Пепел и золото Акелы

Еще один раз выстрелили со сцены в потолок. Не помогло. Борису понадобился третий выстрел.

— Дадо Джафар говорит, пусть скажет чужак.

Пепел поднялся:

— Я могу сказать только одно. Я честный игрок, я здесь для того, чтобы побеждать за карточным столом, и ни для чего более. И, кстати, если уж что-то ненавижу по-настоящему, так это крысятничество и крысятников.

— Обыскать! Проверить каюту! — опять завопил «засланный казачок».

— Разрешим им, дадо?! — поддержал «казачка» Борис.

Патриарх «джелема» подманил пальцем Бориса и что-то нашептал ему. Борис вернулся к микрофону:

— Дадо Джафар сказал, чтобы я обыскал чужака. Затем мы пойдем в его каюту, с нами пойдет Рокки Бронко, а чужак останется на своем месте.

Охлопывание и копание в карманах Пепла, разумеется, ничего не дало. Тогда из салона на обыск каюты Сергея Ожогова отправилась горящая праведным гневом делегация.

— Скажи мне честно, — перед уходом делегации склонился к Пеплу Рокки Бронко, — ты виноват или нет, я должен знать. Если ты ни при чем, я не дам им тебя тронуть.

— Неужели ты мог подумать, друг мой Рокки, что я позарюсь на какой-то сраный телефон?

И делегация ушла.

Тягостное молчание с шушуканьем разбившихся на группы цыган, с недобрыми взглядами в сторону Пепла длилось недолго. Цыгане и есть цыгане. Сначала одна гитара заиграла печальную мелодию о том, что «Не ходи на тот, конец, не гуляй с ворами…», ее поддержала вторая гитара. Темп все убыстрялся, вступили скрипки, довели ритм до плясового, и вот уже салон сотрясается под грохот каблуков. Большинство гостей праздника про Пепла забыли.

События развивались по сценарию, который Пепел просчитал прежде, только сел за карточный стол. Поэтому Сергей не нервничал, кусая ногти, а кропотливо следил за людьми, вычисляя затеявших подставу врагов.

Он уже учел, с кем обменялся взглядами тот самый «засланный казачок», что разыгрывал на палубе идиотский пьяный спектакль. И Пепел уже знал, к какому клану принадлежал молодой цыган, первым закричавший про «работу чужака». Да и некоторые другие мелочи не прошли мимо Пепла. Картина вырисовывалась.

Наконец вернулась делегация. С разным выражением на лицах депутатов. Обыск в каюте, понятное дело, ничего не дал. Проворно сориентировавшись в ситуации, «засланный казачок» тут же завопил вновь:

— Хитрый русский спрятал где-то на корабле!

И его неожиданно поддержал… сам Пепел.

— Он прав! В том, что «где-то на корабле»! Я тут и сам кое о чем подумал.

Сергея заглушил возмущенный рев. Его смысл сводился к одному — «не лезь, не вмешивайся, русский, тебя пока не режут, сиди и радуйся».

Но Пепел не отступался.

— Пусть скажет, — наконец смилостивился патриарх Джафар.

Пепел прошел к сцене.

— Я сперва спрошу уважаемого дадо Джафара. Был ли подключен мобильник?

— Да.

— Значит, у него есть номер. Тогда не скажет ли мне его уважаемый дадо Джафар?..

— Зачем он тебе, русский?

— Мы наберем номер, разойдемся по теплоходу и станем слушать.

— Ты думаешь, что похититель так глуп, что не отключил телефон?

— Он тянет время, он выгораживает себя! — закричал молодой цыган-провокатор.

— Немало я встречал и глупых щипачей, — говорил Пепел, глядя только на Джафара. — Мы просто испробуем эту возможность. Нет, так нет.

— Хорошо, — пожал плечами Джафар. — Номер состоит из одних семерок. — И, как настоящий цыган, не смог не добавить: — За это пришлось заплатить отдельно. Это очень дорогой номер.

Одновременно набирать номер стало ползала — конечно, никто не смог дозвониться.

— Перестаньте! — крикнул Джафар. — Набери ты, Борис.

Подручный патриарха достал из кармана свой мобильник. Его жестом остановил Джафар.

— Но прежде я вот что тебе скажу, гадже. — Патриарх смотрел на Пепла. — Цыгане перенимают веру тех народов, среди которых живут. Многие считали это цыганской хитростью. Нет, русский, это цыганская мудрость. Например, мы, мугати самарканди, переняли веру в аллаха. А по законам шариата вору отрубают руку. Не знаю, по какому закону будут судить вора. Я думаю, ЕМУ есть смысл надеяться на шариат. Ведь отрубают всего руку.

Пепел ничего не ответил на эту грозную речь. Он просто дождался, когда Борис наберет положенные семь семерок.

В притихшем салоне отчетливо зазвучала электронная мелодия, в которой можно было узнать один из хитов «Джипси Кингз». (Чего ж ей не зазвучать, когда Пепел собственноручно включил отключенный мобильник.) Доносилась мелодия откуда-то со сцены.

Патриарх Джафар сунул руку в халат. Вытащил из бокового кармана продолговатый предмет, вгляделся в него, наморщил брови. Потом показал залу мобильный телефон, отделанный золотом и заманчиво бликующий брильянтами. (Пепел слышал про такие эксклюзивные штуки. Собирают вручную где-то в Голландии, всяких прибабахов немеряно, не только снаружи, но и внутри сплошные золото и платина. Слышать-то слышал, но в руках подержал такую хреновину сегодня впервые).

— Дадо… — вытаращив глаза, пробормотал Борис. — Выходит, ты сам сунул и забыл…

Он не стал продолжать. Иначе пришлось бы обвинить патриарха в маразме. Видимо, и сам патриарх подумал о том же — если он начнет нудно вызнавать, как очутился в кармане халата сотовый, все подумают, что старик просто спасает лицо. Патриах молча отдал подарок отцу жениха и стукнул тростью об пол:

— Продолжаем игру!

Пепел получил толчок в плечо. Это был Рокки:

— Я верил в тебя! А им я этого так не оставлю! Они мне заплатят за оскорбление семьи! — И уже шепотом: — Наш отец «джелема», похоже, уже того… — И Рокки выразительно присвистнул.

О том же, о старческих недомоганиях, наверное, шушукались в салоне и остальные. Пепел не стал никого разуверять. Хотя мог бы. Пепел мог бы посоперничать с самим Эркюлем Пуаро. Вывести на чистую воду преступников, объяснить мотивы их подлючести, расписать, как они все обстряпали, и растолковать ход своих рассуждений. Но тогда пришлось бы не только рассказывать, как стоящий фантастических денег телефон попал в каюту Пепла, но и про то, что и в карман халата его подсунул сам Пепел. А это, несомненно, вызвало бы, как пишут в газетах, неоднозначные отклики.