Пепел и золото Акелы

* * *

Бар назывался «Парк Юрского периода», естественно, в оформлении — резиновые и пластиковые динозавры «Мейд ин Чайна». На полочках, на стойке и по одному, намертво приклеенному, чтоб не сперли, на каждом столе между солонкой и перечницей. Где-то рядом находился какой-то институт, и хозяин бара явно ориентировался на студенчество. Пиво подешевле — «Степан Разин», да «Калинкин». И музыка из динамиков — оглохнуть можно:

Холодный ветер с дождем усилился стократно. Все говорит об одном — что нет пути обратно, Что ты — не мой лопушок, а я — не твой Андрейка, Что у любви, у нашей, села батарейка. О-уо-ри-я-ри-ё, батарейка, О-уо-ри-я-ри-ё, батарейка!

В углу десяток парней безнадежно и неторопливо пропивали стипендию. Еще за тремя столиками парами экономно сидели девушки, одна кружечка 0,25 пива на персону, или стакан сока с гордо торчащей соломинкой. Красавицы степенно болтали и старательно не оглядывались в сторону компании, Юрий Витальевич их тоже не интересовал, но уже искренне. Впрочем, майор Кудрявцев верил, что хозяин не прогадал, ползала в четыре вечера — весьма неплохо. Можно представить, как тут набито и накурено в девять.

Юрий Витальевич занимал столик у окна, успел выдымить сигариллу и даже отследить сквозь жалюзи, как двое искомых — Клепа и Байбак — на другой стороне улицы вошли под вывеской «Славное прошлое» в дверь антикварного салона.

Я тосковал по тебе в минуты расставанья, Ты возвращалась ко мне сквозь сны и расстоянья, Но, несмотря ни на что, пришла судьба-злодейка, И у любви у нашей села батарейка.

— Повторить капучино?! — Официант сменил пепельницу. Костюм у официанта был вполне приличный, и рубашка свежая. А вот туфли — разбитые и нечищенные.

— Сто «Хеннеси» и капучино. — Юрий Витальевич вытянул шею, поскольку официант зашел со стороны окна и испортил обзор.

О-уо-ри-я-ри-ё, батарейка, О-уо-ри-я-ри-ё, батарейка!

— Не слышу! — весело сообщил официант.

Клепа и Байбак вышли из салона на свежий воздух, рожи, даже отсюда заметно, какие довольные.

— Счет!

И вроде все как всегда, все те же чашки-ложки, Все та же в кране вода, все тот же стул без ножки.

По дороге одна за другой промчались «девятка», старенький «крайслер» и новое «пежо». Светофор мигнул желтым, и на желтый нарушила правила маршрутка. Вдруг Клепа ткнул пальцем прямо в сидящего за стеклом майора и что-то доверительно пробормотал Байбаку почти на самое ухо.

И все о том же с утра щебечет канарейка, Лишь у любви, у нашей, села батарейка.

— Не слышу! — жизнерадостно повторил официант.

Конечно, Клепа тыкал пальцем не в Кудрявцева, просто он предложил подельнику обмыть успех в баре. Клепа и Байбак, как лепшие кореша, чуть ли не держа друг друга под ручку, направились через дорогу. На их рожах даже самый посредственный физиономист прочитал бы недвусмысленное желание выпить.

О-уо-ри-я-ри-ё, батарейка, О-уо-ри-я-ри-ё, батарейка!

— Триста водки! — мгновенно переориентировался в ситуации майор.

— «Флагман»?!

— «Флагман»! Быстрее!

— Одну минуточку. — Официант окончательно растаял в улыбке и удалился.

Пара девиц медленно встала и томной походочкой направилась к дверям, очень не спеша, как бы давая парням время опомниться. Официант что-то шепнул бармену. Вероятно, шепнул об этих девицах, и новость вызвала на лице последнего кривую ухмылку. Вдруг встал один из пропивающей стипендию компании, девушки у самых дверей притормозили, но паренек, не проявив к движущимся мишеням никакого интереса, нацелился в туалет. Девицы хлопнули дверью. Динамики запулеметили следующую песню:

Мы не знали друг друга до этого лета, Мы болтались по свету в земле и воде, И совершенно случайно мы взяли билеты На соседние кресла на большой высоте. И мое сердце остановилось, Мое сердце замерло. Мое сердце остановилось Мое сердце замерло!

Клепа и Байбак замешкались перед входом (может, попытались склеить студенток?), и когда вошли в заведение, запотевший графинчик уже маячил по стойке смирно перед майором. Да и майор уже несколько отличался от того гражданина, который сидел за столом три минуты назад: узел галстука ослаблен, поза разморенная, глазки блестят, так и хотелось поверить, будто этот клиент уже принял на грудь грамм двести и является заурядным завсегдатаем бара — тихим алкоголиком-одиночкой.

И ровно тысячу лет мы просыпаемся вместе, Даже если уснули в разных местах. Мы идем ставить кофе под Элвиса Пресли, Кофе сбежал под «Propellerheads», ах!

Клепа и Байбак с порога сторожко осмотрели зал, больше всего внимания уделили в меру шумной компании парней и бармену с читающим меню, будто впервые видит, официантом. На Юрия Витальевича они почти не обратили внимания, но вдруг уверенно направились к его столику.

— Свободно?!

— А то! — благодушно откликнулся «поддатый».

— Громче говори! Слышь, братуха, мы в этом городе чужие, сами с северов. «Сургутнефтегаз», слыхал?!

— Ась?

— «Сургутнефтегаз»!

— С Сургута?! — Кудрявцев, устав пытаться переорать дикую музыку, просто приглашающее выдвинул стул из-за стола.

Клепа присел на краешек. Байбак сам себе выдвинул стул. Намерения подсевших были для Юрия Витальевича прозрачны, аки горный воздух. Антикварных бирюлек у подельников оставалось на день. Пиночета в большом городе они потеряли безнадежно и теперь шакалили, кого бы наспех обобрать. А тут расселся в баре клиент, уже не слабо подогрет и еще на триста граммов замахивается. Грех пройти мимо.

И, может быть, ты не стала звездой в Голливуде, Не выходишь на подиум в нижнем белье, У тебя не берут автографы люди, И поешь ты чуть тише, чем Монсеррат Кабалье. Ну и я, слава Богу, ни Рикки, ни Мартин, Не выдвигался на «Оскар», Французам не забивал. Моим именем не назван город на карте, Но задернуты шторы и разложен диван.

— Как там в Сургуте?! — Если эдак повернулись обстоятельства, Кудрявцев решил пока не противиться течению. А параллельно стал морщить лоб, вспоминая телефон и фамилию лейтенанта из здешнего отделения. Наклевывалась интересная комбинация.

— Нормально! Капусты море, но дубарь страшенный, и гнус до жил кожу прогрызает! — степенно играл роль Клепа.

— Приехали квартиры покупать, хватит с нас северных сияний! — подыгрывал Байбак. — Мужик, может, тебя угостить за знакомство? «Конину» будешь?! — И уже нарисовавшемуся рядом официанту: — Бутылку коньяка. Это, это и вот это! — Байбак потыкал пальцем в меню, не утруждаясь прочитать, что заказывает.