, позвякивала украшениями — наверное, они немало тяготили её, но та не подавала виду, ступая плавно и уверенно. Распрямил спину и Анга — дабы выглядеть не слабее своего будущего зятя. Когда они шли по проходу между жилыми кольцами к центральной варе, народ разразился приветственными криками, барабанщики и флейтисты выбивались из сил, а брамы до предела напрягали голоса, выводя слова гимнов.

Да будут прямыми и без шипов пути,

По которым едут друзья на нашу помолвку! *

Все понимали, что это не просто свадьба, а наступление нового жизненного цикла для всей страны, и что двое этих мужчин через эту юную девушку становятся теперь страны этой воплощением и посредниками между её людьми и богами. Двойное правление не было для арийцев новшеством — оно возникало в разных их обществах постоянно, и Бхулак хорошо это помнил. Да и не только у арийцев — законность такого вида власти отражалась в историях о богах-близнецах, рассказываемых многими народами. Но обычно в этих легендах имелась и тёмная сторона.

Да, похоже, и сейчас не все в стране счастливы от установления совместного владычества Аркаина и Аюдхи. Доказательства тому подоспели очень скоро…

Невеста уже стояла на камне, олицетворяющим Мать-землю, уже принесла свои клятвы, уже сменила украшения из родительского дома на подаренные женихом, который снял с неё девичье покрывало. Брамы прочитали молитвы от демонов и начали благословения:

Здесь так и стойте, не разделяйтесь!

Доживите до глубокой старости

Играя с сыновьями и внуками

Радуясь в собственном доме!..*

Подходило время пира в доме райжи, куда допускались лишь наиболее знатные кшатри и браманы. Они расселись на циновках в длинном общем помещении, перед исходящими паром котлами с варёным мясом, тушами зажаренных на вертеле коз и баранов, комус, мёд, брага и даже привозное вино лились рекой, а рабы сновали с мисками, полными запечёнными корневищами камыша, кашей из сосновой заболони с пшеницей, жареными и варёными грибами.

Жених с невестой пребывали в дальнем конце зала, на высоких сидениях за деревянным столом, вместе с райжой Аюдхи, главными брамами и первыми колесничими обеих вар. Все они тоже с удовольствием отдавали дань яствам и напиткам. А вот молодожёнам, похоже, придётся идти спать голодными…

Причиной такого огорчения стала короткая беседа, случившаяся у Бхулака, когда он шёл на пир.

— Не ешь там ничего и не пей, — услышал он тихий голос. — И невеста тоже.

Взглянув в сторону, откуда донеслись эти слова, он успел заметить скрывшуюся в толпе Нойт. А к её предупреждениям, как уже не раз убеждался за эти годы Бхулак, следовало относиться серьёзно. Девушка оставалось полной тайн, но, без сомнения, искренне желала предостеречь его. Она казалась на удивление осведомлённой о многих вещах, которые происходили не только в Аркаине, но и других варах страны, и даже в племенах диких дасов. Её сообщения всегда были краткими, но вполне определёнными, и Бхулак почитал разумным следовать им и не допытываться, откуда она всё это знает.

И теперь ему стало тревожно — причём это наложилось на давно уже беспокоящее его туманное, но мрачное предчувствие. Сев с невестой за стол, он глазами нашёл среди стоящих женщин Арэдви. Та тоже пристально глядела не него, и он понял, что его предостерегает и она.

— Делай вид, что ешь и пьёшь, но в рот ничего не бери, — шепнул он невесте.

Та вздрогнула и заметно сжалась, но едва заметно кивнула — кажется, дева понятлива. Это хорошо.

Бхулак взял налитый рабом-дасом ковш браги и поднёс ко рту, изображая, что пьёт. Потом незаметно выплеснул напиток на пол. То же самое проделала и Тапати — довольно ловко, надо признать. Да, в общем-то, занятые набиванием собственных желудков гости особенно и не следили за аппетитом молодых.

Однако подходил момент, когда им всё же придётся испить ритуальный мёд с примесью горьких трав, символизирующий супружескую жизнь —обязательная часть свадебного пира. Напиток готовили брамы, и он уже появился в зале — Бхулак разглядел давешнего даса, осторожно пробирающегося среди пирующих, держа в обоих руках полную чашу. Дурное предчувствие Бхулака всё возрастало, он с тревогой следил за приближением слуги. Хотя тут уж ничего не поделаешь: в этот момент все глаза устремятся на пару, и им придётся пить по-настоящему, до дна, а потом показать народу пустую чашу.

Но тут слуга, вроде бы, споткнулся и с размаху свалился, расплескав содержимое сосуда. И хоть никто другой этого не заметил, Бхулак готов был поклясться, что парень сделал это не своим промыслом: из толпы высунулась чья-то рука и молниеносно подтолкнула его. И Бхулак знал, кому эта невозможно вытянувшаяся рука принадлежала…

Раб получил от находящихся поблизости мужчин несколько тычков и ударов, сопровождаемых руганью, но на самом деле происшествие мало кто заметил. Однако, когда парень побежал с пустой чашей за новой порцией напитка, неведомо откуда на этом месте возникла девушка, быстро наклонившаяся и прикоснувшаяся к земляному полу, впитавшему разлитое питьё. Арэдви…

Бхулак увидел, как она поспешила за уходящим слугой и, нагнав, что-то сказала ему, после чего тот отдал ей пустую чашу и растерянно остался на месте, а Арэдви покинула дом. Впрочем, через несколько минут вернулась, неся заново наполненную брамами чашу. На сей раз она, ловко лавируя между пирующими, благополучно добралась до Анги, который должен был передать питьё молодым, и, сделав своё дело, отошла к стене.

Гомон в зале затих, Бхулак с Тапати поднялись с мест, и отец невесты поднёс жениху брачный напиток. Бхулак был уверен, что он безопасен — ведь его принесла Арэдви — поэтому принял чашу и поднёс ко рту. Однако вкус был гадостный — одновременно приторный и смертельно горький, да ещё отдавал какой-то плесенью. Делать, однако, нечего. Пожалев невесту, Бхулак большую часть отвратительного пойла влил в себя, а ей оставил лишь на донышке. Благодарный взгляд, который Тапати украдкой бросила на него, попробовав напиток, сказал ему, что он поступил правильно.

Выпив, она передала пустую чашу своему теперь уже мужу, и тот показал присутствующим её дно. Собрание разразилось ликующими криками. Брак райжи свершился.

— В сосуде, который нёс слуга, содержался растительный токсин, — услышал Бхулак за спиной тихий голос незаметно приблизившейся Арэдви. — Достаточно, чтобы убить женщину, а ты бы долго болел.

— Спасибо тебе, — ответил он, не оборачиваясь, и подозвал жестом Шамью, которого недавно, после мирной кончины старого Шаваса, сделал первым колесничим — до тех пор, пока сам не породит наследника, который обычно и носил в варе этот титул.