Паутина Фрейда

Каждое упоминание его имени… Боже мой, эта рана и так подобна той, когда в грудь по самую рукоятку всаживают нож, а теперь он просто медленно ворочался, причиняя невыносимую боль.

— Это здорово, — выдавила из себя.

— Дина, надо поговорить.

Да, даже необходимо. Я выдохнула, Вадим тоже. Только как будто еще даже печальнее меня.

— Давай поговорим, — согласилась я. — Давно уже пора.

И снова телефонный звонок. Наверное, не судьба. Вадим улыбнулся и сбросил. Но вызывающий не сдавался. Муж виновато улыбнулся и ответил. Разговор был коротким, а потом он сказал мне:

— Извини, надо ехать. Завтра после корпоратива поговорим. Будь готова к восьми.

Я машинально кивнула, а потом только до меня дошел смысл сказанного Вадимом.

— А мне зачем ехать? — удивилась я, когда муж уже стоял в дверях.

— А почему бы и нет? — тоже удивился он в ответ, когда я вышла в коридор. — Кстати, добавил, посмотрев в мой открытый ежедневник, — не записывай так пароли.

Вадим ушел, а я даже не сразу поняла, о чем он говорил. Посмотрев на перевернувшиеся страницы, увидела цифры: 13 53 34

Алиса…

Вот уж где загадка. Зачем она прислала мне это кольцо? Значила ли что-то вообще эта гравировка? А если и значила, то правильно ли я поняла?

Естественно, интернет мне не помог в обычном цифровом запросе. Я просмотрела массу какой-то бесполезной информации вроде расписания транспорта, занятий в каких-то университетах, новостей, где упоминались даже не все в цифры в дате, номера телефонов каких-то фирм, но так ничего и не поняла.

Наверное, все-таки это бредовая идея и разбушевавшаяся фантазия.

Но лучше думать о цифрах, чем о Ратомском. А еще скоро следующий клиент, так что надо ехать.

До вечера я даже забыла, зачем утром так стремилась в аптеку. Тогда действовала на эмоциях, а сейчас уже думала, что Калинин все преувеличил.

Всякое ведь бывает.

А в чудеса я не верю.

Хотя раньше Андрея Григорьевича чутье не подводило. Не человек, а рентген. Промахнулся только со мной один раз.

И не только он.

Еще один человек, который за что-то меня упорно ненавидел, потом перевернул сторону этой пресловутой медали «от ненависти до любви», но не попал. Как он думает, скорее всего. А получилось в самое долбанное яблочко…

Освободилась я поздно, так что пришлось искать только дежурную аптеку — все остальные были закрыты. Я даже не предполагала, что скажу это когда-то вслух.

Тест на беременность, пожалуйста…

Обалдеть!..

Несмотря на позднее время, дома было пусто. Может, это и к лучшему?

И да, хватит терзать себя сомнениями.

Я сразу же пошла в ванную, но все-таки на чудо не надеялась. Так лучше. Сразу не питать надежды, чтобы потом было меньше разочарований.

И я даже хотела, чтобы на этом тесте была одна полоска. Сразу перечеркнуть, чтобы потом не ждать каждую минуту, когда твой организм отторгнет новую жизнь.

Глава 4. Ярослав

Я никогда больше не поведусь на все это психологическое дерьмо.

Ее несчастные глаза меня не убедят. Никогда.

Удаляясь от аптеки, я невольно посматривал в зеркало. Она выглядела по-другому.

Что с нами случилось после Боливии?

Я ее ненавидел. А за что? Мне было глубоко плевать на ту статью двухлетней давности. Хотя лучше бы я с ней познакомился тогда. Так за что? За то, что она психологом Алисы? За то, что неправильно ответила при первой нашей встрече? За то, что я нашел вымещение на ней?

Я уже сам запутался. Она ни в чем не была виновата. Я это теперь понимал. А она просто подвернулась под руку.

А теперь я жить не могу без этой суки. Она глубоко во мне. Слишком…

Ее запах я чувствую каждый день, представляю ее подо мной или на мне — не столь принципиально — каждую ночь. Любовь ли? Или просто похоть?..

Дома было привычно пусто. Но убрано. Я ненавидел пыль — надышался сполна.

И уже ненавидел свой дом.

Я трахал ее в этой комнате, в душе, в своей спальне. Ее было слишком много.

Звонок.

Закамский.

Блядь, теперь мне звонит ее муж.

— Да! — ответил я.

— Ярослав Владимирович, здравствуйте.

— Здравствуйте, Вадим Васильевич.

— Мы сдали объект. Надеюсь, и дальше продолжим работать.

— Я еще не знаю подробностей — только вернулся в город. Но мне уже секретарь сообщила. Завтра вечером все в силе. Увидимся.

Закамский был рад. Конечно, такой пиар. Какого черта я вообще начал с ним работать напрямую? Ах, да… Я хотел подобраться к этой суке через ее мужа. Но потом передумал, да только контракт уже не разорвешь.

А теперь мне было плевать на них обоих.

Проект окончен — и встречи с ними, надеюсь, тоже.

Какой бы сильной ни была моя ненависть в прошлом, сейчас я понимал, что у нее не было оснований. Я уеду все-таки из этого города. Я поставлю Игоря во главу компании, а сам начну развиваться дальше. Страна большая.

А она разбила стакан или кружку, когда услышала «Ярослав Владимирович», произнесенное Вадимом. Неужели думала, что расскажу?

Нет, никогда.

Но мысль, что он сейчас отключится и начнет входить в нее, положив ее на кухонный стол, сводила с ума.

Да, черт возьми, я люблю эту суку. Люблю так, что… А на что я готов? Ни на что — вот итог. Просто не по пути. Мы слишком запутались с этой местью, чтобы теперь любить…

Поднявшись на второй этаж, я впервые за несколько месяцев зашел не в свою комнату, а толкнул соседнюю дверь.

Здесь как будто ничего не изменилось: мелочи на комоде, откинутый уголок одеяла, шторы не в тон, но они так нравились Алисе…

Я сел на кровать и вслух произнес:

— Что не так со мной, Алиса?

Конечно, ответа не было. Я закрыл лицо руками.

Мне больно. И даже физическая боль лучше того, что творится сейчас у меня… Душа? Нет, в мозгах.

— Алиса, помоги мне, — прошептал я.

Это идиотизм — разговаривать с умершим человеком.

Я поднялся и уже закрывал дверь, когда услышал звон за спиной.

Зеркало рассыпалось. Просто упало со стены и рассыпалось.

Сквозняк?

Да, так и есть, но, обернувшись, среди осколков я увидел белый лист. Обычный лист, сложенный напополам.