Перед вызовами времени. Циклы модернизации и кризисы в Аргентине

Весь четвертый квартал 2008 г. снижался спрос на товары длительного пользования: автомобили, домашнюю электронику. По заявлениям представителей деловых кругов, во второй половине 2008 г. и в преддверии 2009 г. они стали отчетливо ощущать негативные последствия мировых финансовых потрясений (« финансового землетрясения», как писала пресса) для реальных секторов аргентинской экономики. Национальный рынок, отмечали промышленники, «замер в ожидании» будущего развития событий в США, Бразилии, Евросоюзе. Речь шла о целом ряде отраслей, чье дальнейшее динамичное развитие оказалось под угрозой. В частности, кризис затронул главные локомотивы индустрии – автомобилестроение и производство запасных частей и компонентов. Выпуск автомобилей прекратил расти после почти шести лет непрерывного наращивания производства и экспорта. В январе 2009 г. автомобильная индустрия сократила выпуск на 54,6 % по сравнению с тем же месяцем 2008 г. (с 41 228 до 18 720 машин). Схожая ситуация сложилась в ряде других отраслей. Так, производство стали упало на 31,9 %. По оценке ряда экспертов, аргентинская промышленность вошла в период рецессии634. Сокращение спроса и выпуска заставило многие компании секвестировать инвестиционные планы и программы роста занятости.

Не остался в стороне от кризиса и АПК. «Этот внешний шок осложнил положение в сельском хозяйстве, которое уже понесло потери от засухи, падения цен, удорожания удобрений, государственного интервенционизма и отсутствия финансирования», – заявил Алехандро Стенхель, руководитель крупной компании – производителя сои «Лос Гробо»635. Падение аграрного производства вызвало цепную реакцию, сократив спрос на сельскохозяйственную технику, горючее, удобрения, другие товары и услуги.

Как заметил известный экономист, бывший президент Центрального банка Марио Блехер, «у Аргентины нет иммунитета от кризиса глобальной финансовой системы и мировой экономической рецессии». По его мнению, одним из последствий могло стать сокращение экспорта. «Очевидно, что экспортные поставки имеют фундаментальное значение для экономики Аргентины, и если будет замедление мирового роста, то это скажется не только на ценах, но и на объемах вывозимых товаров», – подчеркнул ученый636. М. Блехер оказался прав. Засуха 2008 г. и сжатие мирового (и внутреннего) спроса в условиях глобального кризиса обусловили резкое сокращение аргентинской внешней торговли. В 2009 г. объем товарооборота снизился почти на 26 %, причем экспорт «просел» на 20 %, а импорт – на 32 %.

Прямую угрозу валютно-денежной стабильности страны стал представлять отток средств из национальной банковской системы, только за июль – сентябрь 2008 г. составивший около 6 млрд дол.637 Это уже было очень серьезно, поскольку ставило под вопрос краеугольный камень официальной макроэкономической политики – ее финансовую устойчивость. Если к этому добавить падающие поступления от экспорта и растущие платежи по обслуживанию внешнего долга, то картина, прямо скажем, складывалась неблагоприятная.

К. Фернандес де Киршнер не оставалось ничего другого, как публично признать, что метастазы мирового кризиса проникли в аргентинскую экономику. Страна начала испытывать последствия глобальных финансовых потрясений. В официальный дискурс были внесены коррективы – главным тезисом стало не отрицание воздействия кризиса на Аргентину, а утверждение о готовности национальной экономики к любым кризисным испытаниям. Министр экономики Карлос Фернандес заверил: «Аргентина лучше подготовлена к кризисным потрясениям, чем это было в 1990-е годы»638. Справедливости ради нужно заметить, что, как показали опросы общественного мнения, почти 68 % аргентинцев разделяли правительственный оптимизм и считали, что власти сумеют противостоять кризисным явлениям639.

Мировые потрясения заставили Розовый дом проанализировать сложившуюся ситуацию под углом зрения доминирующих трендов глобального развития. Президент Аргентины, писала газета «Кларин», «присоединилась к хору мировых лидеров, которые с сожалением говорили о глобальных эффектах неудачной экономической политики Соединенных Штатов»640. Выступая в ООН 23 сентября 2008 г., К. Фернандес де Киршнер обратила внимание на следующее обстоятельство. А именно: если предыдущие кризисы, сотрясавшие международную экономику в 1995–1999 гг. (мексиканский, азиатский, российский, бразильский), зарождались в развивающихся странах (на формирующихся рынках) и отсюда их названия – «эффект текилы», «эффект риса», «эффект водки», «эффект кайпириньи», то теперь спусковой крючок кризиса сработал в цитадели капитализма – Соединенных Штатах Америки. Это давало повод назвать его глобальные последствия «эффектом джаза». По мнению главы аргентинского правительства, кризис оттенил несостоятельность неолиберальных концепций снижения роли государства в экономической жизни. Имея в виду «пожарные меры» Вашингтона по спасению американской финансовой системы, К. Фернандес де Киршнер подчеркнула, что дирижизм и интервенционализм парадоксальным образом возродились в стране, «откуда нас заверяли в ненужности государства»641. Как отметил журнал «Нотисиас», «финансовый кризис превратил Уолл-стрит в кладбище догматических идеологий»642.

В данной связи приведем также мнение аргентинского историка и экономиста Марио Рапопорта. Ученый заметил: «Либеральный североамериканский капитализм трансформировался (какой парадокс!) в государственный капитализм в стиле бывшего СССР»643. От себя добавим, что серия банкротств и спираль дефолтов в американской экономике поставили под вопрос роль США как глобального финансового и хозяйственного стабилизатора.

Развивая идеи относительно причин очередных международных пертурбаций, президент Аргентины в качестве сущностной характеристики нового кризиса отметила его «чисто денежную» подоплеку, оторванность финансового сектора от реальной экономики. В этом она усмотрела «нарушение логики капиталистического развития», которая состоит в производстве материальных и духовных ценностей с целью их продажи и получения денег, а не в воспроизводстве самих денег как таковых. «Не может быть капитализма, который производит деньги, а не товары и услуги», – заявила госпожа президент644. Глава государства решительно выступила в защиту аргентинской модели развития и подтвердила такие ее основы, как конкурентоспособный курс песо и двойной профицит (внешнеторговый и бюджетный). В условиях, говорила она, когда «рушатся парадигмы», казавшиеся вечными, аргентинские власти оказались правы, подчеркивая необходимость укрепления активной хозяйственной роли государства и продолжения конструктивного взаимодействия власти, предпринимателей и организаций трудящихся645. Осуждение экономической политики Вашингтона стало составной частью общего критического дискурса Розового дома в адрес внешнеполитической стратегии администрации Дж. Буша. Так, выступая 22 сентября в Нью-Йорке в авторитетном Совете по внешней политике, К. Фернандес де Киршнер усмотрела причину многих международных проблем в одностороннем подходе Белого дома к кризисным ситуациям, в его контрпродуктивном нежелании следовать принципам многосторонности646.

Мировой кризис задел и Бразилию, что усугубило проблемы Аргентины. Многомиллиардные зарубежные инвестиции «побежали» с бразильского рынка, а местная денежная единица – реал – не выдержала давления и потеряла свыше 30 % своей стоимости, а по отношению к валюте США – 43 % (с 1,56 до 2,29 реала за 1 доллар). В известном смысле повторилась история 1999 г., когда резкая девальвация реала создала для аргентинской внешней торговли дополнительные трудности. Конечно, в нынешней ситуации Буэнос-Айрес располагал значительно большим «запасом финансово-экономической прочности», но события на мировых рынках и в соседней стране не могли не вселять в аргентинцев чувство тревоги. Тем более что и в самой Аргентине появились симптомы хозяйственных неурядиц, затронувшие системообразующие экономические субъекты – ведущие промышленные и сельскохозяйственные активы.

Девальвация реала подлила масла в огонь. Эксперты быстро прикинули, какие могут быть последствия для Аргентины финансовых трудностей в соседней стране. Во-первых, неизбежное сокращение спроса на аргентинские товары, а следовательно, сохранение (как минимум, а может, и рост) уже ставшего традиционным внешнеторгового дефицита Буэнос-Айреса с Бразилиа. Во-вторых, вполне вероятное падение объема прямых инвестиций бразильских компаний в экономику Аргентины. В-третьих, удешевление реала оказывало воздействие на условия туристического обмена между двумя странами: Бразилия становилась более дешевой (в долларах) страной и перетягивала на себя значительную часть иностранцев, а также аргентинских граждан, которые ранее предпочитали проводить отпуск у себя на родине. Аргентино-бразильские торгово-экономические и финансовые отношения вступили в полосу непредвиденных испытаний.

Но такова диалектика современного положения, что, несмотря на все шероховатости, именно с приоритетным углублением аргентинобразильского взаимодействия в хозяйственной, финансовой и политической областях связывают в Буэнос-Айресе и стратегические перспективы развития национальной экономики, и (более локально) возможности сдемпфировать негативные последствия финансового кризиса.

Case study

Аргентино-бразильские соглашения

Государственный визит К. Фернандес де Киршнер в Бразилию 7–8 сентября 2008 г. подтвердил (и уточнил) основные сферы кумулятивных усилий двух государств, что было отражено в совместно принятой декларации647. В документе фигурировали следующие области и механизмы взаимодействия:

♦ координация макроэкономической и отраслевой политики (в том числе сельское хозяйство, наука и технологии, транспорт и производственная инфраструктура);

♦ консультации и сотрудничество в вопросах двусторонней, региональной и глобальной торговли, включая согласованные действия в рамках ВТО. Начало использования местных валют (вместо доллара США) в двустороннем товарообмене. В октябре эта норма «заработала» и, по оценкам, способна экономить аргентинским экспортерам порядка 500 млн дол. в год;

♦ сотрудничество национальных банков развития в финансировании интеграционных проектов стратегического значения;

♦ создание и совместная эксплуатация аргентино-бразильского искусственного спутника с целью охраны окружающей среды, изучения вопросов изменения климата и поиска природных ресурсов на дне океана;

♦ расширение деятельности Межнационального центра нанотехнологий с участием предпринимателей двух стран. Предусматривается запуск новых проектов, выполняемых компаниями-лабораториями в областях, представляющих приоритетный интерес для обоих государств;

♦ реализация широкой программы в области создания новых и возобновляемых источников энергии (биотопливо, энергия солнца, ветра, морских приливов и т. д.);

♦ одобрение 30 новых проектов сотрудничества в рамках Межнациональной комиссии в области ядерной энергии, включая строительство реакторов, утилизацию отходов и создание аргентино-бразильского предприятия по обогащению урана;

♦ подтверждение решения о совместном строительстве ГЭС «Гараби» и реализации других двусторонних инициатив в области гидроэнергетики;

♦ создание Комиссии железнодорожной интеграции (Аргентина – Бразилия – Парагвай – Чили) с целью проработки вопроса строительства и эксплуатации межокеанского железнодорожного коридора, призванного соединить бразильский атлантический порт Паранагуа с чилийским тихоокеанским портом Антофагаста;

♦ сотрудничество по широкому кругу вопросов в области обороны и безопасности (в текущей работе находятся 16 двусторонних проектов), включая совместное производство и модернизацию систем вооружения; ♦ развитие взаимодействия в сфере здравоохранения, образования, культуры и социального обеспечения.

Таким образом, аргентино-бразильское межгосударственное сотрудничество в первом десятилетии XXI в. приобрело исключительно масштабный и многослойный характер и явилось для Буэнос-Айреса одним из главных факторов макроэкономической стабильности, что стало особенно очевидным в условиях международной финансовой турбулентности. По заявлениям аргентинских лидеров, они стремились координировать антикризисную политику с Бразилией и – шире – в рамках МЕРКОСУР, с тем чтобы «обеспечить многосторонний выход из кризиса»648. В пользу такого подхода высказался и бразильский президент Луис Инасио Лула да Силва, который, кроме того, отметил целесообразность проведения специальной встречи МЕРКОСУР с государствами – членами группы БРИК, в которую, помимо Бразилии, входят Россия, Индия и Китай649.

Разумеется, проблемы в отношениях с Бразилией были лишь частью целого комплекса новых вызовов, с которыми столкнулся Буэнос-Айрес в условиях мирового финансового кризиса, снизившего шансы на фиксацию динамичного роста аргентинской экономики. Кризисные явления продолжали накапливаться. В четвертом квартале 2008 г. было отмечено снижение уровня внутренних валовых инвестиций на 2,8 % по сравнению с тем же периодом 2007 г. В первом квартале 2009 г. падение составило уже 14,2 %. Во втором квартале 2009 г. ВВП сократился на 0,8 % по сравнению с тем же периодом годом раньше. Одновременно происходило постоянное сокращение бюджетного профицита, объем которого в сентябре 2009 г. составил всего 223 млн песо, или на 93 % меньше, чем в том же месяце 2008 г. Падение деловой активности имело различные негативные последствия. Впервые после 2003 г. кривая безработицы поползла вверх и превысила отметку в 8 %. Под угрозой оказались и другие социальные завоевания последних лет. В полный рост встал вопрос: выдержит ли Аргентина суровое испытание внешними шоками и падением сбора основных сельскохозяйственных культур? Наступил момент истины – проверке на прочность оказалась подвергнута сама модель развития, взятая на вооружение правящими кругами после 2002 г.

Главные черты и результаты антикризисной политики

В начале октября 2008 г. аргентинское правительство сформировало так называемый Координационный совет (Mesa de Coordinación) под руководством главы кабинета Серхио Массы с целью постоянного мониторинга и всестороннего анализа возможных последствий для Аргентины мирового финансового кризиса и выработки соответствующих защитных мер. В числе первых решений, принятых Советом, ставшим своего рода «антикризисным штабом», было поддержание сравнительно низкого обменного курса песо (с помощью механизма управляемо плавающего валютного курса), что приобрело особую актуальность после радикальной девальвации бразильского реала, и сохранение бюджетного профицита650. «Мы внимательно следим за тем, что происходит в Бразилии, и сделаем все возможное, чтобы баланс двусторонней торговли не был нарушен. Но предприниматели также должны выработать стратегию сохранения конкурентоспособности», – подчеркнул источник в правительстве651.

Розовый дом выступил с заявлениями, которые свидетельствовали о намерении продолжать прежнюю макроэкономическую политику. Аргументация кабинета К. Фернандес де Киршнер сводилась к следующему: выбранный курс (и, прежде всего, активное участие государства в экономике) соответствует хозяйственному мейнстриму, отвечает требованиям сегодняшнего дня и демонстрирует свою жизненность. Но реально ли было сохранить его реперные точки (например, «профициты-близнецы») в меняющейся глобальной обстановке, значительно менее благоприятной для аргентинских товаропроизводителей и экспортеров?

По мнению части экспертов и предпринимателей, при сохранении статус-кво национальная модернизационная модель рисковала увязнуть в зыбучих песках мирового финансового кризиса и потому нуждалась в сильных дополнительных импульсах. Возникла своего рода идейная и стратегическая развилка – по какому пути пойдет Буэнос-Айрес: продолжит основные направления «неодесаррольистского» модернизационного курса (с неизбежными «косметическими» коррекциями) или пересмотрит его основополагающие принципы?

Как бы отвечая на этот вопрос, президент Аргентины использовала участие в саммите «Большой двадцатки» (G-20) в Вашингтоне 14–15 ноября для защиты текущей экономической политики Розового дома. В своей речи К. Фернандес де Киршнер вновь заявила, что возникшие в мире финансовые проблемы свидетельствуют о кризисе экономической и политической модели, для которой характерны отсутствие государственного контроля, рыночное саморегулирование и отрыв финансового сектора от реальной экономики. Глава аргентинского государства призвала к « новому капитализму» , способному создавать рабочие места и обеспечивать социальный прогресс. В практическом плане президент предложила ограничить возможности «бегства капиталов», ликвидировать оффшорные центры, облегчить доступ развивающихся стран к многосторонней финансовой помощи и усилить их роль в международных валютнофинансовых институтах652. В целом позиция Аргентины имела много общего с подходами Бразилии и Евросоюза в том, что (фактически) касалось требований в адрес США.

На последующих саммитах «Большой двадцатки» (в Лондоне и Питтсбурге) аргентинцы заостряли международное внимание на ряде вопросов, представляющих для Буэнос-Айреса первостепенный интерес. В том числе: большее представительство развивающихся стран и расширение для них доступа к ликвидности в международных финансовых институтах, ограничение возможностей МВФ диктовать «правила игры» и вмешиваться в процесс формирования национальной экономической политики, а также контроль над «налоговыми оазисами» (включая предоставление последними информации о счетах резидентов заинтересованных стран). По утверждению К. Фернандес де Киршнер, делегация Аргентины стремилась привлечь внимание (в числе других сюжетов) к проблемам реальной экономики и настаивала на том, чтобы правила поведения в рамках формирующегося нового мирового экономического порядка были универсальными, то есть обязательными, для всех стран, а не только для развивающихся государств653.

По состоянию на начало марта 2009 г. аргентинские власти в основных чертах сформировали пакет антикризисных мер и предприняли определенные действия, макроэкономический смысл которых соответствовал генеральной линии хозяйственной политики Н. Киршнера – К. Фернандес де Киршнер. Главным было: расширение государственных инвестиций; поддержка реального сектора; налоговое стимулирование инвестиционного и инновационного процесса; поддержание потребительского спроса; поощрение экспорта; реструктуризация части суверенной задолженности; внешнеполитические действия, направленные на продвижение торгово-экономических интересов Аргентины. В целом речь шла о мерах антициклического характера.

В конкретном плане можно назвать следующие принципиальные решения и действия официального Буэнос-Айреса:

♦ наращивание государственных инвестиций (прежде всего в строительство и развитие инфраструктуры). Главное – реализация Плана общественных работ для всех аргентинцев с инвестициями в размере 30,7 млрд дол. (на 2009 г. – 15,9 млрд, или вдвое больше, чем в 2008 г.). Эта мера должна была обеспечить занятость 400 тыс. человек654. Несмотря на угрозу сокращения бюджетного профицита, государственные субсидии в 2009 г. увеличились и составили 37 млрд песо (3,4 % ВВП, в 2008 г. – 3,3 %)655. Если во втором квартале 2009 г. частное потребление снизилось на 1,8 % (по сравнению с уровнем 2008 г.), то государственное потребление выросло на 6,3 % и компенсировало провал рынка. Вопреки финансовым трудностям правительство сохранило ориентацию на расширение инвестиций в НИР и в бюджете на 2010 г. предусмотрело увеличение расходов на эти цели почти на 19 % (до 52 76 млн песо);

♦ финансовые меры, рост ликвидности и помощь банкам. Была понижена норма обязательных долларовых резервов и в 3 раза увеличены кредиты Центрального банка местным финансовым учреждениям. Кроме того, государство выпустило облигации с целью дополнительного финансирования дорожного строительства;

♦ предоставление государством через БАН «мягких» производственных кредитов малому и среднему бизнесу (на 10 лет из расчета 14 % годовых, что было почти вдвое ниже рыночной стоимости) и открытие новых линий потребительского кредитования, в том числе для приобретения товаров длительного пользования. Правительство не осталось в стороне от проблем автомобильной промышленности. Были запущены программы стимуляции спроса и открыты линии кредитования производителей. Государство предоставило заем в 259 млн песо местному филиалу «Дженерал моторе», с помощью которого предприятие в октябре 2009 г. запустило в серию новую модель автомобиля «Шевролет» и объявило о выходе из кризиса. «Для аргентинцев это была хорошая инвестиция», – заявила в этой связи К. Фернандес де Киршнер656;

♦ принятие ряда мер социального и фискального характера. В том числе: повышение в 2009 г. на 15,5 % заработной платы работникам бюджетной сферы; частичное сокращение налогообложения физических лиц (включая некоторое снижение подоходных налогов для сравнительно высокооплачиваемых категорий граждан); увеличение минимального размера пенсий (с 690 до 770 песо в месяц)657; решение об учреждении Экономического и социального совета с участием представителей всех основных секторов аргентинского общества;

♦ формирование линии субсидируемого государством ипотечного кредитования (кредиты под 12 % годовых сроком на 20 лет);

♦ национализация пенсионной системы, которая позволила значительно нарастить денежные средства, находящиеся под контролем государства, и использовать их часть в производственных целях. С начала декабря 2008 г. по конец октября 2009 г. активы пенсионного фонда выросли с 98,2 до 134,6 млрд песо, часть которых (свыше 8 млрд песо) была инвестирована в реальную экономику658;

♦ поощрение репатриации нелегально вывезенных капиталов. Так называемый Антикризисный закон 26.476 вступил в силу 1 марта 2009 г. и предоставил возможность в течение 180 дней «отбелить» размещенные за рубежом активы;

♦ усиление контроля над импортом ряда «чувствительных» товаров: обувь, текстиль, электроника, велосипеды и некоторые другие изделия массового спроса. Были увеличены налоги на импортную электронную продукцию с целью снизить конкуренцию местным производителям, обосновавшимся на Огненной Земле. По оценке Евросоюза, Аргентина стала второй страной (после России) по количеству принятых протекционистских мер: соответственно 35 и 48 в период с октября 2008 по октябрь 2009 г.659;

♦ отсрочка выплаты долгов по гарантированным займам, выпущенным министром экономики Д. Кавалло в 2001 г. Правительству удалось провести обмен большей части обязательств (порядка 80 % общей суммы в 24 млрд песо) на новые инструменты с более поздними сроками погашения);

♦ решение провести дополнительную реструктуризацию суверенной задолженности, чтобы снять проблему holdouts. Аргентина выражала намерение вернуться на международный рынок облигаций и рассчитывала на размещение новых долговых инстументов на более выгодных условиях. Это было необходимо в связи с сокращением бюджетного профицита и сравнительно высокими обязательствами по обслуживанию долга (в 2010 г. страна должна заплатить порядка 13 млрд дол.);

♦ принятие мер по стимулированию экспорта. В частности, некоторое снижение экспортных налогов (на пшеницу – с 28 до 23 %, на кукурузу – с 25 до 20 %), а также увеличение количества торговых миссий за рубеж и решение об учреждении Федерального совета по вопросам внешней торговли, призванного координировать действия центральной власти и отдельных регионов. Новым элементом стало соглашение с Центральным банком КНР о валютном свопе (swap) на сумму 10 млрд дол., механизм которого может быть задействован в случае нехватки долларовых резервов для финансирования операций двусторонней торговли;

♦ некоторое ослабление аргентинской денежной единицы песо и повышение обменного курса доллара (примерно до 3,8–3,9 песо за

1 доллар). Цель – укрепить конкурентоспособность аргентинских товаров;

♦ соглашение со Всемирным банком о кредитах в размере 3,3 млрд дол. на период до 2011 г., предназначенных на финансирование социальных и инфраструктурных программ.

Тем самым аргентинские власти и в условиях кризиса не отошли от базовых принципов существующей модели и в макроэкономической политике модернизации продолжили делать главную ставку на усиление государственного регулирования экономики.

В сфере международных связей усилия Розового дома были направлены на: а) укрепление сотрудничества с латиноамериканскими странами (в первую очередь с Бразилией, Венесуэлой и Чили); б) изменение механизма функционирования МВФ (используя участие в работе «Большой двадцатки»); в) улучшение отношений с США в свете новой политики правительства Б. Обамы; г) поиск зарубежных инвесторов и партнеров в развитии стратегических секторов (пример: визит К. Фернандес де Киршнер в Россию в декабре 2008 г.).В октябре 2009 г. состоялся визит К. Фернандес де Киршнер в Индию, обозначивший вектор сближения двух стран. В его основе лежали три фактора: растущий товарообмен (с 694 млн дол. в 2003 г. до 1 300 млн в 2008 г.), близость позиций в рамках «Большой двадцатки», взаимный интерес к сотрудничеству в ряде высокотехнологичных отраслей. Министр X. Тайана оценил результаты переговоров как «качественный скачок» в двусторонних отношениях660. О чем шла речь? Во-первых, были подписаны 10 соглашений о сотрудничестве. В том числе: о научно-технических обменах (программа на 2009–2011 гг.), мирном использовании атомной энергии, передаче технологий, геологической разведке минеральных ресурсов, взаимной отмене визового режима и др. Во-вторых, в рамках визита прошли встречи предпринимателей в Нью-Дели и Мумбае, в которых участвовало свыше 500 аргентинских и индийских бизнесменов. Подписанные контракты, по мнению аргентинской стороны, позволят увеличить товарооборот до 3 000 млн дол. в 2012 г. В ряде случаев была достигнута договоренность о кооперации и создании совместных производств. Так, аргентинская компания – производитель автобусов ТАТСА [90] и индийская автомобильная фирма «Ашок Лейланд» пришли к соглашению о взаимной передаче технологий и «ноу-хау», что позволит выпускать в Индии автобусы, разработанные аргентинскими специалистами, а в Аргентине – 12-тонные грузовики, предназначенные для экспорта в страны Латинской Америки661.

Подчеркнем, что не все антикризисные меры Розового дома были в достаточной мере эффективными. Так, не дали существенных результатов попытки «отбелить сбежавшие капиталы» и вернуть их на родину. Но в целом антикризисная политика аргентинских властей принесла свои плоды. Об этом свидетельствуют экономические итоги 2009 г. и прогноз на 2010 г. (см. табл. 12.6).

Таблица 12.6 Воздействие кризиса 2008–2009 гг. на аргентинскую экономику (изменение показателей в %)