Пепел Вавилона

— Ты устал, Филип, — сказал Марко. — Иди отдыхать.

— Что изменилось с тех пор, как ты говорил это в последний раз? — спросил Филип. — Ответь.

Ярость поднималась из груди Марко, наполняя голову горячими испарениями. Он чуял их, так пахнут горящие химикаты.

— Хочу знать, я. — Голос Филипа дрожал. — Прошлый наш план. И тот, что до него. Который план был настоящим? Этот? Или мы просто падаем, притворяясь, что так и задумано?

Марко улыбнулся. Когда он шагнул к сыну, тот закрылся, как от удара. Стиснул зубы. Сжал кулаки. Марко взъерошил ему волосы.

— Ох уж эти мальчики, — обратился он к остальным. — Вечные истерики. Капитан Чу, мы хотели бы услышать ваш рапорт.

Чу откашлялся.

— Мы имеем на выбор несколько целей, — начал он, выводя файл со своего терминала на большой экран. — Выбор зависит от общей стратегии.

Филип побелел, выпятил подбородок. Чу перечислял предложения и планы, указывал на экран. Марко не сводил глаз с сына, и пусть себе остальные делают вид, что идет обычное совещание. «Ведешь себя как ребенок, с тобой и будут обращаться как с ребенком. Сконфузишь меня — я отвечу тем же».

Филип проглотил слюну, развернулся и вышел, развернув плечи и высоко держа голову. Когда дверь закрылась, Марко рассмеялся — громко, чтобы Филип наверняка услышал.

И повернулся к экрану на стене.

— В вашем списке нет Тихо, — заметил он. — Почему? Чу взглянул на экран и снова на Марко.

— Вы хотите взять Тихо?

— Почему бы и нет? — ответил Марко. — Сейчас что происходит? Внутряки натравливают нас друг на друга. Вынуждают убивать своих. Астеры дерутся с астерами, а чего ради? Нам никогда не взять верх над Землей и Марсом. Им никогда не увидеть в нас людей. Но Эйми Остман? Карлос Уокер? Эти должны быть на нашей стороне. И были бы, не застрянь они в прошлом, которое прошло, прошло, прошло. Так?

— Как скажете. — Чу кивнул, но остался угрюм.

— Тихо всегда была самоцветом Пояса. Она для нас источник гордости и символ успеха. Потому–то Фред Джонсон и засел там на столько лет. А теперь еще один землянин вообразил себя спасителем бедного отсталого Пояса. С какой стати нам оставлять Джеймсу Холдену то, что никогда ему не принадлежало? — Марко улыбался, роняя слог за слогом. — Станция Тихо. Соберем сколько возможно кораблей и рванем к нему, не дав внутрякам перегруппироваться. А на Тихо, дождавшись нас, поднимут восстание и вышвырнут Холдена из шлюза, гарантирую.

Листер кашлянул.

— Но «Росинанта» сейчас нет на Тихо.

Марко насупился. Сердце кольнула иголочка смятения.

— Что?

— Лос ду ледовоз, мы послали за Остман. «Джамбаттиста». Идут без опознавательного, но мы подобрались поближе и сняли характеристики дюзового следа сопровождающего корабля. Эса ест ла «Росинант».

Стало тихо. У Марко по загривку поползли мурашки. Он столько лет исподтишка следил за Наоми, где она, что делает, а теперь она с любовником ускользнула без его ведома. Это походило на угрозу. На ловушку.

— «Росинант», — заговорил он, тщательно выговаривая слова, — сопровождает старую разбитую лоханку Остман?

— Похоже на то, — кивнул Листер.

Что–то было не так с составом воздуха. Марко не хватало кислорода. Частило сердце, частило дыхание.

— Куда они направляются?

Глава 43 Холден

С инерцией была проблема. И с локацией тоже.

Такой тяжелый корабль, как «Джамбаттиста», трудно разгоняется и тяжело тормозится. Масса и первый закон Ньютона причиняют массу неудобств. Корабль уже начал торможение к вратам кольца, изливая энергию и реактивную массу, чтобы выйти на соответствующую орбиту. Зная эти данные: куда он направляется и как быстро сбрасывает инерцию, — скоростные истребители практически безошибочно могли вычислить, когда и где он окажется.

Расчеты Холдена строились на неизвестности. Сколько g выдержит «Джамбаттиста» при торможении? Сколько суденышек в его обширном брюхе развалится от нагрузки? Холодные уравнения скорости, передачи энергии и относительного движения давали идеализированные кривые для любых сценариев, но опыт добавлял к ним вечное и неизменное «если чего не случится, а тогда черт его знает».

— Попробуй угадать, Алекс, — попросил Холден. — Чего нам ждать?

Алекс пригладил ладонью редеющие волосы и беспомощно фыркнул. В камбузе пахло ромашковым чаем и корицей, хотя в руках у Наоми и Клариссы не было чашек. «Роси», держась вровень с «Джамбаттистой», тормозил примерно на полутора g. От этого Холден чувствовал себя усталым, хотя уставать было не с чего.

— Будь я на их месте, — сказал Алекс, — я бы стрелял на опережение. Рассчитал бы тормозной путь так, чтобы выйти к кольцу прежде этого здоровенного ублюдка. Свел бы корабли вместе на случай атаки при прохождении. Набросал бы торпед, разогнав их своей скоростью, и надеялся бы, что хоть сколько–то попадет. Когда я проскочу, мои торпеды отстанут, так что я вполне могу поберечь порох, пока не погашу остатки скорости. А потом вернусь, чтобы прикончить то, что пережило первый заход.

— Правдоподобно, — согласилась Наоми. — А на нашем месте что бы ты сделал?

— Со всех ног спешил бы к кольцу, — уже быстрее заговорил Алекс. — Заставил бы их спешить вдогонку, чтобы круг, по которому они станут возвращаться, вышел пошире. Потом воспользовался бы окном, уж какое будет, чтобы забросить во врата Бобби с ее группой, оставил ее заниматься рельсовыми и засел бы в медленной зоне, предоставив ей прихватывать тех ублюдков на обратном пути.

— Незавидная задача — сохранить «Джамбаттисту», когда те вернутся, — вставила Кларисса. — Их двое, мы в одиночку. А мишень большая.

— Понятно, — заключил Холден. — А что с их дюзовыми выбросами? Если попробуют затормозить в нас, угроза серьезная?

Алекс покачал головой.

— При той скорости, что мы наблюдаем, если попадем в их хвост, окажемся беспомощней котят.

Кларисса очень тихо и спокойно спросила:

— Миссия самоубийственная?

Алекс посерьезнел.

— Ну, э… тогда да, паршиво будет.

— Если поломаем «Джамбаттисту» слишком резким торможением, — заговорила Наоми, — все равно сможем атаковать отсюда. Первую волну сбрасываем еще до ворот. Почему бы отсюда же не отправить и вторую? Команда на ледовозе должна быть немногим больше, чем когда–то на «Кентербери». Будет нужно, эвакуируем их на «Роси».

— Если поломка не помешает выбросу шлюпок, — уточнила Кларисса. — Тогда нам с Наоми придется вылезать с резаками, высвобождать барахло Бобби, а атакующие тем временем вернутся, и у всех случится неудачный денек.

Странно было слышать излюбленную фразу Амоса, высказанную ее голосом. Впрочем, эти двое много времени проводили вместе. Так что не так уж и странно.

Холден погладил ладонью прохладную столешницу. На плечах лежала тяжесть перегрузки.

— Я поговорю с Бобби и Амосом. Они там. От них все и зависит. Пока убери торможение, поплаваем до последней минуты в невесомости, а потом нажмем на тормоза, как черти. Пусть за нами погоняются.