Печать Грязных Искусств
Шрифт:
— Почему не смогу? Я легко вырежу тебе глаз, а разговаривать ты сможешь и без него.
Сильвия покосилась на меня.
— Если ты сделаешь мне больно, я закричу. А если я закричу, то нас обнаружат, а потом тебя немедленно арестуют. Я скажу, что ты пытался меня изнасиловать. Скажу, что ты извращенец и покушался на кровную сестру. Мне поверят. И знаешь почему? В своё время газеты расплодили про тебя разные слухи… а слухи… слухи, Тео, люди помнят намного лучше чем законы… ты же знаешь.
Её губы дёрнулись в усмешке.
Без действия Печати тёмный
Только Сильвия не спешила звать на помощь.
— Так чего не кричишь? — спросил я. — Свою же семью боишься? Они ведь не знали, что скорпион у тебя, правда? Они ж тебе голову оторвут, если узнают. Всё верно?
— Не твоё дело, — сквозь зубы процедила Сильвия. Её щёки раздулись от напряжения, правое веко нервно дёрнулось. — Без меня ты Хлою не найдёшь, её здесь нет, и тебе придётся поверить мне на слово… придётся… придётся поверить. Только мои слова и ничего больше.
— Нет уж. Ты не из тех, кому я поверю на слово.
Я отбросил кинжал в сторону.
Сильвия почуяла неладное и задёргалась, вцепилась ногтями мне в плечи, попыталась оттолкнуть ногами, закряхтела от натуги. Пришлось сильнее на неё навалиться и крепко зажать ей рот, пригвождая затылок к полу.
Указательным и средним пальцами я быстро нарисовал на шее пленницы сильную успокаивающую руну. Сильвия тут же обмякла, уронив руки в стороны и перестав сопротивляться.
Я медленно выдохнул и сел рядом, навалившись спиной на перила беседки.
В этот момент неподалёку послышался кокетливый девичий хохоток и бормотанье. Я замер, напряжённо вслушиваясь в голоса, женский и мужской.
— Уверена, вас зовут не Джон. Признайтесь, ведь так?
— Признаюсь. Да и вас вряд ли зовут Беатриса, угадал?
— Угадали. — Девушка снова засмеялась.
— Но ведь это нисколько не мешает нашему знакомству, правда?
— Нисколько… Джон.
Показалось, что мужской голос мне знаком. Чёрт, неужели это Дарт? Ну вот надо же было ему притащиться именно сюда.
— Джон… подождите, — выдохнула девушка уже совсем близко. — Мне кажется, вы торопитесь… Джон… ох боже… вы торопитесь…
— Нет, это я ещё очень медлю.
Точно. Дарт Орриван.
Зашуршало платье, и девушка сладко простонала:
— Застёжка левее… ещё левее… да… но вы всё же торопитесь…
Я прикрыл глаза и произнёс ментально, обращаясь к Дарту:
— Вали отсюда, старик. Тут уже занято.
Дарт меня услышал. Он настолько хорошо меня услышал, что не сдержался и заорал:
— Ай! Господи! Вот это оглушило!
— Джон? — запаниковала девушка. — Джон? Что с вами?
Дарт прокашлялся и выдавил:
— Знаете, меня оглушило… от вашей красоты. Когда я увидел вашу красоту, то… э-э… меня оглушило, да. Чёрт… до сих пор в ушах звенит.
— Ох, Джон, вы так чувствительны.
— Сам порой удивляюсь, насколько я чувствителен. И, знаете, Белла…
—
Беатриса.— Да, точно… Беатриса… — Дарт опять прокашлялся. — Знаете, всё-таки я действительно слишком поторопился. Давайте просто прогуляемся? Вы не против пройтись по аллее?
— Конечно. Давайте прогуляемся, тут ведь так красиво. Но лучше вам запомнить, где застёжка.
Девушка опять засмеялась, Дарт подхватил её смех. Голоса отдалились, и я с облегчением выдохнул.
Надо было быстрее решать загвоздку, пока сюда не явилась другая парочка с желанием уединиться.
Сильвия находилась не в полной отключке, а в полусознании, но ни говорить, ни двигаться не могла. В таком состоянии я бы мог увидеть её воспоминания, главное, суметь до них добраться, и у меня возникла идея.
Если Печать со скорпионом даёт защиту от ментальной фильтрации тому, кто носил эту самую Печать, то вполне возможно, что эффект защиты уходит только тогда, когда перстень надевает кто-то другой.
Это была всего лишь догадка, но проверить не помешало бы.
Я вынул из кармана пиджака перстень и провёл пальцем по изображению скорпиона. От соприкосновения с тёмной реликвией жжение пронеслось по всей руке.
Что же со мной будет, когда я надену Печать? Надеюсь, не потеряю сознание, как после паука, или не сдохну от боли.
Я осторожно взял перстень двумя пальцами.
И тут услышал голос Софи.
— Нет, Рэй, не стоит этого делать, — она бесшумно вошла во мрак беседки. — Ты готов рискнуть всем ради того, чтобы узнать, где Хлоя? Ты столько боролся, чтобы вот так похоронить свою свободу? Есть риск, что я не смогу снять с тебя Печать. Ты осознаёшь, что делаешь? Рэй, ты осознаёшь?
— Осознаю, Софи, — кивнул я. — Если что, будьте готовы отрубить мне палец или даже руку. И сделайте так, чтобы к беседке больше никто не сунулся.
Софи помолчала.
— Хорошо, — наконец ответила она, развернулась и исчезла так же незаметно, как появилась.
Я бросил прощальный взгляд ей вслед и без промедления надел Печать на указательный палец левой руки.
Как только перстень оказался на моей руке, прозвучали четыре глухих щелчка.
Из внутренней части кольца один за другим выскочили шипы и пронзили палец до самой кости.
— Ч-ч-ёрт… мать её… мать её… — Я прижал руку к животу и стиснул зубы, заставляя себя заткнуться.
Печать впилась в меня намертво. По руке потекла кровь.
На людей реликвии не действовали так жутко, как на меня. С другой стороны, полноценный чёрный волхв вообще не смог бы надеть на себя ни одну из Печатей, а я мог, хоть и с адской болью.
Оставалось только стерпеть, а терпеть я умел.
Возможно, не так хорошо, как Херефорд, но умел.
Я убрал руку от живота и оглядел себя. Кровь уже успела обильно запачкать жилет, но это было не так важно. Моя левая рука превратилась в полупрозрачную тень, а через несколько секунд и всё остальное тело провалилось во мрак, будто покрылось им, как панцирем.