Переинкарнация

Едва поймала себя на том, что скатываюсь в лирику, поняла: релакс состоялся. Слишком много накопилось. Скандалить же, выпуская пар, как-то неловко – всем сейчас не до меня. Приходится обходиться собственными силами. Однако же и дело надо делать. Меня сюда не хулиганить послали, а на разведку.

Благая мысль посетила вблизи всё того же раздристанного причала. И чего меня сюда так тянет – рассеянно подумала я, выплывая к самой воде. Окинула взглядом окрестности и наткнулась на краешек настоящего нормального причала. И на здоровенный пузатый корабль безмозглых. А ведь там моряки. Настоящие живые люди – припомнилось мне знакомство с моим капитаном Каром. Ведь удалось же сманить его на свою сторону. Правда, остальные тогда здорово волновались за семьи. Неужели безмозглые и вправду сумели додуматься до идеи заложников?

А вот это интересный вопрос – поделилась я со Сли. Ведь убийство полезных в хозяйстве людей весьма неконструктивно. Особенно женщин, занимающихся воспроизводством тел. Один сбежавший моряк – это потеря одной рабочей единицы. Убийство его семьи является ещё большей потерей в рабочей силе. Или я чего-то не понимаю в природе собственных мозгов?

Сли принялся калькулировать: как велик будет ущерб, если после одного ненаказанного моряка побегут остальные? И так заврался, что я вспотела от этих подсчётов. Велела ему заткнуться и полетела на кораблик. Не в целях революционной агитации, а так, посмотреть. Посчитать, сколько чего там причалило. Сама-то не бум-бум, но мужикам-то это что-то скажет? А вдруг тут весь безмозглый флот, и это важно. Или я так и не научилась воевать, сколько не носилась по миру с подожжённым хвостом?

Глава 16

В которой я, как всегда, стараюсь…

Назло всем

Ум женщины никогда не бывает юным – утверждала Шейла Дилейни – женщины рождаются в возрасте трех тысяч лет. Вот: английский драматург, а думает, как нормальная русская баба вроде меня. Мы – русские бабы – аккумулируем в себе мудрость веков. И нечего нам пенять на болтливость: сами попробуйте за такую коротенькую жизнь успеть пересказать всю эту мудрость. И не смейте нас обвинять в глупых поступках: попробовали бы сами отыскать в такой куче и употребить подходящий случаю мудрый поступок. Я, к примеру, давно бросила это тухлое дело: поступаю, как Бог на душу положит. И лечу туда, куда ведут меня любопытство и гражданский долг.

На облюбованном корабле царил полный порядок: стерильная чистота и мёртвая тишина. Такое впечатление, что кузены научились и живых людей отключать по свистку. Я поднялась на борт и стекла под палубу к матросикам. Нет, их не выключили – их отучили жить по-человечески. Мужики сидели в кубрике тише воды ниже травы. Кто-то что-то штопал. Кто-то лежал в гамаке и тупо пялился в потолок. Кто-то в углу тихонько развлекался чем-то азартным безо всякого азарта, как если бы балерина танцевала похоронный марш.

Меня увидали не сразу – пришлось чуть ли не сесть на одну из свечей. Пожилой мужик с корявой рожей и тусклыми глазами поднял их на меня и попытался проморгаться. Ничего не вышло: я не исчезла. Зато сделала такое благообразное лицо, что сама себя похвалила. Мужик резко отстранился, отъехав задницей по скамье. Воткнулся в товарища и принялся мычать, тыча в меня пальцем. Неприлично, конечно, ну, да богине до лампочки, каким манером в честь неё машут руками. Боги всякого верующего привечают, особенно, если тот сию минуту заорёт от переизбытка чувств.

– Ну, хватит! – вырвалось у меня. – Перестань пугаться. Моряк, а шлёпаешь губами, как рыба. И что такого увидал? – поискала я поддержки у другого персонажа в довольно приличной кожаной куртке с капюшоном и повязкой на голове.

И с довольно умными глупо вытаращенными глазами.

– Ты…, – выдохнул он.

– Я, – с готовностью согласилось приведение, подлетая ближе.

– Кишагнин, – опознал меня кто-то в тёмном углу.

– Кишагнин, – бестолково проблеял курточник в повязке.

– А ты капитан, – ткнула я в него пальцем.

Он заторможено кивнул и сполз с лавки на колени.

– Не стоит, – вежливо попросила я. – Не люблю, когда вы это делаете.

– Почему? – приобалдел мой почитатель и вышел из ступора.

– Не припомню, чтобы я вас об этом просила.

– Так принято, – осторожно пояснил капитан, заползая обратно на лавку.

То же проделали те, кто успел прийти в себя и поприветствовать богиню на карачках.

– Принято вами, а не мной, – закруглила я никчемушную тему. – Давай лучше поговорим о насущном.

– О чём? – не понял капитан.

– О вас. Вам ведь предстоит новая битва с объединённым флотом северян и руфесцев. Они уже собираются, чтобы в очередной раз угомонить ваших хозяев. А вы, как я вижу, сидите и готовитесь к смерти.

– А щего ш оштаёша? – прошамкал кто-то у меня за спиной.

– Нартии тоже там будут? – хмуро осведомился капитан.

– Конечно, – благожелательно улыбнулась я.

– Пресветлая, это ты дала Руфесу нартий? – осмелился кто-то допрашивать богиню.

Я обернулась: молоденький парнишка пожирал меня восторженными глазами. Они ещё не разучились восторгаться – век живи, век учись.

– Нет, не я, – честно призналась богиня плодородия и прочих мирных дел.

– Тармени? – уточнил капитан. – У нас говорят, будто в Катаяртане он лично вёл флот Варкара.

– Вёл, – соврала я во благо.

– Тогда нам конец, – вздохнул кто-то.

– Думаю, да, – честно призналась богиня. – Потому что даже у Тармени лопнуло терпение. Да и у меня.

– Тармени встал на сторону Руфеса? – закаменел капитан.

– Тармени встал на сторону жизни. Остальные боги тоже. Мы долго ждали, пока люди наладят свою жизнь. Но, всё это слишком затянулось. Ваш мир может погибнуть.

– Значит, Пресветлая мать тоже против нас, – обиженно надулся восторженный юнец.

– Пресветлая мать собирается стереть с лица земли ту пакость, что вы у себя развели. Я больше не намерена терпеть это безобразие.

– Когда? – выпалил капитан, подавшись ко мне.

– На днях, – брякнула я и чуть не заржала.

Настолько это прозвучало не божественно – хоть стой, хоть падай. Однако остальных сей казус нисколько не повеселил. В кубрике висело тягостное укоризненное молчание. Не нужно быть телепатом, чтобы услыхать их мысли. Если можешь, Пресветлая, так чего же тянешь? Нас тут на бойню гонят, а ты бездействуешь. Зашибись расклад: мы, понимаешь, сдохнем, а через парочку дней жизнь наладится.

Нет, я их понимаю. С другой стороны, я им что, нянька? Сами норовят за бабью спину спрятаться, а ещё мне тут претензии выкатывают. Удобно устроились.