Печать Грязных Искусств
Шрифт:
И вот наши взгляды встретились.
Я стоял на перегородке с двумя опустошёнными револьверами в руках. Она — закованная в кандалы перед ножом.
В её огромных глазах я увидел уже знакомый трепет. Не знаю, узнала ли Хлоя меня в таком виде: полупрозрачное существо в теневом плаще и с повязкой на пол-лица. Наверное, я бы себя не узнал.
Распятая на стене, измученная и бледная, в серой тюремной робе, рунная ведьма смотрела на меня снизу вверх и ничего не говорила.
Я отбросил в стороны бесполезные револьверы и бесшумно соскочил с перегородки. Подошёл к девушке, присел и положил
Несколько секунд — и кандалы расплавились.
Последовал выдох облегчения, босые ноги Хлои опустились на каменный пол. Я поднялся, вытянул руки в стороны и приложил ладони уже к наручникам, при этом почти вплотную приникая к Хлое всем телом и закрывая её от ножа Девы Справедливости. Теперь он был направлен мне в спину.
Пока я плавил оковы, лицо Хлои находилось в нескольких сантиметрах от моего лица. Она не сводила с меня внимательных глаз, будто изучала незнакомца.
Если честно, я до сих пор не мог понять, узнала ли она меня. Хотя на её месте несложно было догадаться, кто перед ней: ну какой ещё придурок полез бы устраивать бойню в Красном Капкане?..
Прошло ещё секунд десять, и я уже почти освободил Хлою от наручников.
Почти.
За спиной вдруг стукнуло и еле слышно заскрежетало, а потом раздался звук спускаемого ножа…
Дева Справедливости исполняла свою работу быстро, чётко и без заминок. Остановить её могла лишь чья-то смерть.
Всё произошло за считанные секунды.
Расплавив наручники, я толкнул Хлою вниз и упал на пол вместе с ней. Но с какой бы скоростью я ни двигался в тот момент, всё равно не смог бы избежать удара ножом. Задержка вышла существенной.
Только удара не последовало.
Раздался душераздирающий вскрик «Тео!», потом — хрип, за ним — выстрел…
Я оставил Хлою на полу, а сам вскочил. Обернулся. Картина предстала чудовищная.
У рычага лежал охранник с костяным кинжалом в груди. Недобитый ублюдок успел запустить Деву Справедливости. На другом краю камеры, на полу, сидел Ховард. В руке он держал револьвер, тот самый, что я отшвырнул от него подальше. Агент до оружия всё же добрался и выстрелил. Именно пуля Ховарда убрала охранника.
Но это всё равно не спасло бы меня от ножа.
А вот Сильвия…
Она закрыла нож своим телом, остановила его свободное движение. Девушка кинулась на широкий клинок грудью, а нож так и застрял в ней — слишком сильным был удар.
Сильвия повисла на гильотине Девы Справедливости и была уже мертва, погибла мгновенно, буквально несколько секунд назад. По её голубому платью лились багровые ручейки, на мёртвом лице застыла мука, окровавленные руки висели вдоль тела.
— Господи… пресвятая матерь… — Шёпот Хлои раздался в тишине камеры подобно оглушающему крику.
Все мы — я, Хлоя и Ховард — ошеломлённо смотрели на Сильвию, разрубленную ножом почти надвое. Безумная принцесса только что спасла мне жизнь, сначала сделав всё возможное, чтобы её отнять.
Хлоя закрыла лицо ладонями, но тут же убрала их, пронзительно посмотрела на меня и бросилась обнимать. Её отрывистый шёпот снова напомнил мне крик:
— Бог мой, Рэй… а если бы… а если бы она не успела… если
бы не успела… если бы она не успела…— Я в порядке. — Это всё, что я смог сказать для её успокоения.
Она, конечно, не успокоилась.
Обняла меня ещё крепче, продолжая шептать напористо и требовательно:
— Никогда так больше не делай. Понял? Не надо меня спасать. Я запрещаю меня спасать. Не смей никогда меня спасать… пожалуйста… никогда-никогда… я запрещаю тебе… я запрещаю… запрещаю, понял? Рэй, никогда больше…
— Понял, — оборвал я её бормотанье. — Больше ты от меня такого не дождёшься.
— Вот и хорошо, договорились, — закивала она.
Я отстранился от Хлои — расслабляться было ещё рано, очень рано — и отыскал глазами агента Ховарда. Он в это время был уже у рычага, стоял у перегородки, пошатываясь, а с его затылка по шее текла кровь. Всё же хорошо его приложило о стену.
Он поднял рычаг Девы Справедливости, возвращая его в прежнее положение и натягивая трос, прикреплённый к ножу. Тот дёрнулся, медленно вышел из тела Сильвии и скользнул по пазам обратно, готовый казнить снова.
Я успел подхватить мёртвое тело, не давая ему упасть, потом отнёс его на середину камеры и положил на пол. Кровь хлестала из рассечённой груди Сильвии, лужей заливала округу, голубое платье на глазах становилось тёмно-бордовым.
Зрелище не для слабонервных, но никто не думал отворачиваться.
Хлоя опустилась на колени рядом с Сильвией и закрыла ей глаза. С револьвером в руке к мёртвой принцессе подошёл и Ховард. Его лицо было бледным — потрясение ещё не прошло.
Он смотрел на погибшую, будто никак не мог поверить в то, что произошло. Наверняка, думал о том, что теперь и сам будет казнён за то, что не уберёг дурную внучку императора.
Наконец он оторвал взгляд от мёртвого тела. Его рука с револьвером неожиданно нацелилась на меня.
— Ты кто такой, мать твою? — хрипло спросил агент. — Почему Сильвия это сделала? Кто ты такой?
Он бы уже выстрелил, но то, что принцесса бросилась на нож, спасая меня, останавливало его от убийства.
Я кивнул на револьвер.
— Убери.
— Сними повязку! — потребовал Ховард. — Сними и скажи, кто ты такой!
— Лучше поговорим о тебе. Ты кое-что мне должен рассказать.
— Я ничего тебе не…
Револьвер в его руке накалился. Ховард чертыхнулся и отбросил его в сторону, попятился.
У меня впервые получилось применить стихию огня без высечения телесной Искры. Просто долгий взгляд — и металл оружия нагрелся. Ховард, конечно, впечатлился моему навыку, заодно испугался, это было видно по его лицу, но всё равно мне пригрозил:
— Ты не выйдешь отсюда, кем бы ты ни был. Тебя не выпустят. Это не просто тюрьма. Это Красный Капкан, и если ты в него угодил, он тебя сожрёт. Поверь, я тут такого насмотрелся. Ни ты, ни твоя девчонка… вы оба отсюда не выйдете.
Хлоя медленно поднялась с колен.
— Ты уверен, агент?
От её тона даже мне стало не по себе. Ховард замолчал.
И тут в массивную дверь камеры ударили с внешней стороны, потом ещё раз, уже сильнее.
Таран.
— Они вышибут дверь, — опять заговорил Ховард. — Вам недолго осталось. Не надейтесь здесь выжить.