Шрифт:
"Паутина миров". Роман. Мистика.
Часть первая
"О чём умалчивают сны".
Город Морельск, 2000-е годы.
– Ну, что, наливай!
– Ранецкий потёр ладони.
– А то выдохнется.
Водка тягучей струёй потекла в рюмки. Холодная. Из морозилки. Прозрачная, как слеза.
В помещении сидели три человека, и, разложив на письменном столе закуску, отмечали последний день недели. Обеденный перерыв на заводе начался минуту назад, и теперь, в течение часа, сотрудники были предоставлены самим себе. Пятница манила желанными выходными, рыбалкой в открытом море
За столом расположились мужчины от сорока до пятидесяти лет с возможными возрастными вариациями в ту или иную сторону. Двое мастеров и бригадир. Они предвкушали.
– Значит, за лося!
– сказал один из мастеров, и ребята подняли рюмки.
– Ага!
– кивнул бугор, - чтобы пилося, спалося и жилося.
– Вздрогнули!
– закончил текстовую часть второй мастер, Юрий Гриднев.
Водка легко ушла в желудок. Крепкая, ледяная, вкусная.
– Ух!
– дружно вырвалось из разгорячённых ртов.
Тыкая вилками, собутыльники начали активно закусывать. Стол для середины рабочего дня выглядел обильным, питательным и калорийным. На нём расположились чёрный хлеб, варёная колбаса, килька в томате, солёные огурцы и копчёное сало. Банка томатного сока дополняла натюрморт.
– Хорошо!
– захрустели огурцы на зубах. От краёв стола доносилось добротное чавканье, а бригадир даже крякнул от удовольствия.
Пьянка происходила в помещении мастеров, не отягощённого изысканностью меблировки. В кабинете находились четыре массивных стола, заваленных исписанными бумагами и растрёпанными папками с надписями, указывающими на принадлежность к судоремонту. Имелся шкаф с рабочей документацией и монтажными чертежами, а также полка со справочной литературой и техническими условиями. Пожелтевший портрет Ленина висел на стене, как раз над головой старшего мастера, который теперь находился в отпуске. Рядом расположился календарь на текущий год с полуобнажённой мадмуазель, а возле входа был приклеен план эвакуации при пожаре, заверенный начальником цеха. В углу помещения примостился ржавый умывальник с мутным зеркалом над ним. Вешалка с чистой одеждой застыла в другом углу, а дальняя стена была утыкана гвоздями, на которых висели рабочие шмотки.
Тоска-а!
– Ну, что? Между первой и второй перерывчик небольшой?
– намекнул бригадир. Он уже бахнул несколько раз поутру и перед обедом, и его начинало нести.
– Мне половинку, - неумело изображая мало пьющего, предупредил Гриднев.
– В два часа на планёрке надо присутствовать.
– А мне всё равно!
– с набитым ртом фрондировал Ранецкий.
– Лей полную!
– Ага, - кивнул бугор.
– Как скажешь, Сергеич.
Водка зажурчала в рюмки, наполняя помещение этиловым ароматом, что вкупе с запахом кильки, грязной робы и соляра придавала комнате специфический душок.
– Ты бы поостерёгся, - предупредил Гриднев Ранецкого, - на тебя у шефа изрядный зуб имеется. И этот зуб всё растёт и растёт, становясь всё острее и острее.
– Мне всё равно, - философски возразил Сергеич.
– Если начальник захочет уволить подчинённого, он и так его уволит. Без водки или с нею - всё едино.
– Водка - лишний аргумент, - не унимался Гриднев.
– Смотри!
– Нечего смотреть.
– Тема разговора не нравилась Ранецкому, и он произнёс тост. Короткий, как выстрел.
– Чтобы все!
– Ага!
– буркнул бугор.
– Угу!
– подтвердил Юрий Владимирович.
Выпили не морщась, ибо, когда водка в кайф, она лишь
разглаживает морщины. Рюмки звонко опустились на столешницу. Руки потянулись к огурцам и кильке. Напрашивалась пауза. Ребята закурили, и сизый дым окутал комнату. Разговор оживился, обостряя существующую реальность. Поговорили о политике, о футболе и о женщинах. Помянули НЛО, параллельные миры и братьев по разуму. Когда кончилась бутылка, заговорили о производстве и повышении производительности труда. Обсудили начальников и подчинённых. Обматерили смежников и контрагентов. Раскритиковали работу планового отдела и снабженцев. Досталось бухгалтерам и экономистам.Откуда не возьмись, появилась вторая бутылка, от чего Гриднев задумался, а Ранецкий повеселел. Часы показывали 13.20, и всё бы ничего, однако:
– Мне в 14.00 на планёрку, - напомнил Юрий Владимирович, - так что не части.
– Мне - тоже!
– констатировал Александр Сергеевич.
– Кстати, Саша, - он протянул бригадиру руку, в тысячный раз, повторяя местный прикол.
– Ха! Ха! Ха!
– рассмеялись все трое.
– Нас с тобой шеф убьёт!
– нервно констатировал Гриднев.
– Не дай бог запашок учует.
– Не боись, сегодня пятница, - возразил Ранецкий, - банно-стаканный день.
– И, что?
– не понял бригадир.
– Шеф по пятницам свою бабу посещает после обеда, - пояснил Александр Сергеевич.
– Жену, что ли?
– опять не сообразил бугор.
– Дурак ты, Петрович! Кто же к своей жене в рабочее время на пистончик ездит?
– удивился Ранецкий наивности бригадира.
– Вот ты бы поехал?
– Нет, конечно. Ещё чего?!
– возмутился Петрович.
– И он - нет, - расширил намёк Александр Сергеевич.
– Понимаешь?
– Ничего я не понимаю!
– возмутился бригадир.
– Поясни, чем ты мне мозги пудришь?
– Да любовницу начальник завёл!
– ухмыльнулся Ранецкий.
– Неужели не ясно?
– То есть, шефа не будет?
– подвёл итог Гриднев.
– Думаю, что нет.
– Заверил тот, на кого начальник имел большой и острый зуб.
– Тогда наливай!
– потребовал Юрий Владимирович.
– Что ж ты раньше молчал?
– Сегодня пятница, время послеобеденное, - добавил бригадир.
– Господь нас простит.
– Тогда, за нас!
– коротко высказался Ранецкий.
– Ага!
– согласился бугор.
– Угу!
– добавил мастер Гриднев.
В 13.55 водка была выпита, со стола убрано, а оба мастера отправились на планёрку.
Александр Сергеевич Ранецкий, тот, на кого у шефа вырос большой зуб, был от роду сорока одного года, находился в разводе, и имел двоих детей, которые проживали с его бывшей женой. Он ухаживал за больными родителями, много пил, и пытался писать фантастически романы. Вернее, не пытался, а писал, однако ни один его роман так и не был опубликован. В общем, работал "в стол". На будущее.
"Моё время ещё не пришло. Они ещё не доросли до моих заоблачных литературных высот!" - любил повторять Александр Сергеевич.
Роста он был гораздо выше среднего, а тело до сих пор сохраняло следы продолжительного занятия спортом. Сначала - плавание, потом - дзюдо, после этого - бокс, и далее - рукопашный бой. Естественно, спортивные вершины Саша штурмовал в детстве, юности и молодости. Это происходило в школе, в ПТУ, в армии и в институте. Теперь же, достигнутое в младые годы совершенство мужского тела, ещё давало почву и для нынешней гордости за самое себя.