Пастухи и артисты

Ты лети с дороги, птица,

Зверь, с дороги уходи!

Видишь, облако клубится,

Кони мчатся впереди.

Самой сокровенной мечтой людей во все времена и эпохи был мирный труд. И всегда людям — скотоводам-кочевникам, оседлым земледельцам, горожанам, промышленным и строительным рабочим — в их мирном труде помогали лошади. Говоря о значении коня для трудового человека, П. П. Ершов в своей сказке «Конек-горбунок» писал:

На земле и под землей

Он товарищ будет твой;

Он зимой тебя согреет,

Летом холодом обвеет;

В голод хлебом угостит,

В жажду медом напоит.

Живя и работая бок о бок с людьми, лошади постоянно подвергались стихийной дрессировке, приучались к выполнению всяких работ и самых разнообразных команд. Обладая хорошо развитыми органами чувств и прекрасной памятью, умные и понятливые лошади нередко сами, как бы по собственной инициативе, приходят на помощь человеку. Таких примеров известно очень много. До сих пор помню, как мне помогал спокойный, рослый гнедой конь Кобзарь.

Накануне Великой Отечественной войны мне пришлось вести наблюдения за дикими копытными животными в заповеднике-зоопарке Аскания-Нова на юге Украины. Целые дни, а иногда и ночи, я проводил с Кобзарем в целинной нетронутой степи, где выпасались разные антилопы, зебры, олени, яки. После объезда Большого загона я иногда делал привал. Слезал с Кобзаря, снимал с него седло, отстегивал с одной стороны повод от уздечки, удлинял его кнутом и отпускал пастись в высокой траве. А сам располагался на плаще, положив под голову седло, и наблюдал за животными. Там же, в Большом загоне, паслись и огромные африканские страусы. Тогда я и обратил внимание на одну странность в их поведении. Каждый раз, когда мы с Кобзарем делали в степи привал, самка-страусиха оказывалась возле нас. Не успеешь как следует расположиться на отдых, как неслышно подходит страусиха и неожиданно хватает клювом за кольцо от повода, за стремя или футляр от бинокля. И все это пытается проглотить. Очевидно, ей не хватало минеральных веществ, а может быть нужны были разные предметы в качестве «жерновов» — чтобы перетирать в желудке корма. Порой страусиха интересовалась «вкусом» моих ботинок, пуговиц на плаще или какой-нибудь складкой в одежде. Приходилось отгонять надоедливую птицу. Часто мне в этом помогал Кобзарь. Он сам, по своей воле, без всякой злобы и даже с какой-то игривостью, устремлялся за длинноногой страусихой, а та убегала от него прочь. Но никаких попыток укусить или лягнуть страусиху Кобзарь не предпринимал. Просто помогал мне отгонять назойливую «пичугу» и вновь принимался за траву. Впрочем и страусиха не проявляла особого страха перед ним: через минуту-две она возвращалась и опять клевала какую-нибудь пуговицу на плаще.

Самое интересное во всей этой повторявшейся и в другие дни истории было то, что Кобзарь помогал мне отгонять страусиху сам, без всякого научения или команды с моей стороны. Кто же надоумил его помогать человеку? Какие мысли были в это время в его большой голове с умными темными глазами? Этого мы не можем знать.

О том, что лошади могут по-настоящему помогать пастухам пасти скот, рассказывал натуралист Анатолий Онегов. В юные годы ему приходилось работать подпаском. С пастухом-наставником они пасли молодых бычков. Юноша ехал на преданной ему кобыле Сороке и замыкал шествие бычков на пастбище. И никогда он особенно не следил за тем, чтобы бычки не отставали — это за него делала сама Сорока. Стоило лишь какому-нибудь бычку-лентяю остановиться или шагнуть в сторону, как Сорока тут же оказывалась рядом и не очень сильно, но, наверное, все-таки чувствительно, кусала провинившегося. Бычок моментально приходил в себя и торопился занять свое прежнее место в колонне. На выгоне пастухи слезали с лошадей и отпускали погулять по мягкой утренней траве, покрытой росой. Лошади отходили от пастухов, но все время следили за стадом. Причем следили очень внимательно и строго. Каждый провинившийся бычок тут же знакомился с крепкими зубами Сороки или другой, столь же замечательной лошади, Стрелки. И что самое удивительное, так это то, что ни главный пастух, ни подпасок не обучали лошадей, ремеслу пастьбы скота. А может быть, вспоминал позже натуралист, у наших лошадей, так же, как у деревенских собак, вроде бы сама собой развивалась способность во всем помогать своим хозяевам?

Жители городов все больше отдаляются от живой природы, все меньше общаются с дикими и даже домашними животными, в том числе и с лошадьми. Лошадей многие из них видят лишь изредка на боковых улицах больших городов, а чаще — на ипподромах, в цирке, в кино или по телевизору. В большинстве своем горожане плохо знают лошадей и совсем не умеют обращаться с ними. Им легче завести машину и поехать на ней, чем запрячь лошадь. Все это побуждает некоторых людей делать мрачные прогнозы в отношении будущего лошадей.

И в самом деле, какова же будет судьба лошадей? Неужели у них останется только богатое прошлое и — никакого будущего? Не исчезнут ли они постепенно совсем? Нет. Этого не произойдет. Если в городском транспорте роль лошади сведена до минимума, то в селах, несмотря на обилие автомашин, тракторов и комбайнов, лошади еще очень и очень нужны. И не только для работы нужны лошади. Во многих местах — это и важный источник получения дешевого и питательного мяса. А разве можно иметь хороший кумыс, не имея лошадей? Наконец, в наши дни есть и еще одна область, где значение лошади не только не уменьшается, но все более возрастает. Это — конный спорт. В последнее время конный спорт становится все более массовым, и значение лошадей вновь будет возрастать. Больше у нас будет смелых и сильных джигитов. И это — очень хорошо.

Пастушка Эла

Один фермер из Южно-Африканской республики нашел как-то в джунглях маленького детеныша обезьяны-бабуина. Он принес сироту домой и стал воспитывать. А когда бабуин подрос, фермер приучил его сторожить стадо овец. Каждое утро обезьяна, взобравшись верхом на овцу, идущую впереди стада, отводит овец на пастбище, а вечером пригоняет стадо на ферму. Бабуин и спит среди овец и никогда не оставляет их без присмотра. Благодаря такому заботливому пастуху еще не было ни одного случая, чтобы пропала хотя бы одна овца. Даже львы теперь не режут овец. Раньше у этого фермера львы убивали в отдельные годы до 47 овец. А теперь бабуин не дает львам разбойничать. Конечно, он не бросается на льва и не прогоняет его. Просто при малейшей опасности, угрожающей стаду, он начинает пронзительно кричать, давая знак людям. Льву ничего не остается, как уйти подальше от стада с таким стражем. Интересно и то, что этот бабуин обходится без помощников-собак.

Обезьяны-пастухи в Южной Африке, можно сказать, явление обычное. Местные жители уже более ста лет приручают обезьян-павианов и бабуинов и используют их в качестве помощников при выпасе коз и овец как бесплатных пастухов. Многие из таких обезьян приобрели широкую известность своими успехами на этом поприще. Прославилась в этом отношении и обезьяна-павиан Эла.

С двухлетнего возраста Эла воспитывалась на небольшой ферме в саваннах Юго-Западной Африки, близ города Окахандья. Ее хозяйка, мисс Астон, вообще отличалась стремлением иметь в качестве пастушек для своих коз обезьян-павианов. Эта была уже третьей. Две ее предшественницы — их тоже звали Элами — пасли стадо коз в течение 5–6 лет и погибли при трагических обстоятельствах: одну умертвила бродячая собака, другую застрелил невежественный охотник-чужестранец. Первые дни новую обезьянку держали на привязи в загоне вместе с новорожденными козлятами и поили ее жирным козьим молоком. Позже ей стали давать еще кукурузное зерно. Вскоре ей дали полную свободу, но в дом ее не брали, и никто из людей с ней не играл. Привыкнув к козам, обезьяна-павиан сама последовала за стадом на пастбище, а потом стала выполнять обязанности пастуха. В этом ей помогала еще и собака.

Каждое утро с восходом солнца, после кормления новорожденных козлят, Эла и собака вели стадо к водопою, а потом на пастбище, расположенное в 5–6 километрах от фермы. Обычно собака бегала вокруг стада, а Эла оберегала фланги, не давая козам разбрестись. Постепенно между обезьяной и козами установилась вполне понятная им звуковая сигнализация. В случае опасности предостерегающий крик Элы заставлял коз настораживаться и сбиваться в кучу.

В качестве «спальни» Эла избрала дерево, росшее в середине двора на ферме. Спала она очень чутко и, обнаружив появление леопарда, шакалов или бродячих собак, сразу же поднимала крик, предупреждая людей об опасности.

Эла очень трогательно заботилась о новорожденных козлятах. Правда, в первое время она пыталась утаскивать козлят к себе в «постель» на вершину своего дерева, но от этого ее отучили. Когда козленок рождался на пастбище, то Эла сама уносила его домой на ферму. Если козленок был слабый и сам не мог добраться к вымени козы, то обезьяна поддерживала его под животом у матери. Бывали случаи, когда пригнав стадо домой, Эла по крику козы обнаруживала пропажу козленка. Тогда она отправлялась обратно на пастбище и после длительных поисков возвращалась с найденным козленком. Однажды Эла отогнала стадо на пастбище и уже через полчаса вернулась на ферму очень взволнованная. Оказалось, что работник, который каждое утро кормил новорожденных, забыл выпустить со стадом двух козлят. Их отсутствие и заметила Эла — ведь она знала «в лицо» всех коз в стаде, хотя их было восемь десятков. Лишь в начале своей службы Эла иногда ошибалась, когда не знала, что в стаде появилась новая коза. Обезьяна кусала ее и отгоняла от водопоя. Разумеется, за такое чрезмерное усердие ей попадало от хозяев.

На пастбище Эла следила за порядком, не давала козам далеко разбредаться. Если козы забирались в кусты, где их могла подстерегать всякая опасность, Эла вскакивала на спину самого большого козла, урчала, шлепала его лапами и возвращала обратно на поляну. Во время отдыха стада Эла выискивала у коз клещей или бродила неподалеку, разыскивая себе пищу — насекомых (она с удовольствием съедала даже скорпионов), луковицы и клубни растений, ягоды, сочные листья. Вечером она получала лишь горсть кукурузы.