Печать Демона. Мстительница

— Мне нужно больше, чем разговоры, — ответил он твёрдо, давая понять, что не собирается оспаривать своё решение. А потом совершенно другим тоном, в котором проявилась толика мягкости, произнёс: — Евастас.

— Что?

— Меня зовут Евастас. Я вспомнил.

— Это хорошо, что вспомнил. Может, что-нибудь ещё?

Было темно, но я различила, как он отрицательно качнул головой.

— Евастас? — позвала я его через некоторое время.

— Да?

— Мне нужна одежда.

Глава 24

Кутаясь в плащ, я неторопливо шла следом за Евастасом. Он свернул в пещеру с озером и указал куда-то в сторону. Тогда и я заметила стоящий у стены сундук.

Интересно, что здесь произошло? — привычно обратилась я к Лилит, приглядываясь к подпалинам на стенах.

Меня мимолётно коснулось её воспоминание, которое однажды уже появлялось перед моим мысленным взором. Огромный кристалл неправильной формы. В день открытия врат у штаб-квартиры я видела, как он взорвался. Выходит, он находился здесь и как-то связан с Евастасом? Судя по эмоциям Лилит, мои выводы оказались верны.

Присев возле сундука, я аккуратно открыла его. Заржавевшие петли сломались. Внутри обнаружилась одежда и доспехи. Сложно сказать, сколько веков эти вещи здесь хранились. Время явно не пошло тканям на пользу. Стоило вытянуть на свет нечто похожее на платье, как оно начало рассыпаться в руках. А вот доспехи сохранились превосходно, лишь потемнели от времени. Наверное, какой-то особенный металл Тартара. Ещё здесь нашлись зеркало и гребень, выполненные в драгоценном камне. Если подумать, эти вещи когда-то принадлежали Лилит. Хотя стоп, пещеру же нашёл Шакс, может, это его зеркальце и гребень? Стоил представить, как он вычёсывает свою бородку, как я мысленно захихикала. Судя по прошедшему от Лилит недовольству, она бы выдала сейчас что-нибудь язвительное, но была вынуждена молчать.

— Сладко, — отметил Евастас, напоминая о своём присутствии. — Почему сладко?

Ночные объятия пошли ему на пользу. Во-первых, сейчас он лучше связывал слова, а во-вторых, общался на чистом английском. Сама же я не сомкнула глаз из-за прикосновений чужой воли к сознанию, потому в голове царил лёгкий туман. Способности к обучению жнеца немного пугали, и в то же время давали надежду на то, что он изменит свои изначальные планы.

— Я представила, что этим зеркальцем пользуется мужчина. Это смешно.

— Смешно? — нахмурился он.

— Обычно женщины много внимания уделяют внешности. Когда, наоборот, это забавно, вызывает улыбку.

Евастас продолжал хмуриться. Я же пришла к выводам, что чувство юмора не привить нахрапом.

— Эта одежда не подходит. Она полностью истлела.

Жнец задумчиво взглянул на сундук. Около минуты он молчал, а потом выдал гениальную фразу:

— Ты смущаешься меня. Но зачем? Я ведь уже видел тебя без одежды.

И вот как с ним общаться?!

— Понимаешь, существуют нормы приличий. Люди не щеголяют друг перед другом без одежды.

— Но я видел в твоих воспоминаниях, что ты была без одежды перед мужчинами.

— Это были очень близкие мужчины, — жар ударил в щёки. Что он там ещё посмотрел у меня в голове?! — Мы с тобой практически не знакомы. Поэтому неприлично ходить друг перед другом без одежды.

— Ладно, — протянул он, но исходящее от него недоумение подсказывало, что он не понимает подобных запретов.

— Я здесь уже трое суток. Но ты так и не сказал, что планируешь на мой счёт, — Евастас выглядел добродушным, поэтому я решила коснуться опасной темы.

Вот только его настроение сразу изменилось. Меня коснулась его настороженность.

— Я должен тебя убить, — произнёс он сердито.

— Но ведь не убил до сих пор. Наоборот, спас, выходил.

— Я должен был понять, что ты со мной сделала и выяснить, как это исправить.

«Ты выяснил, но я всё ещё жива» — подумала про себя, только не стала вкладывать эти мысли в голову жнеца.

Умирать мне совершенно не понравилось, повторять не тянуло.

А он будто прочитал мои мысли. Нутро обожгло его яростью. Чёрные глаза опасно блеснули. Евастас стремительно развернулся и молниеносно покинул пещеру, следом вообще переместился в неизвестном направлении. Похоже, метался в сомнениях. И вполне возможно, его выводы могут сложиться против меня.

Стараясь не думать о плохом, я вытянула на свет более приемлемый вариант доспехов. Моё «нельзя ходить в кольчуге и бронелифчике» переросло в «будет что вспомнить». Раз жнец оставил меня одну, надо воспользоваться моментом и смыть с себя остатки крови, ведь вчерашнее купание не особо помогло. Приблизившись к озеру, я сбросила плащ, стянула трусы, намеренная их постирать и высушить на себе, после чего аккуратно забралась в озеро. Оно оказалось неглубоким, вода достигала уровня талии. Не тёплая ванная, но и не ледяная купель. Евастас мог вернуться в любой момент, потому не стоило долго купаться. Я окунулась с головой, промыла пальцами и гребнем волосы, растёрла кожу, разрушая кровавую плёнку. Тогда и заметила странный красный знак, нанесённый поверх печати. Видимо, он и блокирует связь с Лилит и резервом. Вот только не в моих силах его разрушить. Я как раз намеревалась выбираться после стирки, когда послышались звуки шагов.

Евастас вошёл в пещеру, удивлённо замер и направился к озеру.

— Нам нельзя купаться вместе, — произнесла я безапелляционно, заметив, что его руки опустились на пояс брюк.

— Почему? — искренне удивился он.

Вселенная, дай мне терпения!

— Не принято, — пробурчала я, спешно выбираясь из воды.

Мужского интереса в жнеце не ощущалось, лишь почти детское любопытство. Вот только практика показывает, что мальчики очень быстро растут. Лучше избежать лишних соблазнов. Я укуталась в плащ, схватила свои вещи и покинула пещеру. Пока Евастас купался, натянула трусы, сверху относительно подсохшие штаны и носки. Потом пришёл черёд кольчуги. Металл холодил кожу, но хоть создавал прикрытие. Кто бы знал, сколько очков уверенности приносит одежда. Как только спрятала от взгляда жнеца грудь, сразу почувствовала себя намного лучше.

Через некоторое время в мою пещеру вернулся Евастас. С длинных тёмных волос капала вода, стекая по обнажённой груди. Ладно, хоть догадался надеть брюки. Иначе я не представляю, как бы ему объясняла, почему нельзя светить голым задом перед незнакомой девушкой. В руках он нёс миску с едой. Уже выяснил, что меня надо задабривать мясом.

— Ешь, — не приказал, а предложил, располагаясь на шкуре возле меня.

— Спасибо, — я сразу сцапала с миски кусочек мяса.

— Мне нравилось без этого, — вдруг заявил он, указав на кольчугу.

«Ещё бы» — проворчала я про себя, ощущая исходящее от Лилит веселье.

На этот раз Евастас присоединился к трапезе. Некоторое время кушали в молчании. Я вернулась к прерванному разговору, только когда мы утолили первый голод.

— Ты сказал, что должен убить меня. Почему? Я же не сделала тебе ничего плохого.

Словно в желании взять паузу на раздумья, Евастас откусил кусочек мяса, отведя взгляд. Но мне показалось, что он зажмурился от удовольствия. Сейчас он прикрывался лучше, и чаще всего фонил только сильными эмоциями.