Pavor Nocturnus

Все перевернулось. Запуталось. Окончательно.

— Пришла сообщить об этом.

— Сообщила. Теперь быстро иди домой.

— Нет, я останусь с тобой, я помогу тебе.

— Смотреть личные дела, улики и даже преступников за стеклом — это одно. Но сейчас мы на месте происшествия. Здесь, возможно, орудовал маньяк, и неизвестно, где он сейчас. Это моя работа, Алисия. Опасная работа.

— Напомню, мистер Детектив, Мэд Кэптив за решеткой.

— В мире есть 6 миллиардов потенциальных преступников. Один их них, скорее всего, был здесь. Игры закончились, Алисия, понимаешь? Как тебе это объяснить?

— Никак не надо! Я все понимаю. Сначала это было из любопытства, потом да, игрой в детектива, а сейчас… Это уже личное! Мы с Владой дружим с детства, и я не буду сидеть сложа руки. К тому же, мистер Детектив, нужно учитывать круг знакомых… жертвы. Мои слова о помощи — это не пустой звук; я знаю Владу, знаю места, где она может прятать нужные для дела вещи. Я останусь здесь и наконец впервые осмотрю место похищения.

— Зачем?

— Чтобы доказать в первую очередь тебе, что… все очень странно. Я не отступлю.

Упрямство передалось ей от матери: Марина, если загоралась идеей, ни доводы, ни мольбы, ни физические преграды не могли ее остановить.

— Хорошо. Вот тебе предполагаемое место улик. Осматривай, если считаешь себя детективом из романов. Стена, земля, плитка и прилегающий к ней газон. Хочешь помогать — пожалуйста!.. Кричи и беги, если увидишь, услышишь или почувствуешь подозрительное.

Проблеск улыбки среди печали. Алисия на секунду позабыла о хладнокровии, зато мышцы вспомнили. Все тело продрогло разом. Без контроля зубы громко стукнули. Ладони стали быстро тереть плечи. Хватило ума выйти на улицу в футболке. Я снял пальто, грубо от раздражения накинул ей на плечи. Возражать не стала, настолько замерзла.

Я оставил Алисию. Это дело в точности повторяет предыдущие, значит улики она не испортит. Их просто нет. Поверхностного взгляда хватило, чтобы это заметить. Но камера наблюдения, которую упомянул Алекса, должна полностью прояснить дело.

Боковая сторона ограды. Пластмассовая коробка выделяется, как человеческая голова на пике. Расположение делает ее недоступной: только члены семейства Дроговичей и их соседи могли помешать записи. Объектив отблескивает в утреннем свете. Устройство лишено экрана. Из кнопок только пуск, она же стоп. Индикатор мигает красным, говоря о приостановке работы. Провода отходили от задней части камеры и тянулись вдоль забора к заднему двору.

Электроника привела меня к сараю. Рядом с ним был вольер питбуля; сука, как страж, предупредительно загавкала. Быстро сопоставила мой запах и полученную пощечину и утихла. Внутри провод проходил по полу между вилами, молотами, газонокосилкой, пока не возвысился на стол. Упирался в боковую часть монитора.

Трансляция прекратилась. Кнопка меню. Выбор функции «просмотреть запись». Объектив камеры захватывал боковую часть дома, окно Владиславы и передний двор. На видео вверху отображалось время часового пояса поминутно, внизу — время записи с точностью до секунд. Длительность: 630 минут 17 секунд. В итоге камера работала с 19: 12 до 05:42 непрерывно.

Незаменимая вещь для расследования, хотя принижает достоинства детектива. Острый ум не нужен, когда есть прямая подсказка. Я готов променять всю славу сыщика, только бы она показала внешность и действия маньяка.

Начал проигрывание записи. Пышная борода Алексы растянулась на весь экран. Губы были напряжены, пока он устанавливал камеру на заборе. Качество картинки хорошее, видны были отдельные волоски. В ускоренном режиме все двигалось с комической быстротой, как в немом кино. Алекса ушел в дом, включил на веранде свет. Вышел курить в кресле, пить любимую ракью. В комнате Владиславы включался и выключался общий свет, позже тускло горела настольная лампа.

Глубокой ночью картинка однообразная. Ветер слабо колыхал туи. Сука патрулировала территорию, метила ее всеми видами выделений. Лаяла на уличную кошку, пробежавшую по забору за полночь. Глава семейства проверил передний двор, успокоил питомца.

Промотал больше 10 часов, вплоть до примерного времени происшествия. Ничего странного не заметил. Вернул обычный режим за 8 минут до того, как Эмилия пришла к нам. Я всматривался в каждую часть экрана: дверца калитки, передний двор, кусты, окно.

Момент похищения настал… На записи появились редкие помехи, через 2 секунды исчезли. Показалось, что в окне мелькнули слабые вспышки. Странность заняла всего 15 секунд.

Больше ничего. Владислава исчезла…

Рама не открывалась. Входная дверь тоже. Через забор никто не пролезал. Сука спокойно лежала на коврике веранды.

Через 8 секунд Алекса открыл окно, бегло осматривая территорию дома. Первее него на улицу выбежала Эмилия; трижды споткнулась на каменной плитке. Глава семейства вышел вслед за ней, но взглянул на камеру и направился в сарай. Запись остановилась. Видимо, он просмотрел ее и от бессилия пошел под окно Владиславы. Там я его встретил.

Я снова просмотрел последние минуты. Подойти к камере незаметно невозможно. Приостановить запись и вырезать фрагмент тоже. Время часовое и время записи целостны. Владислава просто исчезла из своей комнаты…

Запись выключилась. Я долго смотрел на черный экран. Я думал.

Вру. Я не знал, о чем думать.

Может ли быть преступление не только без улик, но и без преступника? Нет… Нет-нет… Бред, полный бред!..

Отрешенность. Я не помнил, как покинул сарай. Мозг работал в другом направлении. Глаза получали мало информации, но заметили, что на место происшествия пришел еще детектив. Затертое пальто. Стянутый на затылке пучок волос. Сосредоточенно осматривает местность. Открытый глаз смотрит в лупу, опустившуюся почти на землю. Аккуратно переступает следы на земле. Это было смешно. Неловко, как в фильмах.

Только через секунду я осознал, что это Алисия. Как же она была похожа на детектива. В частности, на меня. Стаж, уважение и Роуч Андерсон позволяли мне носить неофициальное пальто. Но не только внешностью, поведением тоже. Многие вещи, действия она узнала от меня и использовала их правильно. Разговаривала вслух по привычке. Казалось, что отдает приказы подчиненным офицерам.

Гордость и страх одновременно.

Обернулась, посмотрела на меня. Беспомощный виноватый взгляд. Я так же смотрел в глаза родителям похищенных.

— Я… ничего не нашла. От слова совсем.

— Знаю. Видел запись с камеры наблюдения.

— Камера! Точно, как я могла забыть… Ты знал! Мне можно было не тратить силы.

— Сама просилась расследовать.

Это выглядело, как поучительный поступок с моей стороны, как шутка. Но никто не улыбнулся: я был в состоянии между мыслями и реальностью; Алисия только больше нахмурилась. Ирония заключалась в том, что мы горевали об отсутствии преступника, а не о его наличии.

— Видишь, папа, этот случай такой же, как и другие. Похищение и никаких улик. Однако это не Мэд Кэптив, поскольку он сейчас в тюрьме и — по лицу вижу — камера никого не обличила. Так что он оказался безумцем, чей ум принял на себя новости о похищении детей.