Пауки и иерархи

Я подавил вздох и вернулся к рассказу.

То, как я с утра слышал звон несуществующей струны, то, как Теаган подсказал, что это значит, и то, как я бросился назад в замок, Таллис выслушал молча, но потом сказал:

— Усиление несуществующего звука означает, что прорыв дикой магии должен уже вот-вот произойти. Удивительное везение, что ты успел.

— На самом деле не успел, — поправил я его. — Невидимая струна начала рваться, когда я был еще в дороге. Мне пришлось ее держать.

— Что? В каком смысле — держать?

— В начале — руками. Я видел эту нить как реальную, поэтому смог ухватить. А потом — магией, наверное? Хотя все это случилось еще до моей инициации.

— Ты знал? — Таллис посмотрел на Теагана. Тот покачал головой.

— Это что-то меняет? — спросил я.

— Ну как сказать…

Похоже, объяснять Таллис настроен не был. Я перевел вопросительный взгляд на Теагана.

— Дар этера, как и дар магии, разделяется на уровни, — пояснил тот. — Грубо говоря, есть одаренные, которые видят и слышат слои этера. А есть те, которые могут ими еще и манипулировать. Вторые встречаются куда реже. Но в последнее время людей с даром этера осталось так мало, что любой — бесценен.

— Однако поддержка того, кто способен влиять на слои, в глазах сомневающихся будет стоить большего, чем поддержка обычного носителя дара, — добавил Таллис. — Мой да-вир говорил, что ты хочешь понять, как все у нас тут работает, прежде чем, так сказать, нырнуть с головой?

— Да, — согласился я. — Хочу.

— А еще тебе, как и Теагану, не терпится все тут поменять? — Таллис оскалил в широкой усмешке все зубы. Да уж, не понравилась ему моя критика.

— Я хочу изменить только то, что знаю и в чем уверен, — отозвался я ровным тоном.

— Вот и замечательно! Так почему бы не начать прямо сегодня? Через два часа состоится встреча иерархов Большого Капитула, и причина, по которой мы соберемся, тебе не чужая — суд над Сантори. Надеюсь, ты про него не забыл? Уверен, тебе будет интересно посмотреть, чем все закончится — это ведь ты вывел его темные делишки на, так сказать, божественный свет. А иерархи пусть, в свою очередь, посмотрят на тебя.

Я задумался на мгновение, потом кивнул.

— Отличная идея. Но не будет ли мое присутствие там неуместно?

Таллис снова блеснул в усмешке зубами и риторически вопросил:

— Если я скажу, что оно уместно, кто посмеет возразить?

— Твоя уважаемая и очень ценимая Данта, например, — неожиданно не согласился с ним Теаган. — А то не знаешь, как она цепляется ко всем нарушениям правил. Рейну нужно придать хотя бы видимость принадлежности к Обители.

Таллис уставился на мою форму студента Академии с таким выражением, будто только что ее заметил.

— Да, будет бросаться в глаза… Впрочем, роста и телосложения мы с племяшем одинакового, так что пусть наденет одну из моих мантий.

Я с сомнением посмотрел на одежду верховного иерарха — из самого лучшего шелка, украшенную тонкой вышивкой и драгоценными камнями.

— Боюсь, ваша мантия на чужаке бросится всем в глаза куда сильнее, чем моя форма.

— У наставника есть и обычные рядовые мантии, сшитые для дороги, — вмешался Теаган. — Я знаю, где они тут хранятся. На такую одежду внимания не обратят.

Лицо Таллиса на мгновение приняло столь разочарованное выражение, что я понял — про мантию было сказано намеренно, он хотел вызвать среди остальных иерархов слухи и пересуды. Интересно, почему? Из желания разыграть коллег? Просто развлечься?

Если бы целью было заставить иерархов побыстрее догадаться о нашем якобы «родстве», он бы возразил на вмешательство Теагана. Однако нет, лишь согласно махнул рукой.

— С вопросами все, наставник? — спросил Теаган, начиная подниматься из-за стола. — Если да, то пойдемте, Рейн…

— Нет-нет, еще не все, — тут же остановил его Таллис, и Теаган снова сел, вопросительно глядя на верховного иерарха.

— Есть еще одна важная вещь, — Таллис со значением поднял вверх указательный палец и повернулся ко мне. — Во-первых, племяш, когда чужих рядом нет, обращайся ко мне «дядюшка». Мы ведь теперь родня.

Я недоуменно моргнул.

— Хорошо, дядюшка.

Таллис на мои слова так широко ухмыльнулся, словно только что очень удачно пошутил.

— Во-вторых, — продолжил он. — Раз Теаган мне как сын, — с этими словами он со значением посмотрел на своего ученика, — а ты, стало быть, как племянник, то вы друг другу, получается, двоюродные братья. А какое «выканье» между братьями, верно?

Я вопросительно взглянул на Теагана, но на лице у того так и застыло вежливое внимание.

— Конечно, дядюшка, — согласился я. — Излишняя формальность среди родственников ни к чему.

— Вот это правильно! Такой подход я одобряю. Теаган?

— Конечно, наставник, — отозвался тот. — Как скажешь.

* * *

Мантии — действительно, из простых материалов — нашлись легко и, когда я их примерил, сели идеально.

— Их сшили в прошлом году для поездки Таллиса на Границу. Но потом все отменилось, так что он их так ни разу и не надел, — объяснил Теаган.

* * *

И покидая дворец верховного иерарха, и идя к дому Теагана, мы вынужденно говорили только о самых общих вещах, так что, оказавшись в защищенном от подслушивания кабинете, я облегченно выдохнул.

— Таллис всегда такой… — я покрутил рукой в воздухе, не уверенный, какое слово тут стоит подобрать.

— Сбивающий с толку? — подсказал Теаган. — Ведущий себя не так, как ты ожидал от верховного иерарха?

Я кивнул.

— Ну… К нему надо привыкнуть. Кстати, я хорошо его знаю, так что могу точно сказать — ты ему понравился.

— Да? — уточнил я с сомнением. — Не похоже было, чтобы ему пришлась по вкусу моя критика заведенных в Церкви порядков.

— Конечно не пришлась, — согласился Теаган. — Но он ценит в людях искренность, упорство и следование принципам. Вот если бы ты потом пошел на попятную, начал бы извиняться, то тогда действительно упал бы в его глазах… Приглашение на заседание иерархов, кстати, это проверка.

— Почему? — я посмотрел на Теаган удивленно. — Разве есть что-то сложное в том, чтобы просто посетить собрание?

— Как сказать… От подобной идеи большинство твоих сверстников ощутили бы себя не в своей тарелке. Ты ведь понимаешь, что будешь там окружен враждебным вниманием десятков чужаков, обладающих немалой властью, и быстро станешь предметом слухов и сплетен? Может оказаться не слишком приятно.

Я пожал плечами.

— Чем раньше они меня увидят, тем быстрее ко мне привыкнут… А зачем ему понадобилось, чтобы мы перешли на «ты»? — вспомнил я.