Пехота вермахта на Восточном фронте. 31-я пехотная дивизия в боях от Бреста до Москвы. 1941—1942

Дефицит пространства и угроза захвата шоссе привели к тому, что 31-й дивизии пришлось воевать на двух практически не связанных между собой участках. Основные силы дивизии держали оборону юго-западнее Юхнова. Напротив, обоз (состоявший из личного состава, лошадей и гужевого транспорта, которые не требовались передовым полкам ежедневно) был отведен на 30–40 километров в тыл, но вел там свои собственные бои в очень тяжелых условиях. С одной стороны, личному составу приходилось оборонять свои места расквартирования в деревнях Песочная (17-й полк), Ключи (12-й полк) и Дертовая (82-й полк) от нападений партизан и регулярных войск противника, стремившихся с севера прорваться к шоссе Рославль – Юхнов. С другой стороны, командование 10-й моторизованной дивизии поставило перед этими тыловыми подразделениями задачи по охране дороги от нападений с юга. 31-я дивизия, вследствие удаленности, не могла влиять на положение собственных обозов. Их личный состав подчинялся приказам чужих командиров; вооружение, оснащение и организация не соответствовали возложенным на них обязанностям, но дрались люди доблестно [169] .

169

Среди павших был и начальник обоза майор Штрубе, командир 1-го дивизиона артполка 31-й дивизии.

Неблагоприятная конфигурация фронта 4-й армии вдоль главного пути снабжения и в районе Юхнова осложняла снабжение войск и ослабляла их боеспособность.

Русские атаки держали в величайшем напряжении полки 31-й дивизии в течение 11 дней, но к 1 февраля на фронте наступило относительное затишье. Положение стабилизировалось. Но затишье это продолжалось всего лишь сутки. 2 и 3 февраля передвижения войск на русской стороне фронта, прибытие новых артиллерийских батарей и повышенная активность вражеской авиации свидетельствовали о намерении русского командования возобновить наступление. Массированные налеты авиации начались 2 февраля, когда русские бомбили Юхнов в течение двенадцати часов кряду. Город был буквально забит подразделениями и медицинскими пунктами многих дивизий. Среди жертв этой бомбардировки оказались и некоторые офицеры штаба 31-й дивизии.

Вечером 3 февраля, при поддержке танков и артиллерии, противник перешел в наступление на участке обороны 31-й дивизии. На этот раз речь шла не о разрозненных атаках, а о планомерно подготовленном наступлении на всем участке фронта 31-й дивизии. Это легло тяжким бременем на командование дивизии и на вверенные ему войска. Решения о занятии или оставлении оборонительных позиций зависели от стойкости пехоты и подвижности артиллерии.

Всю ночь шли бои за опорные пункты Гороховка и Чернево на участке 17-го полка (командир полковник фон Штольцман), Чибири и Озеро на участке 82-го полка (командир майор Берг) и Подполево и Кулиги на участке 12-го полка (командир полковник Флёрке). На рассвете все три полка доложили командиру дивизии, что им удалось удержать свои позиции. Ночной натиск противника был отбит. Но враг не отказался от поставленных им целей. В течение дня атаки его повторялись неоднократно, однако русское командование не давало себе времени на планомерную и систематическую подготовку этих атак. Это упущение противника давало благоприятный шанс обороняющейся стороне. Наша артиллерия могла своим огнем поддерживать пехоту на решающих участках. Русским не удалось ни в одном месте прорвать линию немецкой обороны. На ничейной земле перед позициями 31-й пехотной дивизии лежало множество убитых русских солдат. Подход русских резервов был блокирован огнем нашей артиллерии, которая накрывала их прежде, чем они успевали перейти в атаку. Ясный морозный день (температура воздуха была минус 20 градусов) благоприятствовал работе артиллерийских наблюдателей и работе артиллерии и тяжелого оружия, так как позиции противника просматривались на большом расстоянии в глубь его расположений. Взаимодействие родов войск сильно способствовало успеху обороны. Большой вклад в этот успех внесли также 19-я танковая дивизия (без танков) и разведбатальон 131-й дивизии, сражавшиеся на участке 31-й пехотной дивизии. Победа в оборонительном сражении 3 и 4 февраля 1942 года улучшила положение 31-й дивизии. Натиск противника существенно ослаб. Атаки его стали менее регулярными и направлялись на разные случайные цели, а во второй половине февраля практически полностью прекратились. Борьба приобрела характер позиционной войны.

Передышка весьма благоприятно подействовала на войска. Осознание того, что русский «паровой каток» [170] наконец остановился, укрепило веру солдат в свои силы. Улучшилось снабжение войск. Начало прибывать пополнение, войска стали лучше обеспечиваться боеприпасами и продовольствием, полевая почта стала приходить без задержек. Мы даже получили рождественские подарки и теплое обмундирование. Но большие проблемы возникли с содержанием лошадей, фуража становилось все меньше, и улучшения положения ждать не приходилось [171] .

170

Выражение, бытовавшее еще задолго до Первой мировой войны, характеризовавшее русскую армию. (Примеч. ред.)

171

См. приложение 20.

Длительное пребывание на одном месте позволило создать условия для расквартирования и построить надежные полевые укрепления. Тем не менее зимние бои продолжались, поэтому зачастую приходилось строить и сохранять укрепления из снега и льда. Было ясно, что весной эту тактику придется менять, что на месте снежных валов появятся настоящие окопы, траншеи и ходы сообщения. Поэтому было необходимо до начала периода таяния снега, сохраняя снежные сооружения на позициях, приниматься за создание системы земляных укрепленных позиций. Эта неизбежная двойная задача планомерно решалась на участке обороны 31-й дивизии в районе города Юхнов в течение февраля 1942 года. Эти работы остались, однако, неоконченными, так как в начале марта было принято решение о сокращении фронта 4-й армии, и 31-я дивизия была отведена в район Фомино [172] (на шоссе Рославль – Юхнов).

172

Возможно, Филино. (Примеч. ред.)

В боях на суше, благодаря умелому управлению войсками и их доблести, удалось сгладить эффект численного превосходства противника [173] . В воздухе, однако, соотношение сил стало еще более неблагоприятным. Уже в первые месяцы наших успешных наступательных действий авиация лишь временами могла поддержать пехоту. Люфтваффе главным образом прикрывали действия танковых соединений. После замедления и остановки немецкого наступления в ноябре 1941 года авиация еще реже появлялась в небе над порядками 31-й дивизии. Люфтваффе к этому времени утратили господство в воздухе и уже не могли эффективно препятствовать действиям авиации противника, активность и численность которой значительно возросли. Русские самолеты находились в небе и днем и ночью; они меньше зависели от погоды, чем немецкие самолеты. Нашей авиации катастрофически не хватало истребителей. В танковых соединениях, по крайней мере, была своя зенитная артиллерия; пехота средствами противовоздушной обороны не располагала вовсе. Несовершенство оснащения и вооружения немецких войск особенно наглядно проявилось беззащитностью пехоты перед налетами вражеской авиации. Придание, время от времени, пехоте подразделений зенитной артиллерии мало влияло на положение.

173

Численного превосходства у наступавших советских войск не было. Была лучшая готовность вести боевые действия в зимних условиях. (Примеч. ред.)

В феврале наступательные действия русских прекратились и на участках соседей – 19-й танковой дивизии (позднее 52-й пехотной дивизии) и 131-й пехотной дивизии (позднее 34-й пехотной дивизии). Успешная оборона на участке ХХХXIII армейского корпуса привела к постепенному восстановлению непрерывности фронта – пусть и достаточно рыхлой – на южном фланге группы армий «Центр». Правда, бои за шоссе Рославль – Юхнов продолжались и в дальнейшем, но при этом в конце февраля была устранена опасность окружения и уничтожения, нависавшая с середины декабря над южным флангом группы армий «Центр».

Приложения

Приложение 1

Командующий группой армий «Центр» Штаб группы,

19.10.41

Приказ по группе армий!

В результате сражений под Вязьмой и Брянском глубоко эшелонированный [174] фронт русских армий рухнул. В тяжелых боях с численно превосходящими войсками противника [175] было разгромлено 8 русских армий, в составе которых было 73 стрелковые и кавалерийские дивизии, 13 танковых дивизий и бригад и множество соединений артиллерии.

174

Оборона советских войск реально была неглубокой – эшелонировать ее было нечем. Так, на Западном фронте на 1 км оперативного построения войск приходилось 0,9 танка, 1,5 орудия ПТО, 7,5 орудия и миномета 76-мм и выше. (Примеч. ред.)

175

Советские войска трех фронтов (Западного, Резервного и Брянского) насчитывали около 1 млн 250 тыс. человек, 7600 орудий и минометов, 990 танков, 677 самолетов (с учетом резервных авиагрупп). Действовавшая против них немецкая группа армий «Центр» имела в своем составе 1 млн 800 тыс. человек, свыше 14 тыс. орудий и минометов, 1700 танков, 1390 самолетов. (Примеч. ред.)

Захвачено: 673 тысячи пленных, 1277 танков, 4378 орудий, 1009 зенитных и противотанковых пушек, 87 самолетов и большое количество военного снаряжения [176] .

Вы с честью выдержали эту тяжелую битву, совершив выдающийся воинский подвиг!

Я выражаю благодарность и признательность всем войскам, которые внесли свой вклад в эту победу на передовой и в тылу.

Подпись: фон Бок, генерал-фельдмаршал

176

Цифры сильно преувеличены. Общие безвозвратные потери Красной армии (убитые, пленные, пропавшие без вести) за весь оборонительный период битвы за Москву (30 сентября – 5 декабря 1941 г.) составили 514 338 человек. Было потеряно 2785 танков, 3832 орудия и миномета, 293 боевых самолета, около 251 тыс. единиц стрелкового оружия. (Примеч. ред.)

Приложение 2

Обмен письмами между генералом Хоссбахом и профессором доктором Кёльцером

Хоссбах

Генерал пехоты в отставке

Гёттинген, 15.02.51

Вильгельм-Вебер-штрассе, 11

Глубокоуважаемый господин профессор!

Примите мою искреннюю благодарность за Ваш дружеский ответ от 9 февраля и позвольте воспользоваться Вашей любезностью и задать Вам еще несколько вопросов.

Я постарался как можно точнее сформулировать вопросы и расположить их в логической последовательности.

1. Кто были Ваши непосредственные начальники и их руководители в период с 1 июля 1940 до 1 марта 1942 года?

2. Предсталяли ли Вы свои доклады только своим непосредственным начальникам? Или Вы также имели доступ и к высшему руководству страны (Гитлеру), начальнику штаба ОКВ (Кейтелю), начальнику штаба оперативного руководства ОКВ (Йодлю), главнокомандующему сухопутными силами (Браухичу), начальнику Генштаба сухопутных войск (Гальдеру), начальнику оперативного отдела Генштаба сухопутных сил (Хойзингеру) и могли обращаться к ним непосредственно – в устной или письменной форме?