Педагогические поэмы. «Флаги на башнях», «Марш 30 года», «ФД-1»

Посмотрели мы с недельку на эти земляные работы и головы повесили: при таких темпах дорогу окончат не раньше конца пятилетки. Еще прошла неделя. В общем собрании заговорили:

– С такой работой нечего возиться. Либо бросить все дело, либо искать новых рабочих.

– А где ты их найдешь?

Пришел в собрание и десятник с дороги и сказал:

– С дорогой плохо, прямо вам говорю.

Кто-то из коммунаров спросил:

– А если бы нам взяться за дело?

Десятник улыбнулся высокомерно:

– Что вы, разве это детская работа?

– Какие мы дети! – обиделся Грунский. – Хорошие дети…

– Сколько там у вас больших, а малышам будет трудно. Знаете, земляная работа, она…

Так собрание и кончилось ничем. У себя я сказал десятнику:

– Жалко, разумеется, отрывать ребят от производства, но вы знаете, если бы ребята взялись, за шесть дней выемку бы окончили.

Десятник и теперь не поверил, а через три дня снова пришел ко мне и сказал:

– Что ж, надо прекращать работу. Это волынка обходится дорого, и к осени дорогу не окончим.

– А не потрубить ли нам, Василь, совет? – спросил я Дорошенко.

Дорошенко подумал, подумал:

– Насчет дороги? А как же с промфинпланом будет? На дорогу нужно не меньше десяти дней.

– Десять дней? – удивился десятник. – Голубчики мои, да это ж прямо чудо… Давайте…

– Потрубить можно, что ж, – сказал Василь.

Потрубили. Командиры задумались:

– Десять не десять, а на неделю придется закрыть производство.

Соломон Борисович разволновался до истерики:

– И что вам в голову приходит? Откуда такое приходит в голову? Десять дней, это по себестоимости на сорок тысяч рублей продукции. Что такое? Вы соображаете своей головой?

– А если останетесь совсем без дороги? – сказал десятник.

– Как без дороги? Без дороги нельзя…

– Соломон Борисович, – сказал кто-то, – если мы не выполним промфинплан, тогда можно будет в июле лишний час прибавить, да мы и так выполним…

– Надо не выполнить, а перевыполнить…

– И перевыполним…

– Ну, делайте как хотите, – сказал Соломон Борисович.

Совет командиров постановил: отдать на дорогу одну пятидневку за счет производства и за счет учебы, – значит, по 8 часов в день. В школе у нас дела шли хорошо.

– А лопаты будут? – спросил я десятника. – На сто пятьдесят человек!

– Да я вам не только лопаты, я вам черта достану, только помогите.

Совет командиров немедленно отправился на дорогу и разделил всю выемку на двенадцать частей – по числу отрядов, пацанам и девочкам дали более мелкие части выемки, кто постарше – глубокие. Вышло на каждый отряд по сорок с чем-то метров погонных.

Филька посмотрел на свой участок и сообразил:

– По два с половиной метра на пацана, а глубина тут сантиметров тридцать… Ого…

В следующие дни линия дороги была похожа на какой-то фейерверк земляных бросков. По сторонам линии все росли и росли земляные валы, коммунарские головы все глубже и глубже уходили в землю. Через три дня четвертый отряд окончил свой участок и перешел на участок девочек, а девочек упросили отправиться на помощь пацанам.

– Там вам легче, здесь высоко бросать нужно…

Все-таки за пятидневку не окончили, пришлось истратить и выходного дня половину.

Но к вечеру в выходной пришел ко мне десятник и сказал, захлебываясь:

– Это же замечательно, честное слово, я никогда такого в жизни не видел… Это же замечательно, ей-Богу, это прямо замечательно!..

Был тихий и теплый вечер. Коммунары прогуливались по вырытой выемке, и Сопин декламировал:

– Пацаны – это тебе кадры! Это не какая-нибудь мелкая буржуазия из Даниловки…

В первых числах апреля еще волнения – перевыборы совета командиров.

За месяц вперед началась кампания по перевыборам. Комсомольское бюро часто и ужин пропускало за этим трудным вопросом. А вопрос был действительно трудным: новому совету командиров предстояли большие дела – тяжелый промфинплан, постройка, конец учебного года, кавказкий поход. Дорошенковский созыв, по мнению бюро, растрепал коммуну: воров завели, потеряли Воленко, разбаловали пацанов, не сумели крепче связаться с инженерами, проектировавшими новое производство. Только и заслуг было, что приступили к дороге. И в бюро и среди актива все высказывались за крепкий состав совета:

– Надо выбирать таких, чтоб корешкам не смотрели в зубы.

В некоторых отрядах не нравились такие идеи. Литейщики и кузнецы доказывали:

– У нас все одинаковы. Кого отряд выдвинет, тому и будем подчиняться.

На избирательном общем собрании споров не было.

Бюро выдвинуло еще одно предложение: не избирать отдельно дежурных по коммуне, а дежурить командирам по очереди:

– А то у нас так: дежурный на части разрывается, а командиры смотрят – пускай себе. А вот когда он будет знать: сегодня этот дежурит, а завтра я, так у него другой порядок в отряде будет.

Против этого никто не возражал – в самом деле – да и начальства меньше. Это постановление имело в дальнейшем огромное значение. Коммунары в коллективе сделались с тех пор действительными руководителями нашего коллектива.

Собрание выбрало таких кандидатов:

Первого отряда – Землянский

Второго отряда – Швыдкий

Третьего отряда – Ширявский

Четвертого отряда – Клюшнев

Пятого отряда – Похожай

Шестого отряда – Кравченко

Седьмого отряда – Дорохов

Восьмого отряда – Студецкий

Девятого отряда – Сергиенко

Десятого отряда – Вехова

Одиннадцатого отряда – Пихоцкая

Секретарем совета командиров выбрали Никитина, подчеркивая этим избранием большие задачи нашего самоуправления. Никитин – самый старый коммунар, пребывавший командиром несколько раз. Он до сих пор находился как бы в покое, и выбирали его только в самые ответственные комиссии. Никитин – человек, прежде всего, суровый, во-вторых, Никитин знает все…

…