Пасынки Колумба

– Нет, - твердо ответил мальчик.

– Почему?
– отказ Рики огорошил соседа?
– Куда тебе деться? Я же тебя беру в свою семью. У тебя разве есть родня?

– Нет, родни нет. Но дом и землю я не отдам. И буду жить сам.

Глаза дяди Жера остекленели. Рики чувствовал море злобы, переполняющее соседа. Тот надолго задумался, затем поднялся, пошел к выходу из комнаты и бросил через плечо:

– Даю тебе час на раздумье. Надумаешь - попросишься. Нет - убирайся вон и больше мне не показывайся на глаза, щенок.

Щенок. Так его называли ночные бандиты, убившие его отца и пытавшиеся убить и его самого. И так его назвал дядя Жера, добродушный и покладистый сосед. Сосед, который только что хотел его ограбить, забрав всё. Если бы Рики не видел чувств дяди Жера, то, наверное, с радостью согласился бы на его предложение. Подписал бы всё имущество, а потом... А что потом? Стал бы приемным сыном? Вряд ли. Скорее, бесправным батраком у злобного соседа.

Какой же злобный и ненавистный, оказывается, его сосед! Рики аж передернуло от того, что он недавно почувствовал. Почувствовал? Это же дар эмпата! Настоящего эмпата. Он у него проявился? Да, получается, проявился. Первого уровня или больше? Ведь он очень четко ощущал всю гамму чувств дяди Жера, а такое умеют только хорошие эмпаты. Явно не первого уровня. Те могут только чуть-чуть почувствовать чужое присутствие, ну, легкие эмоции еще. А вот так, как это получилось у Рики, эмпаты первого уровня делать не умели.

А как теперь ему быть дальше? Час, отведенный соседом, скоро должен закончиться, придется уходить. Придется, не придется, но делать это нужно - находиться под одной крышей с таким человеком нельзя. А как же его друзья, Анет и Вилер? Как они живут с таким человеком? Рики было куда идти - в свой дом, а каково друзьям? Или они не знают, что за человек их отец? Не знают! Ведь у них нет дара Рики. Откуда им видеть, что он ужасный человек, скрывающийся под маской добряка? Предупредить Анета? Надо, только сказать помягче, ведь все-таки его отец. А вот Вилер еще мал, при нем говорить не стоит.

Рики приподнялся и сел на край кровати. Потрогал перевязанную голову. Болит! И ужасно пересохло в горле. Сейчас бы холодной воды или сочное яблоко. Если братья во дворе, Вилер, как обычно, вынесет каждому по яблоку. И пока они их едят, можно будет начать разговор. Нет, не получится - рядом будет Вилер, а он еще мал.

Рики медленно встал на ноги, голова немного кружилась, но идти он мог. Нормально двигался! Не так, как раньше, но учитывая случившееся с ним, вполне можно сказать, что шел Рики нормально. Его даже не шатало. А вот и дверь на улицу. Прикрыв входную дверь, он нос к носу столкнулся с Анетом. Остановился и улыбнулся другу. Но Анет почему-то смотрел хмуро. Наверное, переживал за него.

– Привет, Анет. У тебя попить есть? Или яблоко.

– Яблочка нашего захотел?

Рики недоуменно взглянул на друга и попытался вернуть свое эмпатическое состояние. Вернул, называется! То, что увидел и узнал, его ошеломило. Анет, его друг Анет был холоден как лед. И эта холодная глыба источала презрение, чувство превосходства к нему, к Рики. И еще у Анета было какое-то удовлетворение от довольно жалкого вида Рики. Да-да, его друг был доволен тем, что видел.

От всего увиденного Рики вначале оцепенел, а потом сам не свой побрел к выходу из чужого двора. Проходя мимо яблони, он поднял паданец - кислый, конечно, но хоть так можно было чуть-чуть помочь пересохшему горлу. Паданцы соседи всерьез не воспринимали, выбрасывая их в яму, где те перегнивали, превращаясь в удобрение.

– Анет, он взял наше яблоко!
– появившийся откуда-то со стороны Вилер крикнул, жалуясь брату.

Это поразило Рики еще больше, чем то, что он увидел внутри дяди Жера и Анета. Он разжал руку, и паданец соскользнул обратно на землю.

Как он добрался до своего дома, Рики не помнил. Из оцепенения он вышел, когда начало смеркаться. Раздался осторожный стук в дверь, которая открылась и внутрь дома прошмыгнула Марика.

– Рики, бедненький! Как мне тебя жалко.

Ей и в самом деле было жалко, Рики без труда это почувствовал, даже специально не напрягая свой дар. От Марики исходила жалость, а еще больше лилось добра.

– Какой ты бледный! И эти подглазины! Я тебе принесла поесть.

Марика поставила перед ним блюдо с жареным мясом, и Рики вдруг ощутил зверский голод. И всю ту же жажду, хотя он, оказывается, пока был здесь, выпил чуть ли не целый кувшин, на дне которого еще оставалось немного воды.

– Марика, а где... отец?

– Похоронили его, пока ты был без сознания. В дальнем дворе.

– Понятно.

– Рики, а что ты будешь делать?

– Делать? А что?

– Дальше как ты будешь?

– Не знаю. Жить буду в отцовском доме. Только не знаю как. Я не думал. Без гладера урожай не собрать. Орехи можно, только далеко ходить придется. И таскать. Ничего, придумаю какую-нибудь тележку.

Марика насупилась. А что это с ней? Тоже, как соседи? Нет, доброта и жалость остались. Она просто сильно за него переживает.

– Уходить тебе надо.

– Зачем?

– Я с Торри разговаривала. И узнала кое-что. Его отец сейчас полностью слушается Жера. А Торри отца. Нет, Торри хороший, он за тебя тоже переживает, только отца боится. Поэтому и не пошел к тебе.

– А ты пошла. Мясо стащила ведь?

Марика опустила глаза.

– Вижу, что стащила. Твой отец тоже теперь Жера слушает?

Марика молчала.

– Ладно, подумаешь, не бери близко к сердцу.

– Он Жера не слушает, но и против не идет. А Аркор, - это был их пятый обитатель поселка, - ты знаешь его, он никогда ни во что не лезет. А вот Никтор - тот с Жера заедино. Они же бедные, гладер вот-вот развалится. А Жера пообещал отдать почти задарма кусок земли в Запретной долине.

– А она разве его? Долину мы с отцом прошли. Она теперь наша.

– Рики... Жера вчера ездил в Лендон и там оформил долину на себя.

– Как?..

И Рики всё понял. Понял, кто был тот чужак, скрывавший свое лицо, и кто сообщил стражникам о том, что они с отцом привезли что-то ценное из Запретной долины. И за что дядя Жера так сильно выпорол Вилера - за длинный язык, за "атефаты". Сосед специально подталкивал отца на то, чтобы они сходили в долину. А там, или их убили бы крайши, и тогда их хозяйство с вертовой рощицей забирал предприимчивый сосед, или они своим возвращением показывали, что долина свободна.