Penthouse

Леонид Яковлевич был готов сиюминутно яростно негодовать по поводу нарушения незыблемой традиции лечебного заведения. Но не хотел этого делать в присутствии пациентов.

Чтобы сдержать себя от неудержимого порыва «рвать и метать», он засунул руки в карманы халата, слегка наклонил голову и негодующе мрачно спросил:

– Как это «случайно»?!

Оленька, конечно же, знала, как отреагирует заведующий на эту новость, и была готова четко объясниться:

– Леонид Яковлевич, наши санитары подобрали его возле ворот больницы. Они подумали, что это наш Кондратий. А он был в сумеречном состоянии сознания и не мог ни подтвердить, ни опровергнуть заблуждение младшего медицинского персонала. А санитары рады стараться, подхватили тело и доставили в его, как они себе думали, палату. Я вчера вечером заступила на дежурство, спросила, почему в палате посторонний и кто он такой. Выяснилось, что санитары напутали. И, откровенно говоря, я очень удивилась, так же, как и вы, когда его увидела. Определенное общее сходство, конечно же, есть. Но если бы санитары обратились к дежурному врачу, то все было бы в порядке. А так, не выбрасывать же его было среди ночи на улицу! Санитары напутали, Леонид Яковлевич.

– Как это «напутали»?! – Леонид Яковлевич не верил своим ушам и судорожно сжимал кулаки в карманах халата.

Оленька глубоко вдохнула и протараторила:

– Ну, вы же сами, Леонид Яковлевич, когда вошли, подумали, что он – Кондратий. Не мудрено, что санитары ошиблись.

Заведующий активно переваривал полученную информацию. Оленька, затаив дыхание, напряженно ожидала – сделать замечание профессору, пусть даже в такой форме, чревато неприятностями. Но Оленьке, по большому счету, терять было нечего: появление постороннего без нужных на это санкций или очень уважительных причин уже тянуло за собой как минимум лишение части зарплаты (Леонид Яковлевич наказывал вверенных ему коллег по ремеслу исключительно рублем, точнее, евром), а так у нее появился шанс избежать финансовых потерь.

Леонид Яковлевич внял голосу логики и разума, мужественно укротил приступ ярости, после чего безучастным голосом спросил у него:

– Вы кто?

Оленька шумно выдохнула. Пронесло. Судя по реакции профессора, наказаны будут только санитары.

Иногда Леонид Яковлевич бывал справедлив, чем несказанно гордился. К тому же дорогой костюм на пациенте вселял надежды, что его труды и беспокойства будут достойно вознаграждены.

Он же подумал над вопросом врача и неожиданно решил:

– Никто.

Оленька добавила:

– После проведения первичного интервью с пациентом выяснилось, что он попросту не знает, хотя, вероятнее всего, не помнит, кто он, откуда он, как попал на территорию больницы, где проживает. Предварительный диагноз – амнезия. Других отклонений психики пока не обнаружено.

А он даже не мог вспомнить, что вчера ему задавали эти вопросы. Поэтому быстрым кивком головы выразил полную солидарность с поставленным Оленькой диагнозом, очень надеясь при этом, что «других отклонений психики» у него не будет обнаружено и в дальнейшем.

– Вы, голубчик, Некто. И мы выясним, кто же вы на самом деле, – выразил свое мнение заведующий и обратился к Оленьке: – Запишите его к Ирэне Арнольдовне. И через две недели пускай она даст мне по нему подробный отчет.

– Но через две недели вы будете в отпуске, – мягко напомнила Оленька.

– Ну и что? – пожал плечами доктор. – Я же свой рабочий стол не увезу. Пусть оставит мне отчет на столе. Я приеду – ознакомлюсь.

Решив таким образом судьбу пациента на его ближайшее будущее, врачи полностью утратили к нему интерес и направили свое внимание на соседа по палате.

Леонид Яковлевич и Оленька подошли к Кондратию и повели с ним оживленную беседу на тему его самочувствия в русле течения болезни.

Врачи стояли к нему спиной, к тому же говорили вполголоса, поэтому четко разобрать их разговор он не мог, да и не хотел. Ему были слышны лишь интонации: монотонные – заведующего, и звонкие, уверенные – Оленьки, да некоторые общие, ни к чему не обязывающие слова и фразы: «голубчик», «психотерапия», «стойкая ремиссия», «жизнь прекрасна», «благоприятный прогноз».

Он еще раз мысленно прокрутил в голове недавний короткий разговор с людьми в белых халатах. Новая информация внесла некоторую ясность в его теперешнее, но вчерашнее все так же оставалось в области непознанного. И, если верить словам Оленьки, на то есть веские причины – амнезия.

Непонятное слово звучало авторитетно и наталкивало на мысль, что оно имеет прямую связь с памятью отдельно взятого человека.

Он попробовал вспомнить ВСЕ, но из этого ничего не вышло. Не помнит даже своего имени, не говоря уже о других, менее важных, элементах (личных и социальных) прошедших лет жизни.

Он утешил себя мыслью: «Это временно. Меня скоро попустит» и решил расширить свои познания о таком явлении как «амнезия», расспросив врачей. Однако не успел. Леонид Яковлевич и Оленька, завершив обход этой палаты, деловой походкой стремительно вышли в коридор.

Они снова остались вдвоем.

Он сел на кровати, опустил ноги на пол и заметил обувь – пару кожаных туфель.

– Если стоят возле моей кровати, значит, мои, – решил он и обулся, хотя и не помнил, откуда у него такие туфли.

– Кондратий, – обратился к соседу по палате. – Не подскажете, что такое амнезия?

Вопрос прозвучал таким обыденным тоном, будто он спрашивал: «Который час?».

Молодой человек в спортивном костюме с интересом посмотрел на него и ответил:

– Там на полке книжка, страница 78.

Он повернул голову, ища полку, и слева от себя увидел новые элементы интерьера палаты, которые раньше, когда лежал, находились у него за спиной и не были доступны обозрению. Его взору предстали два шкафа по углам. Оба под цвет кроватей: один – для одежды; другой, с небольшими полочками и дверцами – для всяких мелких вещей. Между ними на стене висел большой плазменный телевизор.

Он поднялся и подошел к шкафу с полками, который стоял в углу возле окна. Легко нашел нужную книгу – их было всего две: «Психиатрия» и «Немецко-русский словарь». Открыл указанную страницу и с мыслью «Хорошо, хоть буквы помню» в разделе о расстройствах памяти прочел:

«Амнезия – заболевание с симптомами отсутствия воспоминаний или неполных воспоминаний о произошедших событиях того или иного отрезка времени».

Держа книгу в руках, взглянул на Кондратия и спросил:

– А вы, Кондратий, по каким причинам здесь находитесь?

Молодой человек, не задумываясь, ответил:

– Там же, но на странице 126.

Листая книгу, он подошел к столу, придвинул табурет, сел на него, положил книгу на стол и принялся читать жирно подчеркнутый черной шариковой ручкой текст.

«Самоубийство, суицид (suicide) – сознательный отказ человека от жизни, связанный с действиями, направленными на ее прекращение. Является одной из наиболее крайних форм отклоняющегося (девиантного) поведения.

Следует обратить внимание на две важные особенности определения самоубийства.