Пауки и иерархи

Выглядел Теаган не особо хорошо. Сейчас, вблизи, я отлично рассмотрел и пролегшие под глазами тени, и бледность, которой не было вчера, и даже почти увидел давящий на его плечи невидимый груз.

— Мне очень жаль, — сказал я, когда мы отошли за пределы слышимости телохранителей.

Теаган моргнул.

— Жаль?

— Что вам пришлось разочароваться в вашем друге.

— Лучше разочарование, чем вера в ложь, — ответил он, но слова прозвучали так, будто он скорее пытался убедить самого себя. — Скажите, как у вас получилось так точно определить, что человек… или не-человек… которого вы никогда не встречали, оказался эмиссаром демонов? Я помню ваши вчерашние рассуждения, но все же… Это что, божественное озарение?

— Не знаю, — отозвался я. — С моей точки зрения все, что я говорю, кажется лишь обычным здравым смыслом.

— Лишь здравым смыслом… — повторил Теаган с горечью. — Но почему тогда здравый смысл других людей не позволяет увидеть того же, что видите вы?

На это я лишь молча развел руками.

Теаган вздохнул.

— Вы ведь понимаете, что это открытие значит, — продолжил он. — Фальшивого Андора никакой слуга-полукровка не травил, убийство и пожар были им подстроены, а сам он являлся врагом как мне, так и Церкви. А еще это значит, что мои идеи, принципы, само мое мировоззрение — все загрязнено скверной… И я даже не знаю, что во мне настоящее, а что исказилось под его влиянием!

— Мне доводилось слышать, — сказал я, — что, когда перелом кости срастается неверно, целителям приходится ломать ее заново и сращивать еще раз.

— Вы предлагаете мне сломать свою личность? — недоверчиво уточнил Теаган.

— Нет. Да и не уверен, что такое вообще возможно. Скорее… — я задумался о том, как лучше сформулировать свои мысли, а потом проговорил: — Вам нужно научиться заново судить слова и действия людей. Не пытайтесь создать идеальный мир — это пока не получилось даже у богини. Не ставьте во главу угла суровое воздаяние за проступки и грехи — вы уже знаете, к чему такой подход приведет. Оценивайте только, сможет ли ваше решение помочь выживанию и процветанию человечества.

Теаган смотрел на меня молча, явно ожидая продолжения.

— Например, полукровки, — сказал я. — Да, они опасны. Вероятность демонического перерождения у них выше, чем у обычных людей, и существует риск поддаться демоническим инстинктам. Однако у всех полукровок есть врожденные способности к магии, а инициация многократно снижает риск перерождения и даже, возможно, глушит инстинкты. Если начать их уничтожать, то большая часть — это многие тысячи — сбежит на Темный Юг и усилит армию демонов. Если же защитить их от перерождения, превратить в магов, выучить, то их жизни пойдут уже во благо человечества — будь то на охране Границ, поддержании порядка внутри страны, создании артефактов или занятии целительством.

— Это… очень прагматичный подход, — проговорил Теаган медленно. — Я… постараюсь…

Потом он вздохнул и потряс головой.

— Ладно. Хватит обо мне. Насчет плана, который мы вчера обсуждали — Таллис дал добро. Но он желает увидеть вас сегодня же. Постарайтесь при разговоре с ним не лгать — насколько это будет возможно, конечно. Вашей способностью точно чуять ложь он не обладает, но интуиция у него развита неплохо. И будьте собой. Таллис ценит искренность.

— А как вы объяснили свое желание провести меня в Обитель?

— Всего лишь рассказал о своих первоначальных планах — мол, человек с даром этера, вставший на мою сторону, покажет сомневающимся, что богиня не лишила меня своего благоволения. А еще добавил, что носителей дара этера стало слишком мало, и что мы обязаны сделать все, чтобы сохранить вам жизнь.

Глава 13

Чем дальше мы углублялись в Обитель — а дом Таллиса, как оказалось, находился в противоположной стороне от дома Теагана — тем больше я ощущал на себе удивленные и непонимающие взгляды.

— Сюда чужаки не приходят, — пояснил Теаган. — Обычно посторонних не допускают дальше Первого Храма.

Дом, или, вернее, небольшой дворец, принадлежащий главе Старшего Капитула, оказался белоснежным и очень уютным — узоры на стенах и над высокими овальными окнами, колонны, закругленные балкончики, и везде зелень и цветы. Очень много цветов.

— Здесь жила Пресветлая Хейма в своем последнем воплощении, — сказал Теаган. — С тех пор наши лучшие маги поддерживают ее дом в изначальном состоянии.

— Что, дорогой да-вир, проводишь экскурсию для гостя? — раздался неподалеку ехидный голос. Его обладательница, седая дама лет шестидесяти-семидесяти на вид, чье лицо показалось мне смутно знакомым, как раз спускалась по парадной лестнице, в то время как я отвлекся, разглядывая дворец. Одета она была в мантию зеленого цвета, но отличавшуюся от обычных богатой вышивкой.

— И вам доброго дня, старшая наставница, — голос Теагана прозвучал подчеркнуто любезно.

— Доброго, доброго, — отозвалась она ворчливым тоном и сошла еще на несколько ступеней, приблизившись ко мне. Лучи солнца отразились от небольшого драгоценного кулона в виде ящерицы, висевшего на ее шее, и я вспомнил — в моем видении будущего она сидела на собрании Старшего Капитула в тот день, когда Теаган принял власть; и свет, заливающий зал, так же как сейчас отражался от этого украшения.

Значит, передо мной стоял один из иерархов.

— Как ты выбрался из подземелья Первого Храма, мальчик? — спросила она неожиданно и с такой интонацией, будто была вправе рассчитывать на немедленный ответ.

— Мое имя Рейн аль-Ифрит, — сказал я нейтральным тоном. — Будьте добры, обращайтесь ко мне именно так. И окажите милость, тоже представьтесь.

— «Обращайтесь ко мне именно так»! «Тоже представьтесь»! — повторила она и рассмеялась, глянув в сторону Теагана. — Дорогой, где ты выкопал этого очаровательного наглеца?

Лицо того осталось доброжелательно-нейтральным.

— Прошу прощения, старшая наставница, но нас ожидает верховный иерарх. Так что, если позволите?..

— Надолго я не задержу, — отозвалась она небрежно и снова обратилась ко мне. — Можешь тоже называть меня старшей наставницей. Ну же, юный Рейн, каким образом ты выбрался из ловушки, из которой прежде не выбирался никто?

О как! Значит, старые иерархи про тайну подземелья знали хорошо.

Я бросил быстрый взгляд на Теагана, чье выражение лица никак не изменилось, и повернулся к наставнице.

— Я попросил.

— Попросил? — повторила она непонимающе.

— Да. Попросил меня выпустить, и Первый Храм послушался.

Старшая наставница продолжала смотреть с ожиданием, но я больше ничего не добавил.

— Юный Рейн, неужели родители тебя не учили, что если вместо правдивого ответа ты собираешься дать пустую отговорку, ее надо сделать хоть немного убедительной?

— А давайте честный обмен, — предложил я. — Я расскажу вам, как выбрался, но сперва вы ответите на один мой вопрос. Мне нужно от вас только «да» или «нет».